Деревянные пушки Китая. Россия и Китай – между союзом и конфликтом - Страница 16

В Чжапу англичане впервые столкнулись с тем, что маньчжуры убивают не только себя, но и свои семьи, жён, детей и стариков, если им грозил плен. При этом, именно после захвата города, английская и китайская стороны обменялись пленными – англичане отпустили пленных китайских солдат, выдав каждому по 3 серебряных монеты, а китайцы вернули противнику 16 солдат, в разное время захваченных китайскими «партизанами» в районе Нинбо и Динхая, выдав каждому англичанину по 30 серебряников, а индусу-сипаю по 15.

Кстати, пленных китайцы «конвоировали», перенося их при помощи носильщиков в бамбуковых клетках, а англичане, пользуясь традиционной маньчжурской причёской, связывали своих пленников косами друг с другом по несколько человек. Эта причёска – с выбритым лбом и длинной косой сзади – была обязательной для всех подданных Цинской империи мужского пола, кроме монголов и тибетцев. Китайцы воспринимали маньчжурскую причёску как символ национального унижения, но за отсутствие данной причёски или срезание кос китайским подданным империи Цин грозила смертная казнь.

Занятие Чжапу давало англичанам удобную базу для наступления на город Ханчжоу, один из богатейших в Китайской империи, по численности населения равный Лондону тех лет и к тому же связанный судоходной артерией с Великим каналом, к которому стремились англичане. Но генерал Гофф посчитал свои силы недостаточными для углубления в столь густо населённые районы и не стал отклоняться от главной цели экспедиции.

8 июня 1842 года британская эскадра вошла в устье Янцзы и стала осторожно передвигаться вверх по течению. Здесь незаменимыми оказались манёвренные и не зависящие от ветров пароходы, занимавшиеся разведкой и исследованием сложного фарватера реки.

16 июня в районе небольшого города Усун англичане прорвали укреплённый рубеж, который по замыслу китайского командования должен был надёжно прикрыть путь вверх по Янцзы. Укрепления состояли из цепи фортов и артиллерийских батарей, всего 175 пушек. Здесь китайцы стреляли достаточно метко, нанеся заметные повреждения английским кораблям, и, будь у них современная артиллерия, нападавшим пришлось бы нелегко, но, опять же, у китайской стороны отсутствовала всякая организации огня укрепления и батареи действовали сами по себе и не могли поддерживать друг друга. Англичане при помощи пароходов расставляли парусные артиллерийские суда в нужных точках, концентрируя огонь, и последовательно подавляли береговые батареи китайцев.

Оборону Усунского рубежа возглавлял командующий войсками провинции Цзянсу генерал Чэнь Хуачэн, имевший около 5000 «знамённых» маньчжурских войск и державшийся, по оценкам англичан, достаточно стойко. Он не отступил и погиб в бою. В то время как более высокий маньчжурский чин – наместник трёх провинций Ню Цзян, двигавшийся к нему на помощь с 4-тысячным отрядом, – попав под обстрел с английских кораблей, бежал и сдал без боя города Шанхай и Баошань.

В ходе боя за Усунский рубеж англичане столкнулись с массой любопытного: китайские пикинёры и «мушкетёры» применили против них ручные пороховые гранаты, среди действовавших на реке военных джонок некоторые были снабжены гребными колёсами (естественно, приводившимися в движение не паровой машиной, а ручной силой, при помощи системы шестерён), а среди захваченных пушек обнаружили несколько испанских трёхвековой давности и совсем древнее кувшинообразное орудие с узким стволом и очень широкой казённой частью. Подобные бомбарды европейцы знали по миниатюрам в средневековых хрониках.

До конца июня 1842 года англичане находились в районе Шанхая, к ним подошли новые подкрепления, в том числе два парохода, один из них полностью железный. Численность британской пехоты достигла 9000 штыков.

Маньчжурские власти все ещё опасались, что англичане попробуют снова наступать на столичный Пекин через Тяньцзин по реке Байхэ, поэтому именно там сосредоточили главные силы, а долина Янцзы была прикрыта относительно слабо. К тому же цинские сановники были уверены, что англичане просто не смогут провести значительные силы далеко вверх по реке с очень сильным течением и множеством отмелей.

