Дело о сумочке авантюристки - Страница 3

– Но какое отношение имеет Том Гридли к Харрингтону Фолкнеру? – спросил Мейсон.

– Разве Фолкнер вам этого не рассказал?

– Нет.

– Он должен был это сделать! Ведь, в сущности, для этого он и подсел к вам.

– Видимо, здесь моя вина, – проронил Мейсон. – Я неправильно его понял. Я думал, вы шантажируете его.

– Так оно и есть.

– Но, видимо, не таким способом, как я думал.

Салли Медисон спросила:

– Вы разбираетесь в золотых рыбках, мистер Мейсон?

– Нет, совсем не разбираюсь, – ответил он.

– Я тоже не разбираюсь, – сообщила она. – Это Том в них разбирается. И очень хорошо. Любимые золотые рыбки мистера Фолкнера заболели какой-то жаберной болезнью, а Том знает способ их вылечить. Принятый способ лечения медным сульфатом действует не всегда. Иногда он приводит к противоположным результатам, и рыбки погибают.

– Расскажите мне, в чем заключается метод лечения, который применяет Том.

– Вообще-то это секрет, но вам я кое-что могу рассказать. Он безопасен по сравнению с лечением медным сульфатом. Очень важно, чтобы лекарство растворялось в воде или смешивалось с ней. Если лекарство тяжелее воды, оно быстро оседает на дно, если легче, плавает на поверхности.

– И каким образом Тому удается избежать этого? – заинтересовался Мейсон.

– Об этом я могу рассказать вам подробно. Он соорудил пластиковую сеть-панель. Она состоит из параллельных пластинок, так что лекарство, которым он смазывает эти пластинки, равномерно распределяется по всему аквариуму.

– И это приносит положительный эффект?

– Да. Во всяком случае, рыбкам мистера Фолкнера оно помогло.

– Но я полагал, что они еще больны.

– Так оно и есть.

– Значит, лекарство не действует?

– Действует. Вы понимаете, Том хочет довести дело до конца и вылечить рыбок, но я не позволяю ему этого делать. Разрешила лишь подлечить рыбок, чтобы они не подохли. А потом заявила мистеру Фолкнеру, что если он пожелает финансировать изобретение Тома по лечению рыбок, то мы согласны стать с ним равноправными пайщиками. Том – добрая, простая душа, верит всем и каждому. Он химик и вечно экспериментирует с разными лекарствами. Он, например, открыл новое, очень сильное жаропонижающее, но безвозмездно отдал рецепт его изготовления своему хозяину. Тот только спасибо сказал, но даже в должности не подумал повысить. Конечно, его тоже нельзя судить слишком сурово. У него свои проблемы. И возможности его ограниченны. Но тем не менее он был несправедлив к Тому. Он использовал находки Тома, чтобы поправить свои финансовые дела.

– У Тома только два изобретения: жаропонижающее и средство для лечения рыбок? – спросил Мейсон.

– Нет, были у него и другие, но всегда находился кто-то, сумевший ими воспользоваться. Вот я и решила, что настало время изменить положение. Я сама займусь этим вопросом. Я считаю, мистер Фолкнер может дать ему десять тысяч долларов в качестве гонорара за труды. А пять тысяч должны рассматриваться как задаток, как половина причитающегося ему гонорара, только половина.

– Я не думаю, что у нас в стране найдется такое большое количество любителей аквариумных рыбок, – заметил Мейсон.

– Их гораздо больше, чем вы думаете. Эти рыбки сводят с ума многие сотни людей.

– И вы полагаете, что одно лишь лекарство против жаберной болезни заставит мистера Фолкнера вложить деньги в это дело?

– Не знаю, не уверена. Я заинтересована только в одном: чтобы у Тома была возможность уехать в деревню, дышать там свежим воздухом, наслаждаться теплыми солнечными днями. Если же он этого не сделает, болезнь его будет прогрессировать, и это может привести к печальному концу. Я даю возможность Харрингтону Фолкнеру вылечить своих золотых рыбок и получить лекарство, благодаря которому он сможет продолжать свои опыты по разведению, не боясь, что рыбки погибнут; но и он должен дать Тому возможность вылечиться. Если учесть те суммы, что он тратит на свое хобби, то вы поймете – я прошу очень немного.

Мейсон улыбнулся:

– Но с каждым днем вы повышаете сумму, которую он должен заплатить, на целую тысячу!

– Да.

– С какой целью?

– Он пытается шантажировать меня. Он говорит, что Том сделал свои открытия, работая у Раулинса, и потому эти открытия принадлежат Раулинсу. И еще: если Том не вылечит его рыбок, то он выступит в защиту интересов мистера Раулинса и в судебном порядке докажет, что все изобретения принадлежат хозяину предприятия. Мистер Фолкнер – жесткий человек, и с ним можно иметь дело только в том случае, если самому действовать так же жестко – только такой язык он и понимает.

– А кто для вас Том Гридли? – спросил Мейсон.

Салли Медисон ответила, ничуть не смущаясь:

– Он мой приятель.

Мейсон снова улыбнулся:

– Что ж, хорошо. Теперь я понимаю, почему мистер Фолкнер называет вас вымогательницей. С его слов я понял иначе. Я подумал, что