День после конца света - Страница 14

– Мать твою, – вопил он, – я щас усрусь!

Они секунду глядели друг на друга – с ужасом и облегчением. Читаец руками сбил пламя с рукавов Тига. Обхватив друг друга за плечи, они побрели в ночь, мимолетно опьяненные нахлынувшей телесной химией боевой дружбы.

Агенты удачи[16]

Три часа пополуночи. Валентайна Спрэйка и след простыл. Майкл Кэрни, спотыкаясь, брел по северному берегу Темзы. Ему почудилось, что рядом раздался голос; он кинулся к деревьям и укрылся там. Снова накатил ужас, и весь остаток дороги до Твикенхэма Кэрни пробежал в ветреной тьме, не в силах овладеть собой. Чуть погодя он опомнился и попытался собраться с мыслями, но перед глазами маячил лишь образ Шрэндер. Он решил позвонить Анне. Потом передумал и захотел вызвать такси. Руки так дрожали, что набрать номер не удалось, и в итоге Кэрни просто вернулся вдоль канала по бечевнику на восток. Часом позже он оказался у двери дома Анны. Анна вышла в длинной хлопковой пижаме, раскрасневшаяся, и за два фута от нее веяло теплом.

– Со мной Тим, – нервно проговорила она во мрак.

Кэрни уставился на нее.

– Кто такой Тим? – спросил он.

Анна оглянулась.

– Все в порядке, это Майкл, – крикнула она, а Кэрни ответила: – Ты бы не мог утром вернуться?

– Я просто заберу кое-что, – взмолился Кэрни. – Я ненадолго.

– Ну, Майкл…

Он проскользнул мимо нее. Внутри густо пахло воском и духами. Путь в комнату, где хранились его вещи, вел мимо спальни Анны. Дверь оказалась приоткрыта. Тим, кто б это ни был, восседал, прислонясь к спинке кровати, и его профиль в три четверти выхватывало из тьмы желтое сияние пары-тройки ночников. На вид ему можно было дать лет тридцать пять или около того: кожа в порядке, тело худощавое, но атлетичное. Такой и хорошо за сорок будет казаться молодым человеком. В одной руке Тим держал бокал красного вина и задумчиво разглядывал его.

Кэрни смерил Тима взглядом.

– Кто, – произнес он, – это, черт побери, такой?

– Майкл, это Тим. Тим, это Майкл.

– Привет, – сказал Тим, подняв руку. – Можно я не буду слезать?

– Иисусе Христе, Анна!.. – только и вымолвил Кэрни.

Вернувшись в дальнюю комнату, он после кратких поисков обнаружил там чистые «левайсы» и старую черную кожанку: ему она когда-то так нравилась, что выбросить пожалел. Он переоделся. Была там еще курьерская мотоциклетная сумка с логотипом «Марин» на откидном кармане. В эту сумку Кэрни принялся опорожнять содержимое ящичков маленького зеленого стеллажа. Случайно подняв взгляд, он вдруг заметил, что Анна стерла со стены нанесенные мелом диаграммы. Он задумался: с какой целью? Было слышно, как она о чем-то спорит в спальне. Когда Анна пыталась что-то объяснить, ее голос становился детским, капризным. Через минуту она, кажется, сдалась и резко бросила:

– Конечно нет! Ты что это хочешь сказать?

Кэрни вспомнил, как она с ним говорила в такой же манере. От двери донесся шум, и внутрь просунулась голова Тима.

– Не надо, – остерег его Кэрни. – Я уже на нервах.

– Может, тебе помочь?

– О нет, благодарю.

– Ты пойми, сейчас же пять часов утра, а ты приперся весь в болоте.

Кэрни пожал плечами.

– Вижу, – сказал он. – Знаю.

Анна гневно зыркала на него от двери.

– Всего хорошего, – как можно теплее попрощался он с ней. Спустившись на два пролета по каменной лестнице, он услышал за спиной ее шаги.

– Майкл? – позвала Анна. – Майкл?

Он не ответил. Она выбежала за ним на улицу и принялась кричать ему вдогонку, босая и в одной пижаме.

– Ты не хочешь вернуться и снова меня трахнуть? – эхом отдавался ее голос на пустой пригородной улочке. – Ты, случайно, не за этим явился?

– Анна, – сказал он, – ну пятый час утра же.

– Мне все равно. Майкл, пожалуйста, не возвращайся. Тим хороший, он меня правда любит.