Действительно, до появления пароходов такой прорыв в глубь континента вверх по течению великой реки был бы просто невозможен. Китайские властители, воспитанные на классическом каноне древней китайской военной мысли – трактате «У-цзин», собранном и отредактированном ещё в эпоху династии Сун в XI веке, – просто не могли себе такого представить.

Между тем к началу июля английские пароходы исследовали фарватер Янцзы до того места, где она соединяется с Императорским каналом, и 6 июля 1842 года британская эскадра на буксире пароходов двинулась вверх по реке.

В течение всех 10 дней, пока англичане медленно продвигались по Янцзы, становясь ночью на якорь, китайцы их не тревожили. Ни заграждений, ни значительных укреплений и береговых батарей тоже не было. Только 16 июля огнём с кораблей и десантом были уничтожены три батареи на 20 орудий, прикрывавшие изгиб Янцзы в 20 милях от Чжэньцзяна, основной цели британской экспедиции. В отличие от многих китайских укреплений эти батареи, по мнению британских офицеров, были расположены весьма удачно, но слишком рано открыли огонь и тем демаскировали себя.

Чжэньцян был обнесён высокой 6-километровой каменной стеной, но практически не имел пушек – они были ранее отправлены на укрепления в районе Усуна и уже числились среди британских трофеев. Гарнизон города под командованием маньчжура Хай Лина состоял из 1200 маньчжуров, 400 монголов и 800 китайцев, в окрестных лагерях располагалось 3000 «зелёнознамённых» войск. Таким образом, англичане (считая тех матросов, которые могли быть использованы вне судов для усиления пехоты) имели двукратное численное превосходство, не говоря уже о качественном. Подкрепления из Нанкина, о которых при приближении англичан просил Хай Лин, так и не прибыли.

Маньчжуры запретили населению покидать город, казнив некоторых беженцев. Небольшое количество брандеров, спущенных по реке, не причинили англичанам хлопот, но корабли в штурме Чжэньцзяна практически не участвовали, пехота справилась самостоятельно. Штурм был начат десантом на рассвете 21 июля 1842 года. Высадке китайские войска не препятствовали, хотя, по мнению англичан, с учётом сложной местности, легко могли бы нанести десанту немалый урон.

Британская пехота отбросила «зелёнознамённых» солдат с высот, окружавших город, потеряв при этом больше людей от солнечного удара (температура была выше 40 градусов Цельсия), чем от огня противника. Китайцы отступили, не приняв рукопашного боя. Но у городских стен маньчжуры оказали ожесточённое сопротивление, встретив наступавших сильным огнём фитильных ружей и «гингальсов».

Чтобы взобраться на стены, англичане использовали штурмовые лестницы, действуя под прикрытием полевой артиллерии и ракет Конгрева и частого огня стрелков, рассыпавшихся в цепи у стен на расстоянии пистолетного выстрела. Британский полковник Дривер умер от солнечного удара, взобравшись на городскую стену, – эти «естественные» смерти в разгар боя не должны удивлять: англичане были измотаны долгой войной в чужой стране, и перенапряжение боя в страшной жаре оказывалось смертельным.

Одни из городских ворот англичане взорвали мешками с порохом. На стенах и улицах Чжэньцзяна завязалась упорная схватка. Противники хладнокровно расстреливали друг друга залпами в упор. Кремневые и капсульные ружья были эффективнее фитильных, но стрелявшие картечью старинные «гингальсы» тоже оказались действенны на узких городских улицах. Маньчжуры рубили англичан тяжёлыми мечами, те кололи их штыками.

Взрыв патронной сумки одного из убитых английских солдат от тлеющего фитиля лежавшего рядом убитого маньчжура вызвал панику целой британской роты – среди захватчиков давно ходили слухи о китайских пороховых минах. Китайцы действительно попытались подорвать англичан на одной из улиц при помощи заранее заложенного пороха. «Маньчжуры падали от ружейного огня, но не падали духом, англичане падали и от неприятельского огня, и от действия жары» – так описывают те уличные бои Бутаков и Тизенгаузен в «Обзоре войн европейцев против Китая».