Деревянные облака - Страница 17

– Да, – помотал головой Кузьма. – Надо же, Марс!

Лыков жадно озирался по сторонам, переводил взгляд с корпусов на хилую траву под ногами, с белесых линий воздушных потоков в несветлом небе на обрывки упаковок, шелестящих вдоль стен, пятнистых из-за осыпавшегося эмалита.

Он нагнулся, сорвал травинку, растер в пальцах, понюхал.

– Ма-а-рс? – повторил он с большим сомнением. – А пахнет как у нас! Стоило три недели трястись!

Я улыбнулся. Это пройдет. У каждого новичка неизбежная реакция – ну где тут неизвестность и опасности, а потом, буквально через несколько минут, – разочарование – та же Земля, но в иной упаковке. Через день-два постепенно, но неотвратимо придет ощущение другого места. У меня это пришло, когда я пнул по небольшому камешку, а он улетел неожиданно далеко и с треском врезался в стену склада, отбив кусок покрытия. Из шлюза тут же выскочили несколько человек с термосами в руках. Увидев мое ошарашенное лицо, они заулыбались, а через несколько минут я потягивал крепчайший чай с лимонными ягодами: к новичкам на Марсе великодушны.

– Ладно, – решил Кузьма. – Пусть будет Марс. Куда пойдем?

– Григория Викторовича надо навестить. Старик болен.

В комнате у Галайды я никого из знакомых не застал. Два монтажника рассказывали ему что-то веселое. Старик довольно хмыкал, но глядел устало и время от времени заходился кашлем.

Монтажники наконец выложились, попрощались с Григорием Викторовичем, кивнули нам и вышли. Я подсел к нему. Кузьма остался на диване у входа.

– Это Кузьма Лыков, – сказал я Галайде.

Галайда благосклонно покивал Лыкову.

– Вам от Прокеша привет и вот еще! – Я положил рядом с ним большой пакет, обернутый в раппер глубокого тиснения.

– Спасибо, Вацлаву тоже от меня передавай. – Он зашелся слабым кашлем. – Боюсь, через неделю меня отсюда выставят. Так что Вацлава я увижу раньше тебя. Отработал я свое. Теперь врачи за меня возьмутся, долго они на меня иглу точили. Он поднял палец.

– А ты не глупи, Арам! Валентина, конечно, женщина с характером, но и тебе не мешало бы характер проявить. Рявкни разок, кулаком по столу хлопни. Сам удивишься потом…

Галайда прервал себя на полуслове, хитро посмотрел на меня, потрогал ус, другой.

– Ну, умного учить – дураков веселить! Делай как знаешь. У нас в последнее время не все хорошо. Народу много нового, люди разные. Не вовремя я свалился. Валлон в управители рвется.

Последнюю фразу он произнес тихо. Я удивился:

– Ему же тридцать один. Ну, может, тридцать два. Кто же его до сорока лет будет выдвигать на референдум?

Старый управитель вздохнул:

– Меняются времена, меняются люди. К тому же законы для людей, а не люди для законов. Да и где эти законы? Вот до Конкордата были законы! А Валлон своего добьется. Парень неплохой, хотя и честолюбец. И экологисты его – тоже, знаешь ли, компания! Зря он головы им кружит. Ты бы с ним поговорил, а еще лучше – с Валентиной, он ее уважает очень.

За моей спиной хмыкнул Лыков.

– А почему юноша у входа сидит? – спросил Галайда.

Кузьма взял стоявший у стены стул и сел рядом. Галайда взглянул на него, пожевал ус и сказал:

– Вы, кажется, были одним из троих? Лыков кивнул.

– Там еще мальчик был. У него как дела?

– Умер Коробов, – сказал я. – Несчастный случай.

Галайда вздохнул и снова закашлялся. Из соседней комнаты выглянула полная седоволосая женщина в белом халате и сердито махнула нам рукой в сторону двери. Я и Лыков поднялись.

– Что? – спросил Галайда, оглядываясь на дверь.

– Нам пора. – Я виновато развел руками.

– Ладно, – просипел старик. – На Земле заходи.

В коридоре Лыков сказал, что он немного погуляет.

– В джунгли не иди. Кролики съедят.

– Подавятся! – отмахнулся Кузьма. – Хотя пусть лучше меня на Земле медведь задерет, чем здесь ваша пушистая погань.

– Медведь? Где ты его найдешь, в зоопарке?

– Поищу, – улыбнулся Кузьма, а потом спросил: – Я не понял – экологисты – это что, экологи? Чем они занимаются?

