День «Икс» - Страница 9

— Теперь можно и повеселиться. Ну — прозит!

— Прозит! — Они, не чокаясь, приподняли рюмки и медленно выпили тягучую жидкость.

Потом, глядя на Кульмана, сосредоточенно жевавшего ветчину, Вилли Гетлин решил, что можно завести разговор о более серьезном деле.

— Знаешь, я ищу толкового человека для одного важного поручения. Только надо еще не быть трусом. Можно много заработать.

— А что нужно сделать?

— Завтра в десять утра приходи ко мне, я живу на Ульрикагассе, 8. Нет, нет, не записывай, запомни так. Там все узнаешь. Да — как наш тайник?

— В порядке. Перед приездом сюда я его проверял.

— Отлично. Так я пошел, а ты можешь доедать, допивать и даже потанцевать. Не беспокойся — за все заплачено. (Зная, что получит от Боба много больше того, что он дал Кульману, Гетлин позволил себе этот широкий жест). Счастливо погулять, Зигфрид, до завтра!

...В тот же вечер Гетлин встретился с Бобом.

— Серьезное дело! Есть возможность поднять на воздух «Клариссу».

— Нужны дела, а не слова.

— Шеф, это реально. Сегодня Кульман привез вот это, — Гетлин вынул из бумажника листок, полученный пару часов назад. — Все эти сведения он собрал через своего нового знакомого, который работает в шахтоуправлении на «Клариссе». Я предлагаю дать Кульману наш чемоданчик, научить его, как обращаться с взрывателем, как устанавливать часовой механизм, а потом через того человека подбросить чемоданчик...

— Завтра в восемь утра инструктор привезет чемоданчик, он же научит Кульмана...

— Не надо, я сам ему все объясню. Пусть только привезут мне эту чертову игрушку. И еще. Кульман просит за это тысячу западных марок...

Боб недоверчиво посмотрел на Гетлина.

— Ладно. Но деньги Кульман получит только после взрыва, так ему и передайте.

В праздничную субботу 7 ноября, часов в одиннадцать утра, Эриха неожиданно вызвал Вернеман.

— По вашему вызову явился! — доложил Эрих, входя через минуту в кабинет комиссара.

— Здравствуйте, товарищ Вальтер! — откликнулся тот и, не приглашая сесть, приказал: — Немедленно берите себе в помощь товарища Фелльнера и поезжайте на «Клариссу». Там что-то случилось — кого-то задержали с подозрительным чемоданом. Доложите мне по телефону через полчаса.

И вот Эрих, вместе с Фелльнером, вошел в кабинет секретаря парторганизации шахты. Навстречу ему поднялся человек с трубкой в руке. Эрих бросил взгляд на щуплого парня, сидевшего на стуле посреди комнаты, на трех рабочих, что стояли сзади него, поздоровался. Потом, пожимая руку секретарю, спросил:

— Ну, что тут у вас произошло?

— Этот юнец, — секретарь ткнул трубкой в сторону молодого парня, — принес на шахту вот какую штуку... — с этими словами секретарь поднял из-за стола небольшой чемоданчик черного цвета и положил его на стол.

— Он, понимаете, оставил эту штуку в устье откаточной штольни и хотел убраться, — вмешался один из рабочих. — А мы трое, значит, я и вот они — Штарке и Корвиц, увидели его и — сюда.

— С багажиком вместе! — улыбнулся другой рабочий. — Что-то тут не чисто, а?

Вальтер легко опустил ладонь на черный прохладный дерматин чемодана, будто прислушиваясь к чему-то, а потом слегка кивнул настороженно замолчавшим рабочим:

— Хорошо, товарищи, разберемся... А теперь прошу оставить нас с задержанным. Вы все, вероятно, скоро понадобитесь. Товарищ секретарь может остаться... Ну, рассказывайте! — обратился Вальтер к задержанному, беря стул и садясь против него.

— А что я должен рассказывать?

— Вот про все это, — Эрих кивнул в сторону двери, куда вышли рабочие, потом показал глазами на чемоданчик.

— Я не знаю, зачем они меня задержали. Я работаю в шахтоуправлении, чемоданчик не мой.

— Но ведь они видели, как вы несли этот чемоданчик и оставили его...

— Врут!.. Ну, я пошел.

— Садитесь и бросьте валять дурака! Кстати — как ваша фамилия?

— Виндпфенниг.

— Как, простите? — переспросил Эрих. Это была действительно необычная фамилия: «Ветряная копейка». Выдумают же.

