День без смерти (сборник) - Страница 63

Пратт и Касл судорожно сглотнули.

— Воздух, наш воздух, наш кислород, целых три куба пропало, черт возьми этих инженеров, не могли систему сделать, чтобы не терять атмосферу. Предлагали же поставить перекачивающие насосы, сейчас бы воздух из камеры к нам перебросили. Все торопятся, все некогда… Дуроломы. “Достаточно ли ты умен, чтобы делать простые вещи?” — тоже мне!.. Вот и сделали простую вещь. Раз — и нет трех кубов, еще раз — еще три куба. Вот уже шесть. А сколько до этого потеряли, то войди, то выйди…

Пратт схватился за микрофон.

— Эй, Пит, а эти шесть кубов учла твоя умная железка?

— Какие, шесть кубов, Пратт? Ты о чем?

— Да потери при шлюзовании станции. Объем переходной камеры, вот какие Шесть кубов.

— Да, конечно, Пратт, конечно, учли, в ее программе заложено все, даже разница в режиме работы и сна, где ты еле-еле дышишь. Учтено все, Пратт. Как там Грег?

— Давление сброшено, ваш люк герметичен, прошу разрешения выйти, — послышался голос Грега.

Пратт вздрогнул, голос показался чужим, скафандр всегда изменял голос, придавая ему какое-то новое звучание.

— Выход разрешаю, Грег.

— Работайте, парни, не буду вам мешать, я, Пит, на приеме. Удачи вам.

— И на том спасибо.

— Не задирайся, Пратт. Еще раз тебе говорю, что я тут совершенно ни при чем.

— О’кей, извини еще раз, Пит. Не хочется здесь остаться. Я люблю своих внуков, очень люблю.

— Да ладно, Пратт, я тебя понимаю, — ответил Пит.

Пратт положил микрофон.

— Касл, как там Грег? Он уже на свежем воздухе или еще нет? Я бы сейчас с удовольствием проветрился. База напоминает мне гроб. Меня здесь сдавливает, гнетет. Касл, ты посматривай за мной, а я за тобой. Всякое может быть.

— По циклограмме сейчас открытие люка.

Через несколько секунд выходной люк вздрогнул и стал уходить вверх. На цветном дисплее четко обрисовалась светлая дыра, очерченная строгими прямыми линиями. Потом проем осветился ярче, и короткая полоса зримости упала перед входным люком. На светлом прямоугольнике ясно виднелись камни, их резкие тени были вытянуты, картина была фантастической, к ней нельзя было привыкнуть.

— Эй, Грег, не споткнись, там много камней. Как мы их ни убирали, они летят снова и снова, словно из бездонного мешка.

— Так оно и есть, Пратт, этот мешок — космос в котором есть все, а уж камней навалом, — чуть сдавленным голосом отозвался Грег.

— Если будет камнепад, то ты уж повертись, Грег.

— Поверчусь, Пратт, поверчусь. Думаю, что это все же не прицельная стрельба, а стохастический процесс, не так ли, Касл?

— Так, так, Грег, во всем господствует вероятность.

Светлый проем исказился появлением неуклюжей фигуры. Она шевелилась, переваливалась, ворочалась… Из тамбура появилась нога, а вслед за ней и мощный торс, значительно увеличенный скафандром. Грег вышел из тамбура. Потом нагнулся раз, другой, и из камеры появился огромный контейнер. С завидной легкостью Грег перенес его чуть в сторону от тамбура и осторожно опустил на поверхность Луны. Потом исчез за внушительной каменной глыбой, которую астронавты в шутку называли гаражом. Они устроили возле нее навес из стального листа и поставили под него электромобиль и ручную тележку “Рикша”. Грег появился вновь, за собой он тащил древнее устройство на двух колесах — тележку.

— Как в огороде на ранчо, — тихо сказал Касл.

Пратту это почему-то не понравилось.

— Поменьше хихикай, кислород с каждым твоим смешком тает, как снег по весне. Будет еще время повеселиться перед последней каплей этого самого кислорода. И почему, черт возьми, мы не питаемся камнями и не дышим чем-нибудь вроде пустоты, которой тут навалом!

— Пратт, ну нельзя же так. Что ты так убиваешься? В конце концов, чему быть, того не миновать.

