Дело Пеньковского. Документальное расследование - Страница 13

Председательствующий: Что передали? Уточните в общих чертах.

Пеньковский: Передал написанные от руки информационного характера данные, которые подготовил за две недели до отъезда в Лондон. Дело в том, что когда я служил в Советской Армии, то имел небольшое отношение к ракетной технике. Сам я не инженер по образованию, но все-таки, как каждый военнослужащий, что-то знал. Я восстановил в памяти все данные, которые знал, и изложил это на трех листах, написанных от руки. Причем я еще в Москве сказал г-ну Гревиллу Винну, что я такими данными располагаю. Правда, потом мне разведчики сказали, что эти данные о ракетах слишком общие.

Председательствующий: Значит, вы дали сведения о советских ракетах. Об одной или нескольких?

Пеньковский: Я дал сведения о трех неуправляемых ракетах, которые я знал.

Председательствующий: Прошу отвечать на вопросы прокурора.

Прокурор: Подсудимый Пеньковский, были ли вы снабжены какими-либо техническими средствами для проведения шпионской деятельности против СССР?

Пеньковский: Перед отъездом из Лондона я получил вот этот маленький приемник «Сония». Большой приемник «Зенит» я купил здесь, в Москве, он не был получен из Лондона или Америки. Блокноты для расшифровки сообщений, записную книжку с копировальной бумагой для тайнописи, чистые, неэкспонированные пленки в количестве 20 штук, инструкции о порядке пользования приемником и блокнотами – вот что я получил из так называемой оперативной техники после своего первого визита в Лондон.

Прокурор: Какие пленки вы получили, каково их назначение?

Пеньковский: Пленки я получил к фотоаппарату «Минокс» и фотоаппарат «Минокс», забыл о нем упомянуть.

Прокурор: Товарищ председательствующий, я прошу предъявить в качестве вещественных доказательств фотоаппараты «Минокс».

Председательствующий: Товарищ секретарь, предъявите подсудимому Пеньковскому фотоаппараты «Минокс» и фотопленки.

(Подсудимому Пеньковскому предъявляются фотоаппараты «Минокс».)

Пеньковский: За все время я получил четыре таких фотоаппарата; когда один из них поломался, я его вернул. Сейчас я не могу сказать, в какой последовательности я их получал, потому что я метки не устанавливал и номера не запоминал. А это кассеты от пленки к фотоаппарату «Минокс».

Прокурор: Скажите, вас обучали, как пользоваться указанным шпионским снаряжением?

Пеньковский: Да, так как я не знал, как пользоваться этим фотоаппаратом, то меня обучали этому. Ведь я этот аппарат первый раз держал в руках.

Прокурор: Кто вас обучал этому делу?

Пеньковский: Меня обучали на конспиративной квартире представители английской и американской разведок.

Прокурор: А как пользоваться шифровальными блокнотами, вас обучали?

Пеньковский: Этому я был обучен также на конспиративной квартире.

Прокурор: Кто вас обучал?

Пеньковский: Также представители разведок, которые со мной работали.

Прокурор: Где вам было рекомендовано хранить все полученное вами шпионское снаряжение?

Пеньковский: В специально оборудованном па квартире тайнике, но в выборе так называемых тайных мест мне была предоставлена инициатива, и я выбрал место для хранения этого снаряжения по своему усмотрению. Оборудовал его я у себя дома.

Прокурор: Где этот тайник находился?

Пеньковский: Этот тайник был оборудован в моем письменном столе.

Прокурор: Товарищ председательствующий, я прошу осмотреть фотографию письменного стола подсудимого Пеньковского с оборудованным в нем подсудимым Пеньковским тайником и фотографии изъятых из этого тайника шпионских материалов, которые находятся в томе 8, л. д. 113–117, и предъявить их для осмотра участникам процесса.

Председательствующий: Товарищ секретарь, прошу предъявить подсудимому Пеньковскому, адвокатам и подсудимому Винну материалы, указанные прокурором.

