День Астарты - Страница 4
Упс! Бла-бла-бла в доме затихает. Я быстро тушу окурок, выбрасываю его в мусорный контейнер, снимаю с квадроцикла панель над движком, выдергиваю вилку из слота и начинаю рассматривать ее с глубокомысленным видом. Минуты три я выступаю с этим номером без публики, а потом появляются зрители… О-ля-ля! Вот это да! Папа в белом тропическом костюме и шляпе образца XIX века. Мама в полевой форме (ей идет, чтоб мне провалиться!). Даже зеркальные очки надела. Типа, трогательное восстановление согласия в семье по полной программе. Ну, почтение Мауи и Пеле, держащим мир.
Папа поправляет старомодную шляпу и интересуется, что это я такое делаю. Я хмуро сообщаю, что мне почудился запах горелой изоляции, и я решила посмотреть что там. Прикрытие слабое, но маме не охота разбираться. У нее слишком хорошее настроение. Она благосклонно кивает и говорит мне: «Детка, мы пройдемся до кабачка дядюшки Чжана. Если прилетят ребята, предложи им кофе и все такое. Скажи: мы скоро будем».
Ага… Скоро будут. Держи карман шире… Ладно, пусть гуляют, жалко что ли… Они выходят на наш местный Бродвей (Kolia village Ramble). Оттуда доносится громкий одобрительный свист соседских парней — мамин вид в униформе производит на них неизгладимое впечатление. Так-то! Знай наших! Военная разведка рулит! Кстати, мне тоже надо переодеться — для выполнения торжественного ритуала встречи гостей.
Полчаса вдумчивой работы, и я практически готова. На мне золотистые пластиковые сандалии, радужный шнур на бедрах с пучком радужных ниточек, свисающим впереди примерно на 5 дюймов, и три ниточки яркого бисера на шее. По моему гениальному плану, они подчеркивают те бугорки, которые в биологии называются моими грудями. Проходит еще час, и в небе появляется Kiwing-biplane, раскрашенный, как попугай в джунглях Гондураса. Ага: парни сегодня изображают Uvea-University Aztecball Team. Маскировка. Так. Приводнение… Швартовка… Ну, смех, да и только, все четверо — Пападок, Дракула, Каннибал и Энкантадор одеты в спортивные маечки и шортики с эмблемой университетского спортклуба. И спортивные рюкзачки — тоже с эмблемой. Ладно, театр — так театр. Сейчас мы посмотрим, кто из нас больший артист.
Энкантадор (он же — лейтенант Тино Кабреро) картинно упал на одно колено, красиво развернул голову, воздел правую руку к небу и почти оперным баритоном, пропел:
— Oh joder conio follar per culo la ferra polla!
— Не ругайся при детях, — строго сказал Пападок (он же — обер-лейтенант Нонг Вэнфан).
— Joder te tambi, hijo de puta, — добавила Люси.
— Развитие девочек переходного возраста в экваториальной Океании характеризуется стремительностью, — сообщил Дракула (он же — военврач III ранга Керк Скагэ).
— Типа, сиськи появились, — уточнил Каннибал (он же — суб-лейтенант Уфти Варрабер).
— Так и будете стоять на пирсе? — ехидно осведомилась Люси, — проходите на террасу. Хозяин с хозяйкой сорвались в китайский кабак, приказав мне обслужить гостей. Так что, заказывайте на свой вкус. В ассортименте есть кофе, ром, сигары, оральный секс и другие легкие настольные игры.
— А пожрать что-нибудь есть? — спросил Уфти.
— По ходу, мама делала какие-то салаты. Или ты хочешь бутерброд?
— И то и другое. Вообще, давай я тебе помогу притащить.
— А пиво можно взять? — поинтересовался Керк.
— В холодильнике, где обычно, — проинформировала Люси.
— Кто-то говорил про сигары, — мечтательно произнес Тино.
— В гостиной на столе, в коробке в виде европейского гроба, — сказала она.
— А чего так? — удивился лейтенант.
— Ну, типа, намек, что курить вредно.
— Это точно, — согласился Нонг, закуривая сигарету, — А предки здорово поругались?
Люси неопределенно пожала плечами.
— По ходу, папа заподозрил, что мама собралась в полковники, а это ведь жопа, так?
— А, по-моему, это не худший вариант, — заметил обер-лейтенант.
— Смотря для кого, — сказала Люси, — хэй, Уфти, пошли, притащим парням хавчик.
На месте Микеле, я бы давно поставил Чубби перед дилеммой: или я, или армия. Могу точно сказать, что я бы сделал это в 12-м году Хартии, после операции «Octoju» на Тауу. Это было летом, почти сразу после подрыва первой 24-мегатонной L-bomb восточнее Соломоновых островов. Французская эскадра остановилась на линии Онтонг — Сайкай, затем развернулась на юго-восток и, фактически под белым флагом, пошла к Вануату, сопровождаемая контрольным эскортом с нашей патрульной базы Хониара. А нашей команде предстояло под шумок зачистить ультрамусов на Тауу. И вся команда, перед отправкой на штурм-базу Нугури, собралась вот здесь же, только вместо навеса между деревьями тогда была камуфляжная сетка, натянутая между бамбуковыми опорами. И тогда нас было восемь: Чубби, я, Керк, Рон, Зено, Ив, Блаар и Уфти. Последние двое — совсем мальчишки — 16 лет, сразу после учебного лагеря. Чубби была всего на 10 лет старше их. Флер бегала, как маленький чертенок, пытаясь разобрать на детали любые предметы, которые попадались ей под руку. Люси была кроха, она едва начала ходить, еще не умела вовремя останавливаться, то и дело на кого-то и на что-то натыкалась, а произнести могла только несколько слов: «pan», «glo», «bro» «miti», «motu», «mama», «papa», «puta» и «joder». Последнее слово было сложным, и она очень им гордилась.
Сам не понимаю, почему нам казалось, что все пройдет гладко? Наверное, потому, что Чубби 20 раз повторила: «Микки, не вибрируй! По ходу, это чисто полицейская акция. Ничего такого…». Нас, правда, она инструктировала иначе: «Ребята, будьте предельно аккуратны. Авиация расстреляет только видимые точки сопротивления, а мобильные звенья противника могут ползать где угодно — хоть в ста метрах от точки высадки». И ведь как в воду глядела: Зено поймал пулю снайпера в шею, едва только выпрыгнул с флайбота в воду. Он умер, по-моему, даже не успев понять, как же такая фигня могла случиться. А Уфти повезло: пуля попала ему в броник и он отделался трещиной ребра. Впрочем, тогда он этого даже толком не заметил. Тех двух снайперов, вместе с двумя корректировщиками, мы зачистили прежде, чем они успели взять цели еще раз. Потом была, в общем-то, рутина. После авиа-налета ультрамусы сохранили всего взвод более-менее боеспособных организмов. Мы разобрались с этим за полтора часа. Чуть дольше возились с пулеметной позицией сил самообороны мустауна. По инициативе Керка мы пытались вытащить нескольких раненых гражданских папуасов, которые находились в точности на линии огня. Троих вытащили. Пятерых нет. Одну даму Рон вытащил, без всякого толка — у нее было явно смертельное ранение. А после мы накрыли все это из тюберов. В смысле — и позицию, и мустаун. Чубби не хотела никем больше рисковать.
Разумеется, мы все сделали по инструкции. Три предупреждения по кричалке: «Всем некомбатантам предлагаем покинуть позицию. Гарантируем гуманное обращение…». Только с ультрамусами это без толку. По шариату женщины — скот, а неполовозрелые дети — полуфабрикат. В критической ситуации их используют в качестве живого щита, надеясь, что противник придерживается UN-конвенций о ведении боевых действий. С нами они просчитались — у нас другие инструкции. Некомбатантов было жалко, но что делать? После обстрела, 13 из них осталось в живых. А говорят: несчастливое число… Живых травмированных комбатантов мы не считали. Чубби приказала, что их нет — ну, соответственно, их и не было. Меня тогда удивило, с какой легкостью 16-летний Уфти режет людей. Для бойца-тинэйджера, как правило, есть этический барьер в отношении безоружного противника, а тут — ничего подобного. Потом я консультировался на эту тему с военным психологом — тот меня успокоил. Просто Уфти рос в несколько другой культурной среде… А Чубби росла в обычной для канаков среде, и ее стало колбасить сразу, как только нас сменил флотский контингент. Это понятно: во-первых, Зено. Его было ужасно жаль. Такой отличный парень (потом я ездил объясняться с его мамой, и лучше это не вспоминать). Во-вторых — фарш из некомбатантов (и это тоже лучше не вспоминать). В-третьих, приказ о травмированных ей тоже дался не легко (хотя, так по инструкции: «При дефиците личного состава или в сложной тактической обстановке, немедленно нейтрализовать все потенциально-боеспособные единицы противника».