Деревянные космолеты (Мир и Верхний Мир - 2) - Страница 11

Бартан шлепнулся в пыль на спину и локти, кувыркнулся назад. Еще бы мгновение, и он, вскочив на ноги, ринулся бы сломя голову прочь от дома, но тут картина перед его глазами заколебалась и изменилась. Вместо кошмарного чудовища он увидел бесформенный ворох изношенной одежды на стенном крюке: темная накидка, рваный жакет, шляпа и грязный передник с одной лямкой – она взметнулась на сквозняке, когда Бартан распахнул дверь.

Он медленно встал и стряхнул пыль, неотрывно глядя в темный прямоугольник входа. В прихожей виднелось старое тряпье – виновник наваждения, – и Бартану стало стыдно; тем не менее входить в дом как-то не тянуло.

«А почему я раньше хотел войти? – поинтересовался он у себя. – Это же чужая собственность, с какой стати я должен…»

Бартан повернулся и сделал шаг к лодке, но тут его остановила новая мысль. Он убегает, вот что он делает. Драпает, потому что боится до полусмерти. А коли так, он не мужчина. Стало быть, Тринчил прав.

Бормоча под нос проклятия, Бартан повернулся на каблуках и твердым шагом вошел в дом.

Быстрый осмотр заплесневелых комнат убедил, что наихудшие из его опасений – беспочвенны. Людей на ферме не осталось, мебель в основном была вывезена. Но он нашел еще одно подтверждение тому, что жильцы съезжали в превеликой спешке. В двух комнатах лежали забытые циновки, а в кухне, в нише над каменным очагом, стоял керамический горшок, полный соли. В нормальных обстоятельствах фермеры таким добром не разбрасываются. Бартан не мог отделаться от подозрения, что в недалеком прошлом на этой уединенной ферме разыгралась какая-то страшная драма.

Приободренный соображением, что больше нет причин задерживаться в этой тяжкой атмосфере, он вернулся в прихожую, проскочил мимо покачивающейся на сквозняке одежды и двинулся прямиком к воздушной шлюпке. За это время газ в оболочке успел остыть, корабль опустился и легко касался полозьями земли. Бартан отвязал швартов, расположился в гондоле и поднял шлюпку в воздух. Полдень миновал совсем недавно, и после недолгих раздумий он решил лететь дальше на запад, над линией дороги, слабо прочерченной в пышной зелени ландшафта. Когда-то в незапамятные времена по равнине прошелся ледник, основательно покрыв ее маленькими, горбатыми, овальными холмиками. Лежали они так аккуратно, что напоминали гигантские яйца в корзине. «Вот и название для этой плодородной долины, – подумал Бартан. – Корзина Яиц». Вскоре он увидел еще одну ферму, приютившуюся на склоне овального холма. Он сделал вираж и направился к ней и на этот раз – поскольку был настороже – сразу понял, что и это жилье безлюдно. Чтобы убедиться в этом, он описал над фермой круг на небольшой высоте, однако не заметил ни инструментов, ни иного пригодного скарба. Ферма выглядела разграбленной подчистую. Значит, съезжали отсюда не так поспешно, собирались основательно. Но все-таки – почему?

Теряясь в догадках, Бартан вел корабль дальше, теперь уже зигзагами, что серьезно замедляло продвижение к западу. За час он обнаружил еще восемь ферм, все – на отменных, просто идеальных угодьях, и на всех – ни души. Наделы были слишком велики для одиноких семей; видимо, люди, застолбившие их, думали о процветании своего потомства. Со временем народу на Верхнем Мире поприбавится, и тогда пионеры смогут выгодно продать земельные излишки. С таким богатством нелегко расставаться, но что-то же вынудило твердолобых крестьян собрать пожитки и сняться с насиженного места?

Вдалеке показалось слабое мерцание. Присмотревшись, Бартан различил внушительной ширины реку и подумал: «Долечу до нее, и хватит на сегодня». Над северным концом одной из петель лениво покачивался столб дыма – первый признак человеческого присутствия, замеченный им за десять с лишним дней пути. Он еще больше заинтриговал и обнадежил Бартана – наверно, там можно кое-что разузнать об этих пустующих землях. Он изменил курс, и шлюпка полетела с предельной скоростью, которую допускал ветхий бодрюш. Вскоре Бартан понял: впереди – не очередная ферма, а целый городок.

