Демид. Пенталогия (СИ) - Страница 416
Э, нет, не спешите. Не было еще тогда такого понятия - «демоник». Сам же Вальдес и ввел в употребление это слово. Но произошло это намного позже. Дело в том, что Вальдес был первым человеком, попавшим в Кларвельт из другого мира. Никогда раньше не было такого - с самого дня появления Светлого Мира.
Туповатые крестьяне вряд ли бы придали его появлению особое значение. Благородными же людьми неожиданное появление Вальдеса было воспринято как нечто необычное и, безусловно, интересное. Знать, собравшаяся на бал, увидела высокого человека в странной одежде, неизвестно откуда появившегося в зале. В руке человек сжимал кривой нож. Человек яростно блестел светлыми глазами и выглядел так, словно готовился отразить нападение.
Хозяин бала - граф Бернар де Этуаль, сидевший на постаменте в кресле из черного бархата, властно поднял руку, и гул в зале моментально смолк.
– Объявите свое имя, незнакомец! - громко произнес граф. - Кто вы? Разбойник, или же рыцарь, или человек ремесленного сословия?
Де Этуаль не спросил Вальдеса про принадлежность к дворянству. И так было ясно, что пришелец к оному не принадлежит. Он был одет так, как никогда не одевались дворяне. От себя добавлю, что в этот момент на Вальдесе был светло-серый костюм-тройка, одетый им по случаю визита в полицию.
– Меня зовут Вальдес, ваше сиятельство, - произнес человек необычайно нежным и благородным голосом, сразу очаровавшим всех присутствующих, особенно дам. - Я не разбойник, также не отношусь к ремесленному и военному сословию. Нижайше прошу засвидетельствовать, что занятие, которым мне выпало счастье заниматься, вообще не принадлежит к обыкновенным, часто встречающимся. Возможно, оное занятие вызовет у вас удивление, ваше сиятельство…
При этом человек приложил руку к сердцу и поклонился - учтиво, но как бы показывая, что может разговаривать с самим графом на равных. Бернар де Этуаль посмотрел на него с уважением. Молоденькая жена де Этуаля - с нескрываемым интересом.
– И каков же род ваших занятий, господин Вальдес? - спросил граф.
– Я инквизитор. Великий Инквизитор.
Вальдес понятия не имел, куда его закинуло. Он только обнаружил вдруг, что находится среди людей, разряженных в пышные платья наподобие тех, что носили эдак во времена французского короля Генриха IV. Сперва он решил, что каким-то непостижимым образом попал на съемки исторического фильма. Но когда расфуфыренный старикан, сидящий в кресле, заговорил на неизвестном Вальдесу языке, а Вальдес вдруг ответил на том же наречии, причем без малейшего затруднения, то он понял, что происходит что-то уж совсем необычное. У Вальдеса не было времени обдумывать, что это могло значить, он только испытал неожиданную радость. Все здесь было так похоже на старое время - то, в котором он мечтал жить. То время, в котором он мог чувствовать себя лучше, чем в собственную эпоху.
Вальдес понятия не имел о местных обычаях. И поэтому решил играть собственную роль.
– Как вы изволили выразиться? - Брови графа удивленно поднялись. - Инквизитор, да еще и Великий? Простите, господин Вальдес, но я не знаю, что это такое.
– Долг инквизитора - защищать законы Бога, следить, чтобы заповеди его не нарушались людьми, - торжественно произнес Вальдес. - А также отыскивать тех злонамеренных негодяев, которые притворяются истинно верующими, разоблачать их как тайных осквернителей и нарушителей Божиих заповедей и подвергать суровому наказанию.
– Бога? - Граф нахмурился. - Что вы имеете в виду под этим словом?
– Я имею в виду Бога. Бог - Создатель наш, единственный и вседержимый.
– Создатель чего? - В голосе графа появился священный ужас.
– Создатель всего. - Вальдес понимал, что говорит нечто неприятное для этих людей, но не знал, что именно так неприятно для них, и потому говорил то, что привык говорить. - Создатель людей, создатель воды и тверди. Создатель этого мира!
Толпа загудела как растревоженный рой пчел. Вальдес понял, что ляпнул что-то совершенно неприличное.