(Секретарь предъявляет материалы.)

Прокурор: Подсудимый Пеньковский, это фотография вашего письменного стола?

Пеньковский: Так точно.

Прокурор: А вторая фотография предметов, которые в нем хранились?

Пеньковский: Да, точно так.

Прокурор: Подсудимый Пеньковский, как вы пользовались этим тайником? Знал ли кто-либо из членов вашей семьи о существовании этого тайника в вашей квартире?

Пеньковский: Нет, о существовании тайника, обо всех этих материалах никто из членов семьи не знал и никогда их не видел. Я пользовался этим тайником в моменты, когда в квартире никого не было: мать находилась на работе, жена гуляла с ребенком, а старшая дочь была в школе, а в воскресные дни – когда они были заняты хозяйственными вопросами.

Прокурор: Ваш письменный стол был открыт?

Пеньковский: Ящик письменного стола, в нише которого был оборудован тайник, всегда был закрыт на замок, и ключ всегда находился у меня, а другие ключи к этому замку не подходили.

Прокурор: С кем из представителей иностранных разведок кроме уже вами названных вы еще встречались в Лондоне в ваш первый приезд туда?

Пеньковский: В первый приезд на последней, четвертой встрече с разведчиками в номере гостиницы «Маунт ройял» присутствовал неизвестный мне англичанин, начальник тех разведчиков, которые были связаны со мной по работе. Он познакомился со мной и имел беседу в течение 10 минут.

Прокурор: А почему вы говорите, что это был начальник?

Пеньковский: Я понял это по поведению присутствовавших в комнате, по форме обращения к нему, по разговору; это было для меня нетрудно понять, хотя мне не было сказано, что это был начальник, и сам он мне не представлялся. Но я понял, что это лицо, возглавляющее работу в какой-то стадии и желающее меня видеть и познакомиться со мной. Повторяю: он вел разговор в общей форме в течение примерно 10 минут.

Прокурор: Как английская и американская разведки обусловили дальнейшую связь с вами после вашего отъезда из Англии?

Пеньковский: Дальнейшая связь рисовалась по нескольким вариантам. Первый вариант-передача мне указаний по радио путем посылки шифрованных сообщений. Предусматривался и повторный приезд г-на Г. Винна, так как в это время готовилась английская промышленная выставка в Сокольниках; я, соответственно, поддерживая с ним связь, мог бы получить указание через него. Это могло быть в устной форме или в форме передачи соответствующего письма через г-на Винна.

Прокурор: Через кого вы должны были передавать собранные шпионские сведения и экспонированные фотопленки?

Пеньковский: На первом этапе работы я должен был это делать через г-на Винна, как в Москве, так и в случае своего выезда за границу.

Прокурор: В результате разговоров с иностранной разведкой в Лондоне какой вы сделали вывод о роли Винна в этом деле?

Пеньковский: Поскольку я удостоверился, что Винн посещает Москву неоднократно в течение года по делам фирмы, то я понял, что на этом отрезке времени, пока я работаю в Комитете, – это удобный вид связи с разведками, ибо деловая сторона его приездов была камуфляжем шпионской связи.

Прокурор: Что вы сделали по выполнению задания иностранных разведок по возвращении в Москву?

Пеньковский: После первого возвращения из Лондона я подобрал и сфотографировал ряд научно-технических материалов ГК по КНИР на 20 фотопленках. Эти материалы с точки зрения технической информации представляли большой интерес для иностранных разведок.

Прокурор: Следовательно, вы использовали свое служебное положение для сбора шпионских сведений?

Пеньковский: Да, вы правы.

Прокурор: Кому вы передали эти данные?

Пеньковский: В мае я положил 20 экспонированных пленок в коробку от папирос и заклеил ее клейкой лентой. Когда прилетел Винн, я его встретил в Шереметьевском аэропорту и в машине по дороге в Москву передал ему эту коробку с пленками и договорился встретиться в условленном месте для подтверждения, что материалы переданы, и получения дальнейших указаний.