День империи (СИ) - Страница 102

Валькирия, вечно стремившаяся улучшить мир, решила, вдруг, уйти в политику и даже выставила свою кандидатуру на пост мэра Центраполиса. Правда, ради получения голосов избирателей, ей пришлось немного умерить свой воинственный, феминистский пыл. Результат был просто ошеломительный. Несмотря на множество серьёзных конкурентов, она, после первых же теледебатов, уверенно заняла первое место. Причём, что самое удивительное, особенно сильную поддержку она получила именно от мужского населения города, очевидно, просто очарованного её сногсшибательной внешностью. Первым указом, который она издала на своём новом посту, было возведение на Центральной Площади величественного памятника Виктору Моргану. Затем она и, вовсе, хотела было, переименовать Центраполис в Викторполис, но под серьёзным давлением своего многочисленного окружения, в последний момент, всё же отказалась от этой уж чересчур смелой и радикальной идеи.

Дольфганг Самерсет - бывший министр пропаганды Земной Федерации на пенсии засел за мемуары и философские труды, посвящённые становлению у народа общей национальной идеи. Кстати, его книги долгое время пользовались просто бешеной популярностью и печатались миллионными тиражами, сводя с ума издателей-конкурентов и продавцов книжных магазинов.

Принц горцев Син Тай, после восстания в Центраполисе сначала горячо поддержал революцию. Но уже сразу после того как армия-освободительница подошла вплотную к Долине Королей, вдруг что-то там не поделил с одним из её генералов и самолично провозгласил себя королём независимого горного государства. Отважный и благородный воин, без остатка посвятивший себя борьбе с фаталоками, так, похоже, и не смог найти себя в этом новом мире и нашёл свою смерть в одной из схваток с федеральными войсками. После этого место Син Тая тут же занял его первый заместитель, хитрый и расчётливый Бонапарт. Этот оказался куда более гибким и понятливым дипломатом и после долгих переговоров всё же согласился на должность губернатора горных территорий, полностью вошедших в состав Земной Империи.

Вуки и Сентябрь - эти двое отъявленных проходимцев, ещё долго скитались по свету, с завидной регулярностью, материализуясь везде, где только начинались более или менее значительные конфликты между рабовладельцами-сепаратистами и правительственными войсками. У этой семейки, похоже, за всю войну, так и не появилось пресловутое национальное самосознание. Папаша и сынок продавали награбленное фаталокское оружие обеим враждующим сторонам, пока, наконец, не сколотили немалое состояние и не исчезли. На этот раз, уже навсегда. Кто знает, где они сейчас. Их призрачный след долго петлял по всему миру, пока окончательно не оборвался где-то там, в неотмеченном ни на одной карте, маленьком городке контрабандистов, затерянном в самом центре раскалённой Аравийской пустыни.

Ну, и, наконец, Герхард Ван Дюн - адмирал земного флота, в последний момент спасший Центраполис от новых, ужасных фаталокских бомбёжек, был назначен, ни много ни мало, следующим после Александра Франкони, императором объединённой Земли. Всю свою жизнь он мечтал лишь преданно служить своему народу и, после стольких лет войн и скитаний, эта его долгожданная мечта, похоже, наконец то смогла осуществиться.

