Дело особой важности - Страница 3

— О, какой кароший девочка! Мы тебья будем фотографировайт для наши дети за рубьеж. Совьетский девочка верит в бога!

— С чего вы взяли? — возмутилась я. — У нас даже самые маленькие малыши в бога не верят.

— Как? — удивился иностранец. — Кто крест носить, в церковь ходить, тот есть верующий…

— Чушь! — говорю. И поскорее стаскиваю с себя злополучный крестик.

И тут меня осенило: а что, если тётя Оля верующая? Зачем она с крестиком ходит? Надо открыть ей глаза на правду! И я со всех ног помчалась открывать глаза тёте Оле, не сказав даже до свидания иностранным туристам. А они, кстати, передумали меня фотографировать: без крестика какой интерес? Таких обыкновенных, нормальных девчонок кругом хоть пруд пруди.

Прибежала я домой и прямо с порога выпалила:

— Тётя Оля, вы знаете, никакого бога ведь нет. Это наукой давным-давно доказано!

А тётя Оля мне в ответ:

— Вы что со своим дедушкой — сговорились? Я и без вас знаю, что бога нет. У меня этот крестик так просто, для красоты. Могу я помодничать, в конце концов?!

— Какая же в этом мода, какая красота? — поддержал меня дедушка. — С крестами ходят обманутые религией тёмные люди.

Тётя Оля на нас с дедушкой немного надулась, но крестик всё же сняла.

— А я свой вот — тебе принесла, — протянула мне крестик Надя. — Не знаю, что с ним делать.

— Один мой товарищ организовал Музей бесполезного и вредного, — сказал я. — Туда и отдадим твой крестик.

Подумайте, ребята, не найдётся ли у вас экспонатов для этого музея.

Ясным майским днём шёл я по усыпанной жёлтым песком дорожке парка и мурлыкал себе под нос свою любимую песню: «Вместе весело шагать по просторам». Под мышкой у меня была коробка с фильмоскопом и новейшими цветными диафильмами — подарок близнецам Пете и Марине. К ним в гости я и направлялся, и настроение у меня, естественно, было гостевое, то есть превосходное.

И вдруг на повороте я остолбенел от жуткой картины. На обочине лежал перевёрнутый автомобиль, весь искорёженный, без единого колеса. Рядом зацепился за куст чей-то разорванный розовый кружевной передник. Чуть дальше валялась груда непонятных обломков. От этого рокового места вёл шинный след. Я направился по следу, а розовый передничек как вещественное доказательство прихватил с собой.

К моему удивлению, след привёл меня к дому, где живут Марина с Петей. Неужели авария — дело рук их соседей? Может быть, Пете и Марине что-нибудь известно?

Нажимаю кнопку звонка. Улыбающиеся близнецы распахнули дверь и наперебой закричали:

— Входи, входи, Игорь, здравствуй!

Я шагнул в прихожую, и первое, что бросилось мне в глаза, — велосипед с точно такими же шинами, как те, по следу которых я шёл. Поражённый догадкой, я спросил:

— Вам знаком этот предмет? — И поднял руку с вещественным доказательством.

— Это передник Маринкиной куклы! — выпалил Петя. — Куклу я поломал: ведь Маринка мою машину раздавила.

— Подумаешь! — сказала Марина. — Да у меня этих кукол — завались.

— Подумаешь! — сказал Петя. — Да у меня машин ещё больше, чем у тебя кукол.

— Подумаешь! — сказали они вместе. — Да у нас игрушек — девать некуда. Смотри!

Смотрю — и впрямь девать некуда. А главное, ни одной игрушки целой: все переломаны, все искалечены.

Тут я вспомнил о своём подарке и подумал: что же мне с ним делать? Вручать — не вручать?

Поставил коробку с фильмоскопом на стол и стал распаковывать.

— Сейчас, — говорю, — подождите. Сначала надо эту игрушку в порядок привести. Разок об пол трахнем. Потом все на фильмоскопе потопчемся, кое-что отвинтим…

— Игорь, ты шутишь! — отчаянно вскричали близнецы.