– Как тебе сказать… Экологи тихо и спокойно занимаются экологией, а экологисты заняты тем, что будоражат общественность и всячески провоцируют ее на необдуманные поступки, тем самым мешая экологам тихо и спокойно заниматься экологией.

– Ага! Активисты-общественники, значит!

– Можно назвать и так.

В этот миг бегущий по коридору подросток чуть не влетел головой мне в живот.

– Ох, извините! – Он поднял голову и расплылся в улыбке:

– Дядя Арам? Вот здорово! Вернулись?

– О, Арчибальд Драйден собственной персоной! Рад встрече!

Узнал я его сразу. Такой же рыжий, и веснушки по всему лицу.

Но вырос как! И вид решительный.

– Как твои дела, Арчи?

– Уровень! В этом году заканчиваю. Отец хочет на Зеленую возвращаться, а я, наверное, останусь. Вы к нам зайдете? Папа будет рад. Я побегу, ребята ждут, в джунгли надо сходить, сезон ягод начался.

– Постой, – успел схватить я его за рукав, – как это вы собираетесь сходить?!

– Ногами, – ответил Арчи.

– Не спеши, – придержал я его. – Не пойму, здесь что, всех кроликов истребили?

– Ну да, этих истребишь!

– Та-ак, опять эксперименты с родительской психикой?

Он непонимающе посмотрел на меня, на Лыкова. Я спросил у Арчи, знают ли учителя и родители, куда он собирается? «Так я же старшеклассник, – ответил Арчи. – Что же они, будут за мной с платком носовым бегать?» Я начал сердиться и попросил, чтобы он провел меня к отцу или в школьный ярус. Арчи немного растерялся, потом хлопнул себя по лбу и извинился. Он забыл, что меня здесь не было несколько лет. Маленьких – да, одних в лес не пускают, но старшеклассники могут ходить, конечно, вдвоем, в одиночку не всякий решится. А если втроем, так можно еще кого-нибудь из младших классов взять, приучать постепенно. Они сегодня как раз втроем идут.

– Извини, что вмешиваюсь в ваш разговор, – сказал вдруг Кузьма. – Вам какое разрешают оружие брать? «Лейки»?

– «Лейки» – старье, – объяснил Арчи. – Сейчас «гранды» у спасателей. «Гранд» – это машина! Только кто же нам даст боевое оружие? Мы его только в инфоре и видели.

– Ну а если кролики на вас, упаси боже, нападут, – продолжал Кузьма, странно поглядывая на подростка, – вы их носовыми платками отгонять будете? Кыш-кыш?!

– Почему платками? – удивился Арчи. – А это на что?

С этими словами он вынул из оттопыренного кармана куртки металлический, тускло поблескивающий шар, усеянный шипами. Шар был на крепкой стальной цепочке, заканчивающейся браслетом.

– Э-э… – протянул Кузьма.

– Это брызгалка, – объяснил Арчи. – Когда кролик на тебя летит, надо присесть и брызгалкой по носу. Он сразу лапы кверху. Теперь они хитрые стали, от нас бегают, боятся.

– Ну а если не попадешь по носу? – спросил я.

– Так он сверху проскочит. Пока развернется, пока снова прыгнет, сто раз его достанешь. Сзади они тоже слабые. Они только на полянах прыгучие, а в чаще не полезут. Ох, мне пора!

И убежал. Кузьма цокнул языком и сказал:

– Что же ты меня пугал кроликами? На них школьники с кистенями ходят.

– С чем?

– Ну, с этими, на цепке.

– Не понимаю, – признался я. – Может, пошутил парень?

– Шуточки у вас, – недоверчиво прищурился Лыков.

До шлюзов мы шли молча. У любого старожила упоминание о джунглях вызывало легкую, но вполне уместную дрожь в коленях. В памяти еще свежо избиение зубастых туш, когда я и Прокеш разыскивали Арчи с дружком. Что здесь могло так быстро измениться? Может, кролики присмирели?

У шлюзовой Лыков постоял, помолчал, затем спросил, когда мы с Валентиной начнем свой обход и надо ли ему присутствовать.

– Тебе-то зачем? – удивился я.

– Ну, может, надо при свидетеле?

– А-а, – понял я, – нет, все в порядке. Я и она. Только.

– Ничего не понимаю! Вот человек умер, а никто не спешит о его смерти сообщать. А тут развод – и на тебе! Всех знакомых обойти, всем рассказать, всех выслушать. Личное ведь дело!