– Всем грамотным людям известно то, что Светлый Мир создан Госпожой Дум! - провозгласил Бернар де Этуаль, воздев палеи к небу. - Госпожа создала наш мир и дала нам свои законы, которые мы имеем счастье исполнять. И тот, кто отрицает это, суть преступник и должен быть схвачен и заточен в тюрьму!
– Извините, вы меня неправильно поняли, - поспешно попытался исправиться Вальдес, действуя по обстоятельствам. - Эта, как ее, ваша Госпожа и есть в некотором роде Бог…- Взять его! - властно приказал граф. Тут же с обеих сторон от Вальдеса как из-под земли выросли два стражника, вооруженные алебардами. Они стиснули Вальдеса плечами, молодцевато щелкнули каблуками, да так и застыли, уставив преданные взгляды на графа. Стражники были низкорослыми и корявенькими, Вальдес без труда мог бы отнять у них алебарды и надавать им затрещин. Но это не имело ни малейшего смысла. Куда он мог бежать?
– Я прошу прощения, ваше сиятельство, - быстро заговорил он. - Я попытаюсь все объяснить…
– Замолчи, преступник! - гаркнул граф. - Мало того, что ты отрицаешь создание мира Госпожой Дум! Ты заявил, что твое занятие - отыскивать нарушителей заповедей веры и наказывать их! При этом ты присвоил себе право, которое имеет только Госпожа! Таким образом, ты нарушил Закон Госпожи дважды! Иоганн Вебер, что говорит в таком случае Уложение о наказаниях?
Старый лысый человечек, скрюченный ревматизмом, появился из темной ниши, где стоял до того незамеченным, извлек из складок черного своего плаща книгу в кожаном красном переплете, поднял ее вверх двумя руками и начал вещать тонким голосом:
– Во имя Госпожи Дум, по законам ее, данным нам ею во счастье для исполнения, двойное святотатство является тягчайшим преступлением и должно наказываться надлежащим образом…
Вальдес оцепенел. Тягчайшее преступление. Снова тюрьма. Или, может быть, даже казнь? Так все хорошо начиналось, и вот тебе…
– …И посему человек Вальдес приговаривается за свой ужасный проступок к трем неделям тюремного заключения! - закончил свою речь Вебер. - К каковому водворению в тюрьму и подлежит немедленно.
Вальдес едва не засмеялся. Вот тебе и наказание за тягчайшее преступление: три недели местной тюрьмы. После шести лет отсидки это казалось сущей чепухой.
Светлый Мир, стало быть? Ладно, посмотрим, какой он светлый.
Темница в Светлом Мире показалась Вальдесу санаторием. В старом каменном замке было отведено три помещения под тюремные камеры. Две из них пустовали, а в третьей, кроме Вальдеса, находились еще двое заключенных. Один из них, плутоватый парень, получил срок двадцать дней за кражу двух флоренов, а второй - простецкого вида крестьянин - схлопотал неделю за драку в трактире. Большое окно в стене было зарешечено коваными прутьями - единственное, что напоминало о том, что все же они находятся в тюрьме. В остальном обстановка больше напоминала постоялый двор. Кормили заключенных три раза в день - едой простой, но обильной. Даже давали один на всех кувшин вина, каковое Вальдес, естественно, не пил. Один раз в день выводили на прогулку под присмотром единственного стражника, и прогулка сия занимала все время от завтрака до обеда. После же обеда, хорошенько выспавшись, Вальдес занимался тем, что приставал с расспросами к парню. Он старался узнать как можно больше о том месте, куда попал, - о Кларвельте. Парень отвечал охотно.
Все, что узнавал Вальдес, повергало его в изумление и казалось совершенно невероятным. И все же по прошествии нескольких дней он поверил в то, что случилось. Он попал в другой мир. Не в другое место на Земле и не в другую эпоху, а именно в другой мир. Мир, где все было так похоже на земное существование и в то же время так не похоже.
Жители Кларвельта не просто верили в то, что мир их создан некой Госпожой Дум. Они действительно слышали ее в своих головах - были связаны с ней телепатическими узами. И слушались ее беспрекословно. Неудивительно, что в этом мире не было преступности - ослушавшегося приказа Госпожи ждало немедленное наказание. Жители Кларвельта не могли скрыть ничего от своей Госпожи.