Кэрни усмехнулся:

– Я рад.

– Нет, ты не рад! – завопила она. – Нет, ты не рад!

Тим выбежал из дома за ее спиной. Он уже оделся и сжимал в руке ключи от машины. Он пересек тротуар, не глядя на Анну с Кэрни, и прыгнул в машину. Опустил было стекло с водительской стороны, точно задумавшись, не сказать ли кому что на прощание, но потом покачал головой и решительно нажал на газ. Анна удивленно поглядела ему вслед и ударилась в плач. Кэрни обнял ее за плечи. Она приникла к нему.

– А может, вернешься и убьешь меня? – тихо спросила она. – Как ты убил всех остальных?

Кэрни развернулся и пошел в сторону станции подземки «Ганнерсбери». В какой-то момент его телефон резко зачирикал, но он не ответил на вызов.

Третий терминал аэропорта Хитроу оживал после долгой ночи, тут было сухо и тепло. Кэрни купил себе нижнее белье и туалетные принадлежности, сел у бара в уголке зала вылета – почитать «Гардиан» – и стал мелкими глотками потягивать двойной эспрессо из стаканчика.

Женщины за стойкой бара о чем-то спорили, обсуждая услышанное в новостях.

– Мне ненавистна сама мысль о вечной жизни, – изрекла одна из них и повысила голос: – Вот твоя сдача, дорогой.

Кэрни, ожидавший увидеть свое имя на второй странице газеты, поднял голову.

Женщина улыбнулась.

– Сдачу не забудьте, – сказала она.

Он нашел только имя женщины, убитой им в Мидлендсе; «лянчию-интеграль» не искали. Свернув газету, он стал смотреть, как цепочка азиатских туристов дисциплинированно пересекает зал ожидания для посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Телефон снова зачирикал. Кэрни вытащил трубку и увидел, что пришла голосовая почта.

– Привет, – сказал телефон голосом Брайана Тэйта. – Я тебе домой пытался дозвониться. – Голос у Тэйта был раздраженный. – У меня пару часов как идея возникла. Звякни, если получишь сообщение. – Пауза. Кэрни решил, что сообщение закончилось, но Тэйт добавил: – Я правда встревожен. Гордон снова приходил, пока тебя не было. Давай звякни побыстрее.

Кэрни выключил телефон и уставился на него. На голос Тэйта накладывалось мяуканье белой кошечки, недовольной, что ее оставили без внимания.

«Жюстина!» – подумал он и улыбнулся.

Он рылся в курьерской мотоциклетной сумке, пока не нашел кости, украденные у Шрэндер. Подкинул на ладони. Кости всегда казались теплыми на ощупь. Символы не удалось соотнести ни с одним языком, ни с одной системой счисления, будь то древние или современные. На обычных игральных костях каждый символ дублировался бы; здесь же – ни один. Кэрни смотрел, как кости катятся по столешнице и замирают в лужице кофе из опустевшего стаканчика. Мгновение он изучал выпавшую комбинацию, потом сгреб кости в футлярчик, скомкал газету, запихал ее вместе с телефоном в сумку и встал.

– Твоя сдача, дорогой!

Женщины поглядели ему вслед и переглянулись. Одна пожала плечами. К тому моменту Кэрни уже устремился в туалет: его трясло и выворачивало. Выйдя оттуда, он наткнулся на ожидавшую его Анну. Хитроу полностью пробудился к жизни, люди сновали туда-сюда, звонили по телефонам, проталкивались в толпе. Анна стояла посреди прохода с апатичным, беззащитным видом, то и дело заглядывая в лица пробегавшим мимо пассажирам. Каждый раз, как ей казалось, что появился Кэрни, лицо ее озарялось светом. Кэрни вспомнил ее в кембриджскую пору. Вскоре после первой их встречи ее друг сказал Кэрни:

– Мы ее однажды чуть не потеряли. Ты с ней поаккуратнее, хорошо?

Предупреждение оставило его озадаченным, и мысленная картинка Анны в образе пакета, который и забыть где-нибудь недолго, вскоре улетучилась… но месяцем позже он обнаружил ее в ванной, залитые слезами глаза неподвижно глядели вперед, на вытянутые запястья.

Теперь она произнесла, взглянув на него:

– Я знала, что ты окажешься здесь.

Кэрни недоверчиво поглядел на нее и расхохотался.

Анна тоже засмеялась.

– Я знала, что ты придешь сюда, – сказала она. – Я тебе кое-что захватила.