День египетского мальчика - Страница 11

— Собирай рукописи, Яхмес, — говорит Аменхотеп. — А вы, мальчики, отдайте мне свои черепки и папирусы, уберите письменные принадлежности и можете идти обедать.

Палящая жара охватывает мальчиков, едва они выходят во двор. После комнаты с ее небольшими окнами особенно слепящими кажутся раскаленные белые плиты двора, белые стены дома, голубое небо без единого облачка.

Сети, Ини и Яхмес окружают Мехи. Мехи быстрым шепотом рассказывает, как он и Пабес, спрыгнув со стены, побежали по улице, как они боялись встретить учителя Шедсу и как им повезло — они еще издали увидели около дома Мехи того самого возничего Сеннеджема, которого Мехи хотел просить о Пабесе. Сеннеджем, выслушав их, сразу согласился отвезти Пабеса к брату и тут же увел его с собой, а Мехи помчался обратно в школу.

Мальчики очень довольны исходом задуманного ими дела. Теперь можно и пообедать. Этот перерыв большой, он дается с таким расчетом, чтобы ученики успели и поесть и отдохнуть. Некоторые из мальчиков уходят обедать домой, другие приносят еду с собой.

Ини и Яхмес устраиваются со своими припасами под навесом.

— Миу-бин, возьми, пожалуйста, этот узелок до вечера, он мне понадобится после занятий, — говорит Сети, отдавая Ини свой запасной узелок с едой, и уходит вместе с Мехи обедать домой.

За воротами жара кажется еще сильнее от поднимаемой пешеходами и вьючными животными пыли, от горячих глиняных оград, однообразие которых, кажется, тоже усиливает зной и духоту.

Но мальчики привыкли к жаркому солнцу. Они доходят до угла, где каждый сворачивает на свою улицу.

— Не забудь узнать, уехал ли Сеннеджем… и вообще… понимаешь? — говорит на прощание Сети.

— Ну еще бы! — весело отвечает Мехи.

Сети торопится домой. Вот и знакомая ограда. Не пройти ли через двор? Хоть это и запрещается, но зато гораздо короче, а Сети так хочется скорее поделиться с домашними своими успехами! И мальчик проскальзывает во двор и входит в дом.

В дверях он почти сталкивается с няней и узнает от нее, что Нахт уже дома и что они будут обедать вдвоем, потому что мать ушла до вечера в гости к своей сестре, а отец объезжает сегодня царские поля и тоже поздно вернется домой.

Сети отдает няне кусок полотна, в который был завернут завтрак, и поворачивается, чтобы бежать во двор умыться. Но няня останавливает его:

— Постой, Сети! А где же второй кусок полотна, в который я тебе завернула мясо и лук?

— Я его оставил в школе, принесу вечером. А ты мне сюда завяжи еще чего-нибудь, побольше и повкуснее! — просит Сети и бежит во двор.

Няня качает головой, вздыхает и идет за мальчиком.

Через несколько минут Сети, чисто вымытый, уже на северной веранде.

Сети садится на циновку против Нахта, и пока Шерит ставит кушанья для каждого из них на низенькие столики, он весело рассказывает брату, как он сегодня первый раз писал на папирусе, как учитель похвалил его и сказал, что он и дальше будет получать папирус.

Нахт, улыбаясь, смотрит на брата: его радуют и успехи Сети и его счастливое лицо.

Сети между тем пользуется отсутствием старших и продолжает весело болтать в течение всего обеда. И пока братья уничтожают жареную утку и вареные бобы, добавляя к этому порядочное количество ячменных лепешек, Нахт узнает все новости школьного дня. Сети умалчивает только о бегстве Пабеса, хотя ему очень хочется рассказать и об этом.

Шерит приносит медовые соты и плоды — финики, гранаты, виноград.

Сети берет большую гроздь винограда и не выдерживает:

— Нахт, а что у нас еще было! Только это страшная тайна. Поклянись жизнью фараона, что ты никому не скажешь!

— Ну вот еще, наверно, какой-нибудь вздор, — лениво говорит Нахт, принимаясь за финики.

— Не вздор, а такое, что если узнают, то я вылечу из школы. И не я один! — хвастает Сети и с удовольствием видит, что лицо Нахта становится серьезным.

