Дело о вражеском штабе (Агентство Золотая пуля - Сборник новелл) - Страница 5

– Бояться мне нечего, – лениво ответил я и положил на стол паспорт.

На Володю это явно произвело впечатление. Он протянул руку, но я убрал документ.

– Представьтесь вы, – сказал я.

Не колеблясь, он вытащил из заднего кармана джинсов удостоверение ВВ МВД

России. Смирнов Владимир Дмитриевич. Лейтенант, №21212. Дата выдачи 14.07.98 г. Подпись. Печать… Похоже, подлинное… А может – нет. Ладно, в ФСБ проверят.

– Итак, – сказал я, – у вас есть уран?

– Да! Восемь килограммов. Обогащенный, в контейнере. С официальными сертификатами. Вас это интересует?

– Интересует, Владимир.

– Цену знаете?

– Знаю.

– Устраивает?

– Устраивает, если товар реальный.

– Значит, будете брать?

– Нет.

– Как это… нет? – Лейтенант Смирнов даже подался вперед.

– Я, господин Смирнов, уже сказал: если товар реальный.

– Ну а какой же? Думаете, я вам куклу хочу втюхать? Я вам могу предоставить фотографию контейнера, копии сертификатов и образец. Образец! Понимаете, господин… э-э…

– Хайрат. Меня зовут Хайрат.

– Образец, господин Хайрат, – с напором сказал Смирнов и без разрешения вытащил сигарету из моей пачки.

В этот момент зазвонил мой «Эриксон». Я «выслушал» собеседника и сказал несколько фраз на арабском. Делалось это для продавца. И для того, чтобы Спиридонов знал: все в порядке.

– Когда вы сможете представить образец? – спросил я.

– Сейчас.

– Сейчас? переспросил я. При Смирнове не было ни сумки, ни свертка.

А по моим представлениям, образец с радиоактивным веществом должен быть изолирован в какой-то герметичной массивной капсуле, иметь объем и вес. – Как сейчас? Где образец?

– Через пятнадцать минут. Товар в автоматической камере хранения на Московском вокзале.

– Ну вы, блин, даете.

– А где вы так хорошо научились говорить по-русски, господин Хайрат?

– А вот это уже к делу не относится, – ответил я. «Держите себя резко и независимо», – советовал мне Спиридонов.

– Да, конечно, – отозвался Смирнов несколько смущенно. – Ну так как? Покупаете образец?

Бред, подумал я. Полный бред. В центре Санкт-Петербурга какой-то пропойца запросто продает контейнер обогащенного урана неизвестно кому! Просто как украденный с родного завода гаечный ключ.

Как стакан семечек. Привет, Голливуд!

Вам такое и не снилось… сюжетец-то тянет на «Оскар».

– Можно спросить, Владимир, а откуда у вас этот контейнер?

– Спросить можно… а ответ получить нельзя, – с хамоватой улыбкой ответил миллионер.

– Понял… Это ваше право. Хорошо, идем за пробой.

– Момент! – Смирнов поднял руку. – Проба тоже денег стоит.

– Сколько же она стоит? – спросил я с иронией.

– Штуку баксов. По минимуму беру.

– А ключи от квартиры, где деньги лежат, вам не надо?

– А вдруг вы меня продинамите? – сказал миллионер.

– Рад был с вами познакомиться, господин Смирнов, – ответил я, забирая со стола сигареты. – До свидания.

Отнесите-ка вы лучше свою «пробу» в ФСБ.

– Э-э… постойте, господин Хайрат.

Я, конечно, передам вам образец. Но – поймите! – мне нужны гарантии.

– Мне тоже. Вдруг вы продадите мне за тысячу баксов стакан семечек. А? Тысяча баксов, конечно, не деньги, но… вы не внушаете доверия.

– Мне нет резона вас кидать, – ответил он.

– Нам тоже нет резона. Будет проба – будет разговор и, соответственно, деньги. Ну что? Идем?

– А-а… хрен с ним. Идем.

Я поднялся. Урановый барыга тоже встал. Дама в ажурных перчатках вдруг с грохотом свалилась со стула.

– Вот сучка старая! – сказала буфетчица. Груди-надолбы и три подбородка колыхнулись. – Ты мне еще наблюй тут… шляпой своей вытирать будешь.

«Не в деньгах сила, а в Правде», – сказал «Брат-2» с плаката.

– Вы пиво не выпили, – сказал урановый миллионер. – Так я выпью. Вы, господин Хайрат, не против?

Господи, ну что на это можно сказать? Я не знаю. Убей – не знаю.

Из динамиков голос Владимира Семеновича Высоцкого выдохнул:

…Все почти ума свихнулись,

Даже кто безумен был…

– Нет, господин Смирнов, я не возражаю. Напротив, почту за честь угостить пивком завтрашнего миллионера.

Я бухнул на стол подполковника Спиридонова довольно-таки старую спортивную сумку. Потертую, залатанную в двух местах.

Господи, неужели в ЭТОМ по Санкт-Петербургу путешествует обогащенный уран?

– Вот, – сказал я. – Оно.

– Что там? – спросил Спиридонов.

– Если верить нашему лейтенанту, там проба урановая, фото контейнера и копии сертификатов. Получил в камере хранения на Московском вокзале.

– Я знаю. Момент передачи зафиксирован наружкой.

– Даже так?

– А как иначе, Андрей Викторович? – ответил подполковник и подмигнул. Он был доволен. Я, признаться, тоже. – Сейчас пригласим понятых и осмотрим вашу добычу. Потом мы побеседуем, и вы подробно расскажете о сегодняшних событиях.

…Через несколько минут в кабинете подполковника Спиридонова уже было полно людей: начальник службы БТ Костин, эксперт-криминалист Сапожников, оператор с видеокамерой, две женщины-понятые и следователь следственной службы Крылов.

И я с дурацким перстнем со стразом.

Оператор включил камеру, следак произнес дежурные формулировки, растолковал понятым их права и обязанности… понятые кивали. Затем эксперт сделал портативным прибором замер уровня радиации около сумки. Он превышал фоновый, но незначительно… Похоже, СП «Мираж» правильно выбрало объект для сделки. Поздравляю, господин Хайрат!

– Попрошу расстегнуть сумку и осмотреть ее содержимое, – сказал следак. – Понятые, подойдите поближе.

Женщины подошли. Крылов аккуратно расстегнул «молнию» и раздвинул руками зев сумки. Внутри лежали тряпочный сверток, перехваченный бечевкой, мятый конверт с картинкой: гвоздики, гвардейская лента и надпись "С ДНЕМ

ЗАЩИТНИКОВ ОТЕЧЕСТВА". А еще в сумке лежала… пустая бутылка из-под пива «Балтика № 3».

Нет, ребята, я все-таки ничего в Отечестве не пойму!

Только и могу сказать: с днем защитника Отечества! Наливай!

Спустя еще полчаса, когда был составлен протокол, а вещдоки отправлены на экспертизу, я рассказал начальнику службы БТ, его заместителю и следаку о том, как прошла моя встреча с «лейтенантом Смирновым».

– Когда, Андрей Викторович, у вас запланирована следующая встреча? – спросил Костин.

– Я объяснил барыге, что мне понадобится неделя на проведение экспертизы. Соответственно и встреча через неделю. В четырнадцать ноль-ноль, на Финляндском, возле паровоза ленинского.

– Очень хорошо. Неделя – вполне реальный срок для нормальной разработки.

– Если только он не найдет за это время другого покупателя, – сказал я.

– Не дадим, – ответил Костин. – Теперь он у нас под контролем.

– Поставили наружку?

– Разумеется. Сейчас наш герой катит в электричке на Выборг. Пьет пиво на те, между прочим, сто рублей, что вы, Андрей Викторович, ему дали.

Я немного даже смутился… наружка, выходит, была совсем рядом.

– Дал… он клянчил, как профессиональный попрошайка. Дал… для установления контакта. А что, не надо было?

– Почему? Дали – и дали. Делу не во вред.

– Понял, Игорь Иваныч. А какие мероприятия вы намерены проводить сейчас?

Костин рассмеялся, посмотрел на Спиридонова. Тот тоже улыбнулся.

– Как думаешь, Виктор Михалыч, можем мы поделиться с господином Хайратом своими соображениями?

– Рассказать иранскому подданному о совсекретных мероприятиях? – с деланным ужасом спросил Спиридонов. – Ни в коем случае!

– Расскажем, Андрей Викторыч, – сказал Костин, – расскажем. Разумеется, в общих чертах, не раскрывая технологии… Я думаю, что мы даже обязаны это сделать, коли уж вы стали полноправным участником операции.