Дэнни - чемпион мира - Страница 9

— Папа, а сторожа тебя узнали?

— Нет, — ответил он. — Двое из них подошли и посветили фонариком прямо на меня, но я закрыл лицо руками, и они не узнали меня. Слышал только, как они высказывали предположения, называли разные имена, но моё имя среди них не прозвучало. Потом один из них закричал: «Ничего, парень, утром мы узнаем, кто ты такой! И попробуй догадаться, кто придёт с нами?» Я молчал. Нельзя, чтобы они услышали мой голос. «Тогда мы скажем тебе, кто придёт. Сам мистер Хейзл захочет поздороваться с тобой». А другой добавил: «Знаешь, мне даже страшно подумать, что он с тобой сделает, когда доберётся до тебя». Они засмеялись и ушли. Ой! Моя бедная нога.

— Они ушли, папа? — переспросил я.

— Да, до утра.

Я встал на колени у самого края ямы. Мне хотелось спуститься и пожалеть его, но это было бы сумасшествием.

— Сколько времени? — спросил отец. — Посвети вниз, я взгляну на часы. — Я выполнил его просьбу. — Без десяти три. Мы должны уйти отсюда до восхода солнца.

— Папа, я на машине. Я приехал сюда на «остине».

— Ты что? — вскричал отец. — Ты приехал на машине?

— Да, хотел побыстрее сюда добраться. Поэтому вывел её из мастерской, сел и поехал.

Он сидел и смотрел на меня. Я отвёл фонарик в сторону, чтобы не светить ему прямо в глаза.

— Ты хочешь сказать, что приехал на малютке «остине»?

— Да.

— Ты с ума сошёл! — закричал отец. — Ты точно сошёл с ума!

— Это оказалось не так-то сложно.

— Но ты же мог разбиться. Если бы что-нибудь задело тебя в этой игрушке, тебя разорвало бы на части.

— Папа, но ведь всё обошлось.

— Где она сейчас?

— Около леса, на просёлочной дороге.

Его лицо было искажено от боли.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Да, — ответил он, дрожа как осиновый лист, хотя ночь и была тёплой.

— Если ты сможешь выбраться из ямы, я помогу тебе дойти до машины. Обопрёшься на меня, и поскачешь на одной ноге.

— Мне без лестницы не выбраться.

— А как насчет верёвки?

— Верёвка? — воскликнул он. — Годится. Она лежит под задним сиденьем «остина». Мистер Претчет всегда возит её с собой на случай поломки.

— Подожди, я сбегаю за ней.

Я помчался к машине, светя перед собой фонариком. Нашёл, приподнял заднее сиденье. Вместе с крючком и запасным колесом там лежала верёвка. Закинув её на плечо, я побежал обратно.

— Папа, ты где?

— Иди сюда, — отозвался он.

По голосу я очень быстро отыскал его.

— Вот верёвка, я принёс её.

— Хорошо. Теперь привяжи её одним концом к ближайшему дереву.

Светя фонариком, я обмотал конец верёвки вокруг дерева, а другой бросил отцу в яму. Отец ухватился за неё обеими руками и привстал. Опёрся на правую ногу, левую согнув в колене.

— Боже, как больно, — простонал он.

— Пап, думаешь, у тебя получится?

— Придётся постараться. Ты хорошо привязал верёвку?

— Да.

Я лёг на живот и опустил руки в яму, чтобы помочь ему, когда он уже будет в пределах досягаемости. Я непрерывно светил ему фонариком.

— Вся надежда на мои руки, — сказал он.

— У тебя получится, — подбодрил я его.

Я видел, как напряглись костяшки его пальцев, когда он сжал верёвку. Затем он начал подтягиваться, перехватывая руки. Как только я смог до него дотянуться, я схватил его за руку и изо всех сил стал тащить на себя. Когда отец оказался на краю ямы, он, не отпуская верёвки, по-пластунски отполз подальше от края. Потом перевернулся на спину, тяжело и часто дыша.

— Ты это сделал! — воскликнул я.

— Дай перевести дух.

Я ждал, стоя около него на коленях.

— Всё хорошо, — сказал отец. — Осталось всего ничего. Дай мне руку, Дэнни. Теперь дело за тобой.

Я помог ему удержать равновесие, когда он встал на одну ногу.

— С какой стороны тебя поддерживать, пап?

— С правой. Иначе будешь задевать больную ногу.