— Касл, ты как безропотный теленок, которого и вести на бойню не надо, он сам туда идет, добровольно и даже с удовольствием. Ты из таких, а я нет. Понимаешь, я не смогу смириться с мыслью о том, что это наше последнее пристанище. Моя дочь, Салли, должна через месяц родить мне внука. Понимаешь, внука! Не внучку, а внука. Это сказали врачи, они уверены в этом. Это великое счастье, и я его не хочу лишиться. Не хочу, Касл. Я хочу нянчить своего внука, хочу его купать, целовать, водить за руку, учить говорить и делать для него массу добрых дел. Я ему нужен, Касл. И я не могу его так сильно подвести, сдохнуть тут… далеко от дома. Я возил Салли на Филиппины, в Россию, прежде чем она смогла обрести надежду стать матерью. Вот так, Касл. Я уже вложил массу денег в этого пузатого и орущего малыша. А деньги и счастье я терять не умею, не научился, да и поздно мне уже этому учиться. Я уж останусь самим собой.

— Пратт, почему ушел не ты, а Грег? У него и не намечается внуков. Это неправильно, Пратт. Я верну Грега, иди ты. Это несправедливо, Пратт. Черт возьми, и я об этом всем только вспомнил. А ведь знал же… Пратт!

— Ладно, хватит, Касл. Все… хватит. Вон Грег нагрузил свой “дилижанс”.

Грег, действительно, уже тянул тележку к взлетному блоку. На слое лунной пыли появлялись рубчатые отпечатки от сапог скафандра, а по бокам длинные полосы — следы от колес “Рикши”.

— Смотри, мир полон противоречий, Касл. Луна, космические корабли, а человек, как и сотни лет назад, тянет за собой свою тележку… Нет, Касл, пусть Грег летит со спокойной душой, да и шлюзоваться опять… шесть кубов воздуха — да я с ума сойду от расстройства, что мы его теряем просто так.

— Поговори с Грегом, Пратт, молчание затянулось. Он, по-моему, даже медленнее идти стал.

— Эй, Грег, что замолчал, тяжело?

— Да, Пратт, тяжело. Не тащить, а от вас улетать тяжело. Надо было все же тебе лететь, Пратт. Теперь-то поздно.

— А мы тебя и не пустим назад, снимем люк с автомата и все тут. Все правильно, Грег, не переживай. Мы будем покидать это подземелье с кислородом на красной черте. Это нервы, нервы на пределе. Старт. Стыковка… одним словом, ты летишь с надеждой, что все окажется о’кей. А я полету спасаться. Это разные цели и разные состояния. Лети спокойно. В остальном мы на равных: меня ждет Салли, тебя — твоя темнокожая Бетси. Так что мы на равных, Грег.

В это время Грег уже был у ракеты. Он приветливо поднял руку.

— Ну вот я и у цели. Сейчас разгружусь, и в путь…

— Мы видим тебя. Работай и, если будет тяжело, рассказывай нам что-нибудь.

— Хорошо.

Грег поднялся по ступенькам к люку взлетной кабины, открыл люк, просунул внутрь верхнюю часть. туловища.

“Осматривает кабину”, — отметил Пратт. Послышался голос Грега.

— Запустили мы, Пратт, свое хозяйство, запустили.

— О чем ты?

— Приборку никто не делал, пыли полно, — ответил Грег.

— Шутишь, — констатировал Пратт.

— Конечно, шучу. В общем здесь все в порядке, сейчас затащу контейнер и начну работать по циклограмме. Начало отсчета по герметизации люка. Пойду по короткой программе, мало ли что… Одобряешь, Пратт?

— Конечно, Грег, ты все правильно придумал.

Грег опустился вниз, снял контейнер и довольно ловко впихнул его в кабину.

— Зафиксируй свой ящик, — посоветовал Пратт.

— Обязательно, — Грег исчез в кабине.

Как-то по-детски мелькнули подошвы его скафандра.

— Как голые пятки в детстве, — произнес Касл. Пратт с удивлением посмотрел на него, он подумал о том же.

Грег опять опустился вниз.

— Зачем это? — вслух подумал Касл.

— Сейчас спрошу, что он хочет, — Пратт вновь взялся за микрофон.

Камера следила за Грегом, на экране появился флагшток и укрепленный на нем флаг. Грег остановился перед ним, приложил руку к гермошлему, приветствуя флаг на военный манер.

— И кислорода не пожалел, — сказал Касл, — надо же, никогда бы не подумал, что Грег такой педант.

— Не в этом дело, Касл. Момент такой, что ему просто захотелось ритуала, что ли. Я так думаю.

Грег уже поднимался по лестнице и вскоре исчез в чреве космического корабля. Люк закрылся. В динамике послышалось характерное шипение воздуха.