Дело о вражеском штабе (Агентство Золотая пуля - Сборник новелл) - Страница 2

«Андрюха, только тебе, понял? Андрюха, баш на баш… твои орлы надыбали, что я организовал производство бабского белья, но не написали. Спасибо… спасибо, что не опозорили… а я только тебе за это – эксклюзив. Один конь по городу носится, всем уран предлагает. Контейнер! Хочет зеленый лимон».

– Постой-ка, Слава, – сказал тогда я, – контейнер урана – это несерьезно.

– Серьезно, Андрюха… вот как раз это – серьезно.

А сейчас Докер отводил взгляд в сторону и лепил мне: треп по пьяни.

– Вчера, Слава, ты мне другое говорил, – скучно произнес я.

– Закурить дай, – сказал Докер.

Курил он редко – только когда выпьет. Я протянул сигареты. Слава вытащил одну, чиркнул спичкой из предусмотрительно положенного на столик фирменного коробка, затянулся. В глазах его появился блеск, лицо начало менять выражение. О, великая сила опохмелки!

– Не помню, чего натрепал, – повторил он.

– Давай я напомню. Ты горячо и искренне благодарил за то, что мои расследователи не дали в нашу «Явку с повинной» материал про твое производство дамского белья. Говорил, что долг платежом красен, что ты такой человек: дал слово – скала!

И информацию про уран отдашь только мне. Иначе, дескать, ты будешь последней проституткой, и тогда уж печатайте про меня что хотите… Вот какой я человек!

Докер крякнул, раздавил сигарету в пепельнице и повертел головой по сторонам.

– Эй, дочка!

Подошла официантка.

– Повторить, – сказал Слава.

Ливень за окном стих.

Окно кабинета начальника службы БТ выходило во двор Большого дома. Кабинет был довольно просторным, но темноватым, неуютным, старомодным. Ни один чиновник десятого класса из таможни в таком сидеть бы не стал. А комитетский полковник, начальник мощной и важной службы, обеспечивающей безопасность города и огромной области, – сидел и работал.

В ФСБ я позвонил уже под вечер, после того как раз пять (или двадцать пять) прокрутил в голове информацию Славы Докера.

– То, что вы сейчас рассказали, Андрей Викторович, более чем серьезно, – сказал полковник Костин.

– Именно потому я пришел к вам, Игорь Иваныч.

– Спасибо… спасибо, но ваша информация не содержит никакой конкретики. Зацепиться-то нам не за что. Вы понимаете?

Полковник сказал и выжидающе посмотрел на меня.

– Да, разумеется, понимаю.

– Не хотите раскрыть нам источник?

– А вы, Игорь Иваныч, свою агентуру раскрываете?

Полковник улыбнулся. Хорошая у него улыбка.

Я тоже улыбнулся:

– Ну вот видите… я тоже не имею права раскрывать своих агентов.

– Тогда, Андрей Викторович, я не совсем понял цель вашего визита. Вы приходите, рассказываете, что в городе появился человек, который пытается продать контейнер с обогащенным ураном… что он предпринял уже несколько неудачных попыток. Называете даже конкретную сумму. Но это все! Разумеется, даже такую скудную информацию мы будем проверять… обязательно будем. Однако если бы вы дали нам чуть-чуть больше… совсем чуть-чуть… нам было бы много легче.

Костин внимательно посмотрел на меня, сказал:

– Я не понимаю вас, Андрей Викторович.

– Хорошо, – ответил я, – попробую объяснить, Игорь Иваныч. К вам я пришел потому, что ваши возможности на порядок выше моих…

– Как минимум на два порядка выше, Андрей Викторович, – перебил с улыбкой полковник. – Извините за прямоту.

– Да, вероятно, это так, – согласился я. – Именно поэтому я у вас. И я могу дать дополнительную информацию. Например, где завтра должна состояться встреча продавца с потенциальным покупателем. Но при одном условии.

– При каком же? – спросил полковник. Голос звучал спокойно, буднично, незаинтересованно. Как будто мы говорим о поимке какого-нибудь черного следопыта с ржавым наганом… Силен полковник!

– Вы включаете в операцию меня, – нахально сказал я.

– Как вы себе это представляете? В каком качестве?

– В качестве журналиста-расследователя, Игорь Иваныч. А как именно это будет выглядеть, мы обсудим в рабочем порядке. Даю слово офицера, что в ваши секреты нос совать не буду.

– Вы думаете, это возможно? – невозмутимо произнес Костин. – Я имею в виду: участвовать в операции и… «не совать нос»?

– Я думаю, можно найти разумный компромисс. Вы же не так уж и просты, товарищ полковник. И ваши сотрудники тоже.

– Да, пожалуй, мы не очень просты, – улыбнулся Костин. Нет, все-таки хорошая у него улыбка. – Пожалуй, стоит подумать над вашим предложением. Но вы же понимаете, я один такого решения принять не вправе.

– Да, разумеется, я понимаю. Когда вы сможете дать ответ?

Ответ полковник Костин дал уже через час. Едва я вошел в квартиру, как зазвонил телефон, благословенный и проклятый! Исчадие уходящего двадцатого века… но жить без него мы уже не можем. И, ненавидя его всем сердцем, искренне и глубоко, человек теперь повесил себе на бок еще и сотовый. Журналисты сделали это в первых рядах… Иногда у меня появляется искушение разбить его вдребезги…

Звонил мой домашний. Я швырнул сумку на пол в прихожей, взял трубку и услышал голос Костина:

– Добрый вечер, Андрей Викторович.

Костин из ФСБ.

– Добрый, Игорь Иванович… что хорошего вы мне скажете?

– Ваше предложение принято, будем работать вместе. Вы сможете сейчас к нам подъехать? Или, если вам затруднительно, мы подскочим к вам.

– Еду, – ответил я. Ох, хорошая улыбка у полковника Костина.

Я промчался по мокрой, блестящей в свете фар набережной. У Литейного моста стоял патруль ГАИ и ОМОН. Почему-то меня не остановили. Низкие дождевые тучи с Балтики ползли над самым мостом, задевали за антенны на крыше Большого дома. Часы показывали 23.17. До встречи продавца и покупателя урана оставалось четырнадцать часов сорок три минуты.

На служебной стоянке возле Большого дома было пустовато. Я поставил «Ниву» возле задрипанного «жигуленка» и пошел к зданию. Внутрь я вошел через подъезд №2. Внизу, в вестибюле, меня уже ожидал человек.

…В кабинете полковника на этот раз сидели, кроме него, еще трое мужчин. Все – без галстуков. Горела люстра. Из включенного, но обеззвученного телевизора что-то вещала госпожа Новодворская. Впрочем, звук и не нужен. Новодворская известно что скажет… Костин встал, выключил телек.

– Познакомьтесь, Андрей Викторович, – сказал он и представил мне присутствующих. Должностей не называл.

Только звание, фамилию-имя-отчество.

Все мужчины были примерно моего возраста. – Ну-с, давайте работать, – сказал Костин. – Сколько времени осталось до встречи вашего продавца с покупателем?

– Четырнадцать с половиной часов, – ответил я.

Офицеры переглянулись.

– Нормально, – сказал Костин. – Время есть. А где должна состояться встреча?

– Игорь Иванович, – спросил я, – вы гарантируете, что после того, как я сообщу вам место, вы не отодвинете меня в сторону? За ненадобностью.

– По-моему, это лишний вопрос, Андрей Викторович, – ответил Костин и снова улыбнулся. Офицеры тоже заулыбались. – Ваше участие в операции одобрено на очень высоком уровне. Это во-первых, во-вторых, ваша и вашего Агентства репутация очень высока после задержания убийцы Винокурова, гражданина Зайчика.

Костин замолчал.

– А в-третьих? – спросил я. – Мне кажется, вы что-то недоговорили. Есть еще что-то «в-третьих»?

– Есть, – кивнул Костин, – есть и в-третьих… Если мы вас «отодвинем», как вы выразились, то появится опасность, что вы начнете собственное расследование. Верно?

– Разумеется, – подтвердил я.

Офицеры снова заулыбались.

– А вот этого нам бы крайне не хотелось. Дров в этом деле легко наломать…

Спугнете продавца – ищи его потом.

Понятно, подумал я, понятно. Мое участие в деле обусловлено не тем, что мне доверяют, а скорее, наоборот – тем, что не доверяют. Ну и Бог с ним! В олимпийском движении лозунг: важен не результат, а участие.