— Ну, не дури и сейчас же говори, в чем дело!

Нахт пробует говорить строго. Ему уже не до фиников — мало ли что могли натворить эти мальчишки!

— Нет, нет, сначала поклянись! — упорствует Сети.

— Ну вот: клянусь фараоном! — говорит Нахт, поднимая руку.

Сети доволен и быстрым шепотом рассказывает брату о том, как им удалось устроить побег Пабеса.

— Да-а… — говорит Нахт, не вполне еще понимая, как надо отнестись к такому случаю.

С одной стороны, мальчишки как будто правы — учитель Шедсу слишком жесток, а с другой стороны, если он узнает о виновниках этой проделки, то они бесспорно будут исключены из школы. Но в памяти Нахта еще так свежи воспоминания о плетке Шедсу, что он раздумывает очень недолго и начинает вместе с Сети громко смеяться, представляя себе лицо учителя, когда тот откроет подвал.

Братья кончают обед и идут к себе. Нахт ложится на свою кровать, а Сети подсаживается к нему и говорит:

— Ты обещал рассказать мне про звезды, Нахт!

— Ох, верно, обещал, — вздыхает Нахт. — Ну что ж, делать нечего. Дай-ка мне верхний свиток из того сундучка!

Сети быстро достает свиток и снова садится на кровать Нахта.

— Разверни, — говорит брат.

Сети разворачивает свиток и видит ту самую картинку, которая так его заинтересовала утром.

Рисунок разделен на две части: в левой половине изображен сидящий на земле человек, которого окружает несколько звезд; в правой половине рисунка — надписи.

— Вот видишь, Сети, — начинает Нахт, — по ночам мы учимся узнавать время по звездам.

— Как это — по звездам? — Сети очень заинтересован.

— Сейчас расскажу. Только ты мне сначала ответь: как ты думаешь, для чего это надо?

— То есть как для чего надо? Ну, чтобы вообще знать, который час, — неуверенно отвечает Сети.

— Это, конечно, важно, но дело не только в этом. Важно вообще знать время, понимаешь? Знать не только, который теперь час, но и который месяц и какое время года. Вот подумай, как важно всем людям в нашей стране знать заранее, когда начнет разливаться Нил, чтобы успеть к этому хорошенько подготовиться!

— А что же надо готовить? — спрашивает Сети.

Сети очень любит праздник разлива Нила и особенно те вкусные кушанья, которые у них готовят дома к этому празднику. Может быть, Нахт имеет в виду эти приготовления? Но, к счастью, Сети не успевает высказать вслух свою догадку.

— Подготовить надо очень много, — говорит Нахт. — Ведь когда Нил разливается, многие селения оказываются островками. Надо, значит, вовремя увести стада из низких мест, надо внимательно следить, чтобы не размыло плотины — мало ли может случиться разных несчастий! Даже теперь, когда начало разлива известно заранее, и то по ночам при свете факелов люди все время, пока Нил поднимается, следят за состоянием плотин. А что было бы, если бы мы не знали, когда наступит наводнение!

Нахт на минуту замолкает.

Сети пытается представить себе картину внезапного разлива, и ему делается немножко страшно. Нет, хорошо, что люди научились узнавать такие вещи! А как это они научились? И Сети задает этот вопрос брату.

— Видишь ли, уже очень давно наши предки заметили, что разливы Нила происходят через одинаковые промежутки времени — через год. Вот они и начали считать дни года от начала разлива…

— Так вот почему у нас Новый год празднуется в день начала разлива! — перебивает Сети брата.

— Совершенно верно, именно поэтому. А постоянные наблюдения за сменой дня и ночи, за движением солнца, луны и звезд помогли нашим предкам определить времена года — ты их знаешь: «время разлива», «время выхода злаков» и «время жатвы» [12], — определить количество месяцев и дней. Словом, создать календарь.

— Ты говоришь, Нахт, о движении солнца, луны и звезд. Я не совсем понимаю! — нетерпеливо говорит Сети. — Ну хорошо, солнце восходит на востоке и заходит на западе. Луну я тоже вижу в разное время в разных местах неба. А вот звезды — разве они тоже движутся?