Враг был уже где-то совсем рядом. Это были отборные части Высшего Разума из последних, по настоящему преданных ему, патрицианских семейств. После сокрушительного разгрома на Земле восемнадцать лет назад, его власть и влияние весьма сильно пошатнулись. Элиане снова оказались для него недоступны и поэтому он решил тут же взять реванш на другом направлении, отправив почти весь, оставшийся в его распоряжении, флот на штурм неприступных планет эхемонов. И здесь его ждало новое, ужасное поражение. Ни захватив ни метра их земли, фаталоки понесли там просто огромные и катастрофические, даже по их меркам, потери. После этого внутри Высшего Разума словно что-то надломилось. Это могло звучать абсурдно и невероятно, но эта бездушная и безжизненная программа начала медленно сходить с ума. Ему везде чудились заговоры и предательства. Всюду он видел проделки элиан и других своих врагов. Дальше становилось ещё хуже. В нём был словно заложен какой то программный сбой, какое то внутреннее уродство, тысячи лет скрывающееся в застенках его разума и только теперь вышедшее наружу. Старое пророчество о скором закате Фаталокской Империи начинало потихоньку сбываться и это уже окончательно расшатало его больной, обезумевший разум. Император уже больше не верил почти никому из своих подчинённых. По нелепым и надуманным обвинениям были осуждены и казнены главы многих влиятельных патрицианских семейств. В Империи зрело недовольство к своему правителю. Империя содрогалась от внутренней неразберихи и нестабильности. Некогда великое государство было похоже на безупречный и отлаженный механизм, в котором вдруг сломалась одна-единственная шестерня и который, после этого, начал постепенно сбиваться и разрушаться.

Теперь же, после стольких тяжёлых и нелепых неудач, Высший разум решил вдруг пойти на новую авантюру. Собрав остатки последних, по настоящему верных ему войск, он снова двинул их против Земли. Покинув Нагу, достаточно крупный флот, состоящий преимущественно из тяжёлых орбитальных бомбардировщиков, направился прямиком к Солнечной Системе. Перелёт должен был состоять из двух гиперпрыжков с промежуточной остановкой на Новой Этурии. Император посчитал, что бестолковые земляне, как и в прошлый раз, будут пытаться защитить свою планету у самой её орбиты. Каково же будет его удивление, когда он узнает, что за сюрприз эти "дикари" и "варвары" преподнесли его флоту прямо на полпути от заветной цели.

Оторвавшись, наконец, от своих долгих раздумий, Ван Дюн снова неторопливо прошёлся по обширной капитанской каюте. Теперь он был уже далеко не таким молодым и энергичным как прежде. Полностью седые волосы и морщинистое лицо, лучше любых медицинских карт, выдавали его настоящий возраст. Тусклый взгляд старика, скользнув по гладкой стене, снова остановился на огромном, круглом иллюминаторе. Наверняка, в эти самые мгновения, в нескольких десятках километров от него, Плелеклаул так же стоит в носовой части своего флагмана и, не отрываясь, смотрит в бесконечную, холодную и чарующую космическую даль.

И всё-таки, странный народ эти элиане. Прожив рядом с ними столько лет, Ван Дюн думал, что уже полностью изучил их, но лишь теперь, спустя время, он начал понимать насколько ничтожными и поверхностными были, на самом деле, все его познания об этих таинственных звёздных скитальцах. Позавчера, после стольких лет, встретив вновь их лидера, он словно увидел перед собой кого-то совершенно чужого и незнакомого. Кто-то, словно, подменил его прежнего друга. Словно, какая то особая искра навсегда потухла в глазах Плелеклаула, сделав его отрешённым и безразличным ко всему на свете. Может быть, он внутренне осознавал, что великая историческая миссия его народа, в целом, закончена и элианам, даже несмотря на победу, пришло время навсегда уступать место кому-то другому.

Впрочем, врят ли, именно это и является причиной его необъяснимой печали. Элиане приучены мыслить гораздо глубже и дальше чем люди. В конце концов, что может значить победа или поражение в небольшой битве, для народа, освоившего космос задолго до того, как на Земле появились первые млекопитающие. Ведь, если посмотреть со стороны, вселенная существовала уже миллионы лет до возникновения Фаталокской Империи и будет жить столько же после её краха. Нерушимы лишь звёзды и планеты, а все цивилизации, населяющие их - это просто пыль, появляющаяся и вновь исчезающая где-то там, в вечном круговороте времени...

-Адмирал... адмирал...

Услышав прерывистый крик и громкий топот снаружи, Ван Дюн вздрогнул и обернулся. Ещё через мгновение, дверь его каюты распахнулась и внутрь вбежал запыхавшийся и взволнованный секретарь. Несколько секунд он ещё приходил в себя, после чего, наконец, сделал шаг вперёд и тихо проговорил: