Демон-Апостол - Страница 122

Ей припомнилось, что кентавр рассказывал о другом использовании этого камня, прямо противоположном основному. Примерно то же самое относилось и к алмазу: его прямое назначение сводилось к созданию ослепительного света, но — и в этом Пони убедилась еще в Кертинелле — с его помощью можно было также погрузить все вокруг во тьму.

Зажав в одной руке магнетит, а в другой рубин, змеевик, графит, малахит и гематит, Пони решительно двинулась в путь. Она не старалась укрыться в тени, не пряталась за домами, а шагала открыто и гордо, всем своим видом бросая вызов любой опасности.

Элбрайн и его товарищи, конечно, не могли себе этого позволить. Улицы кишели конными военными, у пирса покачивались больше десяти кораблей с вооруженным до зубов экипажем.

Они быстро перебегали от одного затененного участка к другому. В какой-то момент им встретился Прим О'Брайен, который тут же начал предлагать Элбрайну отвести его и остальных в безопасное место. Однако Полуночник продолжал бежать, и монахи без колебаний последовали за ним.

Вскоре к ним присоединились Белстер, Прим О'Брайен, Мэллори, Дейнси Окоум и множество других. Среди последних были сторонники как Элбрайна и Пони, так и Маркворта, а также совершенно случайные люди; всех их просто увлекла за собой быстро бегущая куда-то толпа.

Как только Пони оказалась в городе, ей на каждом шагу стали попадаться Непобедимые. Она продолжала шагать в прежнем направлении, стараясь не привлекать к себе внимания, что ей, как ни странно, довольно долго удавалось. Впрочем, на самом деле ничего удивительного в этом не было. В городе царил хаос, горели дома, ни в чем не повинных людей вытаскивали на улицы, и множество испуганных горожан метались туда и обратно.

На самом деле Пони увидели и узнали; ее призыв был услышан.

Она сконцентрировалась, призвав на помощь всю свою ненависть.

Однако на этот раз она прибегла к варианту отталкивания и не стала направлять энергию магнетита на какой-то один предмет, как тогда, с зубом Маркворта. Уже чувствовалось, что камень получил от нее достаточно мощный заряд энергии. Однако Пони не представляла себе, насколько он на самом деле велик, вплоть до того момента, когда впереди возникли двое Непобедимых верхом и попытались остановить ее. Они находились на расстоянии около двадцати футов. Внезапно их кони дико заржали, встали на дыбы и заскользили назад! Всадники вытаращили глаза и изо всех сил вцепились в поводья, пытаясь удержать коней, но тщетно.

Тележки продавцов взлетали в воздух, окованные металлом двери распахивались, причем внутрь, даже если до этого они были открыты наружу. В домах послышались удивленные крики женщин — их кастрюли и миски тоже отправились в полет.

Поток энергии нарастал, постепенно вырываясь из-под контроля. Появлялись все новые солдаты, некоторые верхом; их тоже сносило, точно порывом ураганного ветра.

Пони напряглась, думая о своих погибших родителях, о погубленном ребенке. Наклонив голову, она бросилась вперед. Путь был расчищен, крики и всеобщая сумятица остались за спиной.

— Хаос, мой король! Хаос! — закричал солдат, ворвавшись в комнату, где беседовали Дануб и Констанция. Следом за ним появился герцог Калас. — Эта женщина, Джилсепони… Она идет по улицам совершенно открыто, расшвыривая всех, кто оказывается рядом. Никто не понимает, как она это делает!

— По улицам? — повторил король. — И куда она направляется?

— Через весь город на запад! К вам, мой король!

Калас хотел было вмешаться, но Дануб оборвал его, подняв руку.

— А может быть, в Чейзвинд Мэнор? — задумчиво сказала Констанция.

— Ей нужен Маркворт, — решил король. — Готовьте мою карету.

Констанция попыталась убедить его, что, может быть, лучше спрятаться, пересидеть где-нибудь в безопасном месте. Однако Дануб, как и многие жители Палмариса, чувствовал, что в городе назревает нечто важное, и не хотел оставаться в стороне.

