Деньги большого города с доктором Курпатовым - Страница 9
Приведу пример. Монография Умберто Эко «Отсутствующая структура». Романы Эко – в любом книжном магазине. А философская монография, очень, кстати, хорошая? Нет. Ее выпустило маленькое издательство, о котором, я уверен, в широких массах никто никогда не слышал и не услышит. Но мне нужна эта монография – как я ее найду, как узнаю о ее выходе? Я могу оставить в Интернете заявку на эту книгу, на любимых писателей, которых сложно найти, потому что их выпускают минимальными тиражами. Точно так же я могу оставить заявку и на давно изданные книги. А библиотекарь может мониторить издательства и, например, магазины старой книги, наладить с ними партнерство, организовать соответствующую подписку в Интернете. Все это возможно!
Мои популярные книги есть во многих книжных, а вот, например, философские работы доктора Курпатова – «Психософия», «Дневник Канатного плясуна», «Саломея и Оскар Уайльд Романа Виктюка» – их можно купить практически только в интернет-магазинах, потому что все они изданы маленькими издательствами, которым с их книгами в серьезные магазины просто не пробиться. И наш библиотекарь вполне бы мог оказать существенную помощь в решении этой проблемы, если бы действовал целенаправленно. Ну, и заработал бы, конечно…
– И все-таки, наверное, есть ситуации, когда имеет смысл кардинально менять сферу деятельности.
– Оправданно все бросать и переходить на другую работу, мне думается, нужно в трех обстоятельствах.
Первое: запредельная убыточность твоей сферы деятельности и очень маленькая вероятность, что производимый тобой продукт (услуга) будет востребован в ближайшее время. Например, инженеры двадцать лет прожили в забытьи – кто они такие и зачем нужны, никто даже не вспоминал. Сейчас специальность снова востребована, но двадцать лет – это срок. И видимо, было правильным решением тогда от нее отказаться.
Второе: вынужденность, например сокращение или выход военнослужащего на пенсию. Но тут много проблем – ты долгое время был узким специалистом внутри какой-то профессии. Скажем, офицер, имеющий высшее инженерное или юридическое образование, с переходом на гражданскую службу теряет очень многое. Привычные профессиональные связи, которые делали его специалистом он-лайн, теперь утрачиваются, он становится специалистом «вроде как». Да и инженерное дело в военной отрасли и военная юриспруденция – это все-таки не то же самое, что гражданские специальности с аналогичными названиями. Есть повод задуматься…
Ну и, наконец, третье обстоятельство, которое должно тебя сподвигнуть «изменить» своей профессии: когда у тебя появляются реальные перспективы в более прибыльной индустрии. Если тебя, преподавателя географии, родственник позвал в свою фирму работать менеджером, возможно, это и неплохое решение. Но и преподаватель географии, я тебе скажу… Представь себе – туристическое агентство, надо завлекать туристов необычными маршрутами. Непал с Тибетом, Амазония с центральной Австралией, прерии и степи… Кто это сделает лучше человека, который обожает географию? Но можно, конечно, и в менеджеры по продаже презервативов. Я знал одного такого географа. Его карьере вполне можно было позавидовать.
– Только если уж решаешься что-то менять, надо быть готовым выполнять любую работу, необходимую для реализации задуманного проекта. И не возмущаться, что ты тут с высшим образованием вынужден чего-то делать не «по табели о рангах».
Я об этом не случайно заговорила. Видела не раз, как люди теряли перспективную работу, отказываясь выполнить то или иное поручение. Мол, мы для более высоких целей тут находимся.