Я подошёл к нему справа, и он положил мне руки на плечи.

— Не бойся. Можешь сильнее опереться на меня.

— Свети вперёд, чтобы было видно, куда нам идти, — сказал он.

Я так и сделал. Он немного попрыгал на правой ноге.

— Всё в порядке? — спросил я.

— Да. Можем идти.

Мы двинулись в путь. Отец, опираясь на меня обеими руками, делал небольшие прыжки на правой ноге. Я шёл рядом, стараясь подстроиться под него.

— Скажи, когда захочешь передохнуть.

— Сейчас, — ответил он. — Мне нужно сесть.

Мы остановились. Я помог отцу опуститься на землю. Когда его левая нога коснулась земли, он вскрикнул от боли. Я присел рядом на жухлые листья, покрывавшие землю. Лицо его взмокло от пота.

— Ужасно больно, да?

— Только когда делаю прыжок.

Мы просидели несколько минут.

— Давай попробуем ещё раз, — предложил отец.

Я помог ему встать, и мы снова пошли. Я обнял его за талию, а он обхватил меня за плечи правой рукой и крепче прижался ко мне. Идти стало легче. Но, боже, каким тяжёлым оказался отец. При каждом его прыжке у меня подгибались колени.

Прыг…

Прыг…

Прыг…

— Давай, давай, — выдохнул отец. — Мы справимся.

— Уже виднеется изгородь, — сказал я, светя фонариком. — Мы почти дошли.

Прыг…

Прыг…

Прыг…

Когда мы уже были у живой изгороди, мои ноги подогнулись, и мы оба упали.

— Прости, — сказал я.

— Ничего. Поможешь мне перебраться сквозь ограду?

Я плохо помню, как мы её преодолели. Кое-где он полз, кое-где я его тянул, но так или иначе мы перебрались через живую изгородь и оказались на другой стороне, у просёлочной дороги. В нескольких метрах от нас стояла машина.

Мы сели на поросший травой откос у изгороди, чтобы перевести дух. Стрелка отцовских часов подошла к четырём. Солнце взойдёт часа через два, не раньше, так что у нас ещё уйма времени.

— Я поведу?

— Придётся. У меня только одна нога.

Я помог отцу доковылять до машины, и после нескольких попыток ему удалось забраться в неё. Его левая нога всё время попадала под правую, и это причиняло ему мучительную боль. Но в конце концов наши старания увенчались успехом. Уже за рулём я вспомнил про верёвку.

— Верёвка… Мы оставили её там, — сказал я.

— Забудь, это не важно.

Я завёл машину и включил дальний свет. И дал задний ход, а потом развернулся и выехал на ухабистый просёлочный тракт.

— Езжай помедленнее, Дэнни, — попросил отец. — Каждый толчок — сплошная мука.

Он положил одну руку на руль, помогая мне вести машину.

— Ты прекрасно справляешься, — сказал отец. — Продолжай в том же духе.

Наконец мы выехали на главную дорогу. Я переключился на вторую скорость.

— Прибавь газу и перейди на третью, — подсказал мне отец. — Тебе помочь?

— Думаю, справлюсь сам, — ответил я.

Я переключил скорость. У меня сразу исчез страх, ведь рядом со мной в машине сидел отец. Я не боялся врезаться в ограду, я вообще ничего не боялся, поэтому сильно надавил на педаль газа. Стрелка спидометра поползла и остановилась на сорока.

Что-то большое с горящими фарами неслось нам навстречу.

— Я возьму руль, — сказал отец. — Опусти руки.

Он подвёл машину поближе к обочине, и большой грузовик с молочной цистерной пронёсся мимо. Это была единственная машина, встретившаяся нам на пути.

Когда мы подъезжали к заправочной станции, отец сказал:

— Мне придётся поехать в больницу. Необходимо наложить гипс.

— Папа, а ты долго там пробудешь?

— Не волнуйся, к вечеру обязательно вернусь.

— А ты сможешь ходить?

— Конечно. Мне вставят в гипс такую металлическую штуку, чтобы я мог передвигаться.

— Мы поедем в больницу прямо сейчас?

— Нет, — сказал отец. — Некоторое время я полежу на полу в мастерской и подожду, пока можно будет позвонить доктору Спенсеру. Он всё устроит.

— Давай позвоним прямо сейчас.

— Нет, ни к чему будить докторов в половине пятого утра. Дождёмся семи.