С высокой стены на крыше аббатства Сент-Прешес брат Талюмус смотрел на город, где волнение нарастало с каждым мгновением. На одной из дальних улиц он разглядел решительно шагающую Джилсепони. Двое солдат и монах бросились ей наперерез, но их с невероятной силой отшвырнуло прочь.

Вот это магия, с благоговейным ужасом подумал Талюмус. А ведь это он выпустил на свободу эту невероятную мощь, в ту ночь, когда пришел к магистру Энгрессу и рассказал ему обо всем. Предполагалось, что эта опасная женщина и ее товарищи скроются в горах на севере и никто никогда больше их не увидит. А вон как все обернулось.

Инстинкт подсказал Талюмусу, куда направляется Джилсепони.

Вместе с множеством других монахов он бросился прочь из аббатства, стремясь оказаться как можно дальше от Маркворта.

В темной комнате глубоко в недрах аббатства сидел Джуравиль, дожидаясь, пока вся эта суматоха уляжется. Использовав заброшенный дымоход, он пробрался сюда сразу после того, как отослал Роджера предупредить Элбрайна и остальных о надвигающейся опасности. Пробрался, рассчитывая вырвать из рук монахов Крыло Сокола и Ураган — эльфийское оружие, на которое церковь не имела никакого права.

Как хотелось ему снова увидеться с друзьями, где-нибудь далеко отсюда, на прекрасном северном лугу! Однако то, о чем возбужденно переговаривались пробегающие мимо монахи, наводило на мысль, что вряд ли его мечта исполнится.

Хуже всего было то, что сейчас оставалось лишь сидеть и ждать, пока можно будет убраться отсюда.

На перекрестке недалеко от аббатства брат Талюмус и монахи, которые бежали вместе с ним, столкнулись с другой группой. Это были Де'Уннеро и несколько монахов из Санта-Мер-Абель. Они обыскивали поля за пределами Палмариса в поисках сбежавших пленников, когда им стало ясно, что в городе творится что-то невообразимое.

— Это все та женщина, — объяснил Талюмус, когда Де'Уннеро подбежал к нему.

Аббат оглянулся по сторонам, на всех этих мечущихся, потерявших голову солдат и горожан, и повернул в сторону богатого района Палмариса, туда, где возвышался Чейзвинд Мэнор.

Вскоре к поместью, когда-то принадлежащему любимому барону горожан, а теперь захваченному церковью, устремилась еще одна толпа, на этот раз возглавляемая аббатом Де'Уннеро.

Слишком много солдат, слишком много монахов. Они еще даже не добрались до торгового района, когда на них набросились монахи. По приказу Полуночника маленький отряд раскололся. Брата Кастинагиса схватили почти сразу же, но все же он успел мощными ударами кулаков свалить на землю двух монахов.

Брат Виссенти, окруженный со всех сторон, поднял руки в знак того, что сдается.

Какой-то монах бросился на Полуночника, внезапно присел и круто развернулся, высоко вскинув ногу.

Элбрайн ударил его кулаком в грудь с такой силой, что едва не проломил ее, и свалил на землю.

Откуда-то сбоку вынырнул второй монах и тоже кинулся на Полуночника. Тот обхватил его за туловище и отшвырнул в сторону, перевернув тележку торговца рыбой.

И бросился бежать, с болью осознавая, что друзья остались позади. Только Делман еще какое-то время мчался рядом, но потом и его схватили.

Услышав на улице конский топот и опасаясь, что это солдатский патруль, Полуночник свернул в узкий проулок.

И тут же услышал чей-то призыв. На крыше стоял Роджер и махал ему рукой.

Кони были без всадников и выглядели совершенно обезумевшими. Сделав знак Роджеру, Полуночник бросился к одному из них.

— Лучше уж на мне скакать, чем на этой старой кляче! — послышался хорошо знакомый голос.

Обернувшись, Полуночник увидел кентавра, как раз в этот момент скинувшего одеяло, которым он прикрывал человеческую часть туловища.

Смотритель проскакал мимо, и Полуночник вспрыгнул ему на спину.

— В Чейзвинд Мэнор! — закричал он.