— Хм! Если не нравится Виндпфенниг, можете звать «Штурмгрошен».

— Не паясничай, щенок! — сказал секретарь, отгоняя левой рукой дым от лица. — Тут каждая секунда дорога. У тебя голова все-таки не из этого сделана! — и он постучал пальцем по трубке.

Эрих с какой-то внутренней неприязнью смотрел на развязного парня. Тоже еще — не «ветряная копейка», так «штурмовой грош». А, впрочем, эта развязность, пожалуй, к лучшему.

— Отвечайте, только быстро! — резко бросил он. — Ваше имя?

— Гейнц.

— Когда родились?

— В 1932 году.

— Где?

— Здесь, в Шварценфельзе.

— Кто отец?

— Работал на «Клариссе».

— Кем?

— Не знаю, он погиб в 1944 году, мне было десять лет. Он был инженером.

— Кто дал вам этот чемодан?

— Того человека... — тут парень понял, что проговорился, но было уже поздно: слово сорвалось с языка.

— Ну, продолжай! — Вальтер наклонился к парню и в упор глядел в его косящие от страха глазки. — Да не дрожи ты, мальчишка! Отвечай, если тебе дорога жизнь!

— Я не знаю этого человека...

— Но ты признаешь, что чемодан твой?

— Да, да, только я не знаю, кто этот человек. Он дал мне сто марок и сказал, что если я положу чемодан туда, где вагонетки выходят из-под земли, то получу еще столько же. Я видел этого человека только один раз.

— Что в чемодане?

— Не знаю.

— Как открывается чемодан? — с этими словами Вальтер повернулся к столу, чтобы взять чемоданчик.

В этот же миг парень бросился к двери, но Фелльнер преградил ему дорогу.

— Э, брось, не дурачься! — и он положил чемоданчик под ноги парню.

— Что здесь?

— Сколько сейчас времени?! — вместо ответа вскрикнул парень.

— Одиннадцать часов тридцать две минуты.

— Тот человек сказал, — в двенадцать будет взрыв!..

— Фелльнер, наручники! — крикнул Эрих. — Быстро, все в машину.

В мгновенье щелкнули стальные замки наручников. Эрих схватил чемоданчик, крикнул: — «До свидания!» — и все трое ринулись вниз по лестнице. Они даже не расслышали, как секретарь бросил вслед:

— Осторожнее, товарищ Вальтер!

...Вот и кончилась черта города. Шоссе шло все в гору, с обеих сторон к нему подступали деревья. Фелльнер, включив сирену, гнал машину, как самоубийца. Эрих сосредоточенно смотрел на часы — красная секундная стрелка бежала круг за кругом, отсчитывая то, что уже не возвращается.

Гейнц совсем потерял голову от страха. Он то молился, то плакал и просил прощенья...

До двенадцати оставалось семь минут, когда Эрих Вальтер велел тормозить. Он был очень бледен.

— Фелльнер, если через десять минут после взрыва я не вернусь, поезжайте к комиссару и все доложите. Не упустите задержанного!

Выскочив из машины с чемоданчиком, он бросился в лес. Овраг! Нужен какой-нибудь овраг! А вокруг ничего подходящего. Но вот на счастье неглубокая яма, неизвестно кем и для чего выкопанная — опасная ноша летит туда.

Отбежав в сторону метров двадцать, Эрих ничком повалился под толстое дерево. Сердце бешено колотилось, в ушах глухо стучало, глаза заволакивала дымка, по лицу струился пот.

— Почему же нет взрыва? — нетерпеливо приподнял он голову. — Неужели... — И в тот же миг земля дрогнула, вверх полетели черные комья, обломки веток, коры. Подождав еще минуту, Эрих подполз и заглянул в яму. Края ее осыпались, а вокруг клубилось удушливое облако от сгоревшей взрывчатки.

Эрих с трудом поднялся и, устало переступая отяжелевшими ногами, побрел к машине.

...Но Зигфрид Кульман пока ни о чем не знал.

В субботу утром он уехал к своему другу в Мариенфельд за картошкой (надо же на всякий случай обеспечить себе алиби), а вернулся очень поздно. Сам он взрыва не мог слышать, расспрашивать было нельзя. Тем более глупо было идти ночью к Виндпфеннигу. Приходилось сдерживать себя. Завтра в газетах что-нибудь да напишут, а тогда можно будет спокойно сходить и к Виндпфеннигу.