Демид. Пенталогия (СИ) - Страница 432

Я рассчитывал, что Демид сразу же возьмет руководство в свои руки. Но пока он занимал странную выжидательную позицию, отдавая инициативу в мои руки. Честно говоря, это вполне устраивало меня. Потому что руки у меня чесались. Я жаждал решительных действий. Может быть, даже боевых.

За завтраком я обдумывал, как расшевелить местных увальней-крестьян, как объяснить им ситуацию и заставить действовать более активно. В нашу пользу, разумеется.

На митинг собрались все жители деревни - от бородатых стариков до сопливых недорослей. Стояли толпой, рассматривали с беззастенчивым любопытством трех демоников - меня, Демида и Томаса, обсуждали что-то между собой. Я думаю, что они ожидали от нас немедленных чудес. Рассчитывали, что Дема начнет летать, я - гореть, а Том - показывать фокусы с дрессированными мантикорами, жабоглавами и мясовертами. Но я был настроен весьма серьезно. Не до развлечений мне было. Я собирался нести правду в порабощенные трудовые массы. Глаголом жечь сердца людей.

Броневик, как некогда Ульянову-Ленину, мне не подкатили. Броневик остался в лесу. Поэтому я использовал в качестве трибуны большую бочку. Я взгромоздился на нее и начал свою речь.

– Граждане крестьяне! - громко крикнул я и энергично взмахнул рукой. - Свободные жители Кларвельта, угнетенные злобным эксплуататором Вальдесом! Настало время положить предел беспросветному беспределу вашего убогого существования! Ваши безмерные страдания вызывают у нас, жителей Среднего Мира, скорбь и возмущение! Мы пришли, чтобы дать вам свободу! Мы свергнем жалкую кучку негодяев и эксплуататоров и дадим власть народу! Так присоединяйтесь же к нам в пламенном порыве! Восстановим справедливость и демократию объединенными усилиями!

Я слегка скосил глаза, желая увидеть реакцию своих соратников-демоников. Демид скалился, словно присутствовал на цирковом представлении. Том скривился, будто проглотил ложку горчицы. Чего это они? Я что-то не то сказал?

– Темным векам средневекового рабства приходит конец! - продолжил я еще более энергично. - Все в ваших руках, граждане Кларвельта! Народ должен восстать и покончить со своими поработителями!…

Высокий седой старик выступил из толпы крестьян, опираясь на клюку. Он доковылял до моей бочки и остановился, глядя на меня снизу вверх.

– Это чегой-то ты так высоко забрался, милок? - прошамкал он. - Неуважительно как-то к нам, простым людям. Может, слезешь оттудова, объяснишь кое-чего нам, глупым?.

Я спрыгнул с бочки. Протянул дедуле обе руки и радостно потряс его сухую костлявую кисть.

– Вы - не глупые! - воскликнул я. - Вы - малообразованные, но в этом нет вашей вины. Все исправимо! Вы - люди труда, и у вас впереди светлое будушее Нужно только забрать у угнетателей то, что принадлежит вам по праву, и трудиться дальше на благо общественного процветания!

– Вот я и спрашиваю: чего это нам такое надо забрать? - Старикан моргал выцветшими голубыми глазками. - Может, мы чего-то не понимаем? Все у нас вроде бы на месте, ничего не пропадало.

– Ну как чего? - Я замялся. - Землю вам надо забрать. Как это там… Землю отдать крестьянам, фабрики - рабочим…

– Чертов коммунист, - пробормотал Томас. - Сразу чувствуется советское воспитание. Несет всякую ахинею.

– Ты, милок, видать, издалека пришел и порядков наших не знаешь! - сказал старик, глядя на меня, как на полного идиота. - Так вот что я тебе скажу: земля наша нам принадлежит, принадлежала и принадлежать будет. И никто у нас ее отнимать не собирается.

– А Вальдес со своими инквизиторами? - пробормотал я совсем уж растерянно.

Старик засмеялся, продемонстрировав в улыбке три оставшихся желтых зуба. Ехидный смешок прокатился по толпе.

– А зачем им наша земля? - крикнул кто-то из крестьян. - Чего они с ней делать-то будут? Они ж ни сеять, ни пахать не умеют. Кто их кормить-то будет, ежели они землицу-то заберут?