…Мы с Ольгой участвовали в подготовке Всероссийской конференции в Сочи, которую организовывала дружественная нам компания. Работы было – невпроворот. Нам в помощницы дали двух сотрудниц, которых совсем недавно приняли в PR-отдел этой фирмы. В общем, носимся мы с Ольгой, решаем буквально ежеминутно возникающие новые вопросы. И вдруг подходит ко мне одна из этих дам и кладет передо мной на стол несколько методичек: «Посмотрите, вот здесь опубликована моя статья, а вот здесь я в списке авторов». «Поздравляю вас, Лариса», – я искренне не понимаю, при чем здесь методички, когда через три дня в Сочи нам надо провести пресс-конференцию и брифинг, а сейчас – написать материалы для журналистов, согласовать все детали с телевизионными каналами и подготовить шефа к многочисленным интервью. Ее ответ меня обескуражил: «Я хотела показать, что много чего умею, а вы мне поручили письма по факсу рассылать». Я не стала объяснять, что при необходимости сама выполняю роль машинистки (потому что быстро печатаю вслепую) и корректора (потому что очень грамотная) и ни разу еще не чувствовала себя униженной «работой не по уму». Просто попросила ее больше не мешать компании готовиться к серьезному форуму.
– Ну, это глупость, конечно. Работа грязной не бывает. Кто-то же должен ее делать. Почему не ты? Я не понимаю, о чем говорят люди, когда произносят: «Эта работа не про меня». Мы сейчас расстались с няней, потому что она отказывалась приучать ребенка к горшку – она, как выяснилось, гувернантка, а не «кто-то там». Не знаю, я вот и кабинет свой подметал, и окна в нем заклеивал, будучи руководителем оргметодотдела. Ну а как по-другому? Пришли пациенты и натоптали, а я буду сидеть в грязи, но гордый, что не опустился до «низкой работы»? И сейчас, если понадобится, и подмету, и то и другое сделаю.
В моей военной молодости, в годы учебы в Военно-медицинской академии, был такой эпизод. Нам совсем недавно присвоили звания младших лейтенантов, мы офицерами стали, и распирает нас от гордости необыкновенно. Еще бы – пять лет к этому шли. А я так и вовсе – семь, если учесть Нахимовское. И вот нас, в новеньких шинелях, полторы сотни «Офицеров» вдруг… выгоняют мести листья да мусор убирать вокруг одной из клиник. А тут мимо идут курсанты второго курса – на обед. Салаги – понятное дело. Думаю, все мы пережили тогда ощущение глубокой трагедии и великой несправедливости: мы – «Офицеры» – должны тут перед салагами граблями махать! Некоторые демонстративно побросали рабочие инструменты – мол, не будем мы этого делать. Что за унижение?! В общем, испытание медными трубами.
А я подумал: речь идет о граблях, о листьях, которые лежат, о мусоре и о работе, которую надо выполнить, чтобы побыстрее освободиться и получить возможность заняться нужными для тебя делами. Кроме того, давно не было такого физического труда. И кто-то в конце концов все равно должен подмести эту территорию. Ну а то, что второкурсники убирают больше нас, – вообще не вопрос. Слава богу, в моей альма-матер почти двести корпусов! В общем, мы с моими товарищами взяли свой участок, убрали его и ушли. Кстати, еще и удовольствие получили. А по поводу остальной территории потом скандал случился. И кому это было нужно?.. Зато гордые. Но ведь любой генерал и маршал даже любой в свое время гальюны убирал, стоя в наряде. Чего в этом зазорного?
Для меня эта история стала таким показательным личным опытом. Любую работу можно воспринять как оскорбление, а можно сказать себе: «Это нужно сделать» – и тогда все в охотку.
Я на телевидении во время подготовки программы за три-то года делал, кажется, все: участвовал в расшифровке видеокассет, в монтаже, в озвучке, сидел с графистами, художниками – все делал. Где контролировал процесс, где ошибки правил, а где «и за того парня». Ведь это – моя программа, и я хотел, чтобы она вышла. Если для тебя существенно то, что ты делаешь, то нет работы, которая «ниже» тебя или не «твоя» работа. Конечно, лучше, если все всё делают «по штату», ведь каждый в своем деле профессионал. Но как быть, если больше никого нет, а позади Москва? Надо рукава засучить – и вперед.
Кстати, в советских фильмах эта идея пропагандировалась активно: в сложных ситуациях партработники брали в руки ломы, лопаты и под вдохновляющую музыку выполняли «грязную» работу, скажем – дорогу расчищали, чтобы в голодающий город хлеб пришел. Неплохая идея. Только тогда это за идею предлагалось сделать, ну а сейчас за такой труд вознаграждением будут деньги. Вот, собственно, и вся разница.