Демид. Пенталогия (СИ) - Страница 412

Вот и вся история Вальдеса. Была в ней только одна большая неувязка - то, что Вальдес, он же Диего Санчес, был жив. Он существовал на нелегальном положении, но был жив, и в этом не приходилось сомневаться. Он каким-то образом обманул и арабов, и полицию, записав себя в мертвые. Наверное, так ему было удобнее обстряпывать свои грязные делишки.

Что это были за дела? Чем он занимался? Где он прятался от всего мира? Зачем ему понадобилось похищать именно Лурдес? Всего этого мы не знали. Единственное, что могло дать хоть какую-то пищу для догадок - записи Лурдес, те, что она делала в течение последних недель. Я хотел почитать их, но гад Демид немедленно конфисковал их для исключительно секретного пользования. И, судя по всему, был немало удивлен их содержимым.

– Что-то давненько не бывал я в Севилье, - заявил он. - Похоже, что там можно найти кое-что интересное для нас. Пожалуй, мы съездим туда на недельку.

– Все вместе? - обрадовался я.

– Нет. Ты и Диего останетесь здесь. Вы там ни к чему.

– Ну хоть Анютку мне оставьте! - взмолился я. - А то я тут помру от горя и одиночества.

И я остался с Анюткой.

Демид с Ваном распутешествовались не на шутку. Время от времени они звонили нам по телефону - то из Андалусии, то из Германии, то из Бельгии… Неплохо они устроились - катались по всей Европе, а мы в неизвестности и ожидании куковали в Эмпанаде. Интересно, кто их финансировал? Господь Бог?

Так или иначе, через три недели эта парочка снова появилась на моем пороге.

– Друзья мои, - торжественно произнес Ван Вэй. - Нам удалось узнать, где находится Вальдес. И через два дня, после некоторых приготовлений, мы начинаем операцию по спасению Лурдес! Для этого нам придется переместиться в одно весьма отдаленное место…

– И куда же мы переместимся? - полюбопытствовал я. - В Бельгию? Или, может, в Австралию?

– В другой мир, - сказал Демид. - В один из тонких миров.

Я приветствую вас, друзья. Это снова я, Демид Коробов. Я расскажу вам, каким образом Вальдес попал в Светлый Мир, как умудрился изгадить его до неузнаваемости и зачем он это сделал.

Миша Гомес любит обвинять меня в том, что в речи своей я тяну кота за хвост, рассказываю нудно и долго. Наверное, это действительно так, и непоседе Гомесу тяжко выслушивать мои долгие обстоятельные объяснения. Он принадлежит к тем людям, которые слышат только то, что хотят услышать, и пропускают все остальное мимо ушей. Я не могу себе такого позволить. Я отвечаю за жизни людей, связанные со мной тысячей невидимых нитей, в том числе за жизнь того же Миши. Я не хочу, чтобы эти люди (любимые и уважаемые мной, смею заметить) отправились на тот свет раньше того времени, что предписано им в Золотой книге Небес. И поэтому я тщательно собираю факты, взвешиваю их и анализирую. Порою в голове моей так тесно от разнообразной информации, что я начинаю сходить с ума. Моя покойная мама страдала шизофренией… Иногда мне кажется, что я тоже шизофреник, потому что то, что происходит в моей жизни, может привидеться только в бреде сумасшедшего. Но такова уж моя профессия - разгребать навоз, составленный из паранормальных человеческих жизнеотправлений. Мне кажется, что иногда у меня получается довольно неплохо. Иллюзии, иллюзии…

Вам может показаться невероятным то, что я знаю и описываю в своем рассказе интимные подробности из жизни Вальдеса. Подробности, которые мог знать только он сам. «Ты со свечкой над ним стоял?» - спросите вы меня. «Стоял», - отвечу я вам. Главное - держать свечку правильно, под нужным углом. Сбор информации - своеобразная штука. Не спрашивайте меня, как я это делаю, - все равно не поверите.

В нашем мире Диего Санчес не отличался паранормальными способностями. Как я уже говорил, он был почти обычным человеком, если не считать того, что был он садистом и законченным негодяем. Но сам Вальдес так не считал. Само собой, Вальдес полагал, что он - просто воплощение справедливости. И лишь отвратительное общество двадцатого века, позабывшее о страхе перед Богом и инквизицией, не дает ему занять то место, которого он заслуживал.

Итак, через шесть лет Вальдес вышел из тюрьмы. Всего шесть лет - неплохо, если учесть, что ему дали десять и скостили четыре за примерное поведение. Всего шесть. Но эти годы не показались ему короткими.

Честно говоря, Вальдес не слишком боялся тюрьмы. Он был человеком суровым, пролетарского происхождения, мог довольствоваться минимумом еды и жизненного комфорта. К тому же он не опасался обитателей тюремных камер, потому что знал, что может без труда избить до полусмерти любого, кто посягнет на его честь.

И вот в этом он просчитался. Вальдес действительно мог дать отпор любому - если тот действовал в одиночку. Но Вальдес плохо знал коллективную жизнь. Он был законченным индивидуалом и предполагал, что закономерности индивидуального существования распространяются и на места тюремного заключения.

Он просчитался. Я как-то раз сам умудрился попасть в тюрягу, смею вам признаться. И могу вам сказать уверенно: в тюрьме нет ничего личного, хоть в какой-то степени приватного, защищенного оттого, что какое-либо человеческое дерьмо может посягнуть на это. А дерьма в тюрьме хватает - более чем. Чтобы заслужить право на личное, нужно подняться достаточно высоко. Я почувствовал это правило на своих отбитых костях очень скоро. И Вальдес тоже почувствовал это.

Уголовники отнеслись к нему плохо. И основной причиной этого было то, что значительная часть постоянных обитателей тюрьмы была не кем иными, как арабами. Откуда-то они уже знали о том, что Вальдес содрал живьем кожу с ливанца Хакима Окама, стянул с него шкуру как чулок. Им очень не понравилось это. Кажется, они собирались сделать то же самое с Вальдесом. Они не успели это сделать, но досталось ему изрядно.

В первую же ночь на него набросили одеяло и избили. Утром он едва встал, но на коже его не было даже синяков. Те, кто бил его, действовали грамотно - удары их проникали глубоко и повреждали в основном внутренние органы. На вторую ночь повторилось то же самое, но Вальдес нашел в себе силы встать и почистить зубы. Вероятно, он должен был умереть на третью ночь, но судьба вмешалась и отстранила его кончину властной рукой - Вальдеса положили в местную тюремную больничку. Он провалялся там неделю, а потом его привели к начальнику тюрьмы.

Начальник тюрьмы Колменарес был маленьким пузатым человеком с большими белыми руками и пушистыми усами. Он сильно потел, несмотря на то что в комнате работал мощный вентилятор. Лицо его почету-то показалось Вальдесу знакомым.

– Садись, Вальдес, - сказал Колменарес и начал перелистывать дело, лежащее на его столе. Молча листал его минут десять, дымил сигареткой. - Так-так, - наконец произнес он. - Вальдес, значит? Вальдес собственной персоной. Добро пожаловать в наше веселое заведение.

– Откуда вы знаете, что меня зовут Вальдес? - спросил человек, величавшийся не иначе как Диего Санчес - с той самой минуты, как попал в руки официального правосудия.

– Я помню. Все помню… - сказал начальник. - У меня хорошая память. Двойное убийство с применением пыток… Что-то маловато тебе дали, Вальдес! Кто-нибудь из дружков-сатанистов подсуетился? Помог тебе?

– Нет у меня никаких дружков. Я не сатанист, я католик. Правильный католик.

– Правильный, говоришь? И как же правильному католику придет в голову сделать такое? - Начальник перелистнул страницу дела, перечитал некоторые подробности истязаний, вспотел еще больше, прервался,ослабил галстук и расстегнул две пуговицы на воротнике- Да ты просто мясник, Вальдес.

Вальдес молчал, опустив голову. Потом сказал:

– Он был наркоманом, этот чертов Хаким. Он сидел На игле и посадил на иглу мою девчонку. Кроме того, он был арабом. Мусульмане едва не сгубили нашу страну сотни лет назад. И теперь они снова пожирают ее.