– А! Вот оно что! - Я наставительно поднял вверх указательный палец. - Значит, вы кормите их. А в голову вам не приходил вопрос: нужно ли их вообще кормить?

– А как же иначе? - без тени сомнения произнес старик. - Что ж их не кормить? Что ж они, не люди, Что ли? Они свое дело делают, Госпожой им положенное, мы - свое. На том мир и держится.

– Они - угнетатели и эксплуататоры, - упрямо сказал я, приходя в некоторое раздражение. - Они отбирают то, что вы создали своим трудом, и ничего не дают вам взамен.

– Как это не дают? Это ты, милок, загнул! Ты что нас, за дураков считаешь? Кто ж зерно да мясо бесплатно отдавать будет? Нам за все плотют. Деньги плотют! Не знаю, как уж там, в вашем мире, может, там и есть такие безобразия, о которых ты говоришь, - вам виднее. А мы живем хорошо - слава Госпоже Дум. Живем мы хорошо, и других порядков нам не надобно. Окромя как тех порядков, что Госпожою предписаны.

– А что же вы тогда нас, демоников, привечаете? - рявкнул я. - Разве Госпожой не сказано, что демоников нужно выдавать инквизиции?

– Не сказано, - заявил старикан, хитро прищурившись. - Я староста деревни, человек грамотный, Книгу Дум помню. Книжица сия небольшая, и всего-то в ней десять листов. Помню,я все хорошо. Нигде там ни слова не сказано про демоников. Потому как книга эта была написана много веков назад, и никаких демоников тогда не было. Демоники появились токмо после того, как объявился Вальдес со своей енквизицией.

– Ничего не понимаю. - Я устало потер лоб. - Так вы, крестьяне дальние, в каких отношениях с инквизицией - в хороших или плохих?

– А в никаких! - заявил староста, закончил на этом дискуссию и поплелся вон с площади, опираясь на свою клюку.

Народ резко потерял к нам интерес и начал расходиться. Через пять минут мы остались вчетвером - трое демоников и Трюфель. Впрочем, рядом с нами оказался один из крестьян. Мужичок средних лет - лысый, с растрепанной огненно-рыжей бородой и хитрющими желтыми глазами.

– Что, Шустряк, впросак попал? - поинтересовался он у меня - не ехидно, а скорее сочувственно. - Не поймешь никак, с какого конца к крестьянам подступить?

– Да.

– Пойдем.

– Куда?

– В гости ко мне. Чайку попьем. Поговорим. Расскажу много интересного.

После этих слов мужичок повернулся и зашагал вдоль по улице, не сомневаясь, что мы последуем за ним.

– Это кто? - спросил я у Трюфеля.

– Йохан. По кличке Рыжий Чудак.

– Стоит с ним идти?

– Стоит. Еще как стоит! Окромя него, никто тут не поможет.

И мы дружно пошли вслед за Рыжим.

– Демид, - тихо спросил я, - ты чего молчишь?

– А что я должен говорить?

– Я жду твоих мудрых советов.

– Все нормально, Мигель. - Дема ободряюще улыбнулся. - Хорошую речь ты толкнул. Лет через сто ты станешь выдающимся оратором.

– Хватит издеваться! - обиделся я. - Почему я должен все сам делать? Ты у нас - руководитель операции. Твоя обязанность - командовать. А ты отошел в сторону и наблюдаешь. Ждешь, пока я совершу какую-нибудь роковую ошибку?

– Если ты вознамеришься совершить непростительную ошибку, я тебя предупрежу. А пока все идет так, как нужно. Действуй, Миша. Учись работать самостоятельно.

– Ладно, - буркнул я и замолчал.

Наверное, Демид был прав. Но все равно он меня раздражал.

Дом Рыжего находился на окраине деревни и был окружен редкостно высоким забором с заостренными колышками наверху. Что он там прятал - на своем огромном участке? Яблони мичуринской породы?

Железные ворота были оснащены мощным запорным устройством. Рыжий возился с ним минут пять, потом грустно вздохнул, махнул рукой и притащил откуда-то из кустов складную лестницу.

– Замок у меня тута стоит новый, - объяснил он. - Только вчера изобрел. Поставил, значица, его, а счас забыл, как отпирается. Ну да это ничего. Я его спилю и новый изобрету. А теперя добро пожаловать по лестнице, господа демоники.

И полез по ступенькам, виляя тощей задницей.