Возле него в реку впадал приток, отчего она напоминала двузубую вилку. Когда воздушная лодка поднесла Бартана поближе, он насчитал около полусотни домов; некоторые из них, довольно большие, видимо, служили складами. Белые квадраты и треугольники парусов наводили на мысль, что река отсюда и до южного океана судоходна. Очевидно, перед ним был торговый центр, имеющий шансы на богатство и процветание, отчего загадка покинутых ферм выглядела еще таинственнее.

Задолго до того, как шлюпка достигла окраины, рев сопла привлек внимание жителей. Навстречу галопом вылетели двое верхом на синерогах. Бартан направил лодку вниз, к ровной площадке возле моста через приток, и всадники, энергично размахивая руками, поскакали вдогон. Мигом из окружающих домов высыпали мужчины и женщины и образовали кольцо зрителей. Не дожидаясь просьбы Бартана, несколько юношей ухватили полозья и удерживали корабль на месте, пока пилот швартовал его к крепкому молодому дереву.

К Бартану приблизился полноватый человек с красным лицом и рано поседевшими волосами; держался он уверенно – видимо, не впервой было выступать от лица общественности. Короткий меч на его боку вызвал у Бартана недоумение – насколько он знал, в таких поселениях было не принято носить оружие.

– Я – Мэджин Кэрродалл, мэр города Новый Миннетт, – дружелюбно сообщил краснолицый. – Не так уж часто в наши края залетают воздушные корабли.

– А я – разведчик каравана переселенцев, – ответил Бартан на немой вопрос. – Зовут меня Бартан Драмме, и я был бы очень признателен за глоток воды. Я нынче не собирался так далеко залетать, а эта работенка, надо сказать, сушит горло.

– Пожалуйста, выпивай хоть всю реку, но, может быть, ты не откажешься от доброго коричневого эля? Что скажешь?

– Скажу: лучше уж доброго коричневого эля. – Бартан заулыбался – он с первого дня пути не брал в рот хмельного. Раздался гул одобрения, толпа повалила к дому, похожему на сарай без фасада, по всей видимости, здешнему клубу и таверне. Тут Бартана усадили за длинный стол, а вокруг него расположились Кэрродалл и еще десяток мужчин, в основном – хозяева складов и матросы-речники, как они сами представились. Оживленный гомон позволял предположить, что неурочные собрания вроде этого случаются здесь довольно редко и что прибытие воздушного гостя – хороший повод развеять скуку.

На стол перед Бартаном водрузили объемистый кувшин с двумя ручками; он отхлебнул и нашел, что эль прохладен, крепок и не чересчур сладок – не эль, а мечта. Неожиданное гостеприимство успокоило его; он утолял жажду и отвечал на вопросы о себе, о воздушном корабле и о целях сподвижников Тринчила.

– Что ж, парень, боюсь, ты вовсе не это хочешь от нас услышать, – сказал Кэрродалл, – но думаю, придется тебе повернуть на север. К западу отсюда – сплошь горы, и на юге, у океана, горы, и все хорошие земли в этих краях давно застолблены и зарегистрированы. На севере, в Новом Кейле, лакомые куски тоже расхватаны, но я слыхал, одна-две тихие долинки по ту сторону хребта Преграда еще не тронуты.

– Видел я те долины, – вмешался толстяк по имени Отлер. – Там, коли захочешь прямо стоять, изволь отрастить одну ногу длиннее другой.

Грянул смех. Бартан подождал, пока он утихнет.

– Только что я пролетел над отменными пахотными землями к востоку от реки. Я, конечно, понимаю, что мы опоздали, но вот вопрос: почему там нет людей на фермах?

– Никогда не поздно занять это проклятое место, – пробормотал Отлер, уткнувшись взглядом в кувшин.

У Бартана мигом проснулось любопытство.

– Это ты к чему?..

– Не слушай его, – поторопился вмешаться Кэрродалл. – Это все пьяные бредни.

Отлер выпрямил спину, на круглой физиономии появилась оскорбленная мина.

– Пьяные бредни?! Ты что, думаешь, я пьян? Я не пьян…

– Он пьян, – уверил Кэрродалл гостя.

– И все-таки мне интересно, что он имеет в виду. – Бартан видел, что его настойчивость раздражает мэра, но загадочная фраза Отлера все еще звучала в ушах. – Мне очень важно это знать.