— Нисколько. В исправном состоянии ему будет здесь, — я обвёл взглядом комнату, — довольно неуютно. Товарища себе не найдёт.

— Не надо, не ломай! — схватил меня за руку, Петя. — Давай, Маринка, тащи всё, что нужно: будем игрушки чинить!

— Теперь, Игорь, ты не наш вожатый, — сказал мне Витя Клюев, гордо расправляя на груди красный галстук. — Ты ведь — октябрятский! И у меня к тебе просьба: обрати, пожалуйста, особое внимание на моего братишку Тимку из первого «А».

— Это зачем же? — поинтересовался я.

— Сейчас расскажу. Когда нас, третьеклассников, неделю назад приняли в пионеры, пришёл я домой и говорю Тимке:

— Теперь ты меня должен слушаться беспрекословно. Потому что пионер — всем ребятам пример.

Тимка поднял голову от «Весёлых картинок» и стал смотреть на меня с уважением. Я прямо чувствовал, сколько в нём этого уважения. Оно даже в глазах Тимкиных не умещалось, а так и плавало вокруг меня, даже лёгкий озноб вызывало.

— Я люблю брать с тебя пример, Витечка! — преданно сказал Тимка.

— Тогда идём на улицу, — решил я. — Будем делать добрые дела!

В нашем дворе растут какие-то кусты с жёлтенькими цветочками.

— Хорошо бы их окопать! — заметил я.

— Хорошо бы! — согласился Тимка. — А где взять лопату?

Лопаты у нас не было. Но зато в песочнице неподалёку возились Тимкины одноклассники — Миша и Гриша. Они ковыряли песок отличными крепкими совками. Я подошёл к ним — а галстук так по ветру и развевается.

— А ну кончай эту ерунду! — говорю самым что ни на есть солидным голосом. — Давайте лучше вашими совками землю возле кустов вскопаем.

— Это не ерунда, а крепость! — возразил Миша.

— Сперва мы её достроим, — подхватил Гриша. — Кусты твои никуда не убегут.

Ох и разозлился я! Влепил одному подзатыльник, второму. Подействовало: как миленькие бросили свою крепость и принялись ухаживать за зелёными насаждениями.

На следующий день у Тимки в дневнике появилась запись учительницы: «Дрался на перемене». А ещё через день и того хуже: «Дрался на уроке. Прошу родителей прийти в школу».

Влетело ему от папы с мамой по первое число. А я так и не возьму в толк: с чего это вдруг Тимка драчуном стал? Надо на него повлиять. Что если мне к ним в класс вожатым попроситься? Я у них там живо порядок наведу.

— Не советую тебе идти в вожатые, — покачал я головой. — А то в школе у нас появится целый класс драчунов.

Витя сперва разинул рот, потом поскрёб в затылке, и наконец прошептал:

— Понял!..

Приезжаю я в пионерлагерь — а мне навстречу Ира Савенко с чемоданчиком.

— Здрасьте! — говорит. — Зачем сюда?

— Работать, — отвечаю. — Вожатым. А ты куда собралась?

— Домой. Родители за мной приехали.

— Да ведь смена ещё не закончилась! — удивился я.

— Хватит с меня, — сказала Ира. — Я приехала отдыхать, а разве здесь отдохнёшь? В отряде у нас какой-то странный народ подобрался. Все в кружки разные записались и меня тащат. Давай, мол, вязать учись. За смену успеешь себе что-нибудь дельное смастерить. Или, говорят, можешь научиться кружева плести. Вологодские! А хочешь, в кружок керамики или мягкой игрушки запишись. У нас ведь в лагере кружков разных — вагон и маленькая тележка. А спрашивается, к чему на каникулах кружки? Тут море — купайся, загорай. Но что вы думаете — кружковцев наших и к морю-то не особенно тянет. Первыми с пляжа уходят, на занятия свои торопятся. А я на солнышке лежу. Отдыхаю, у меня загар такой будет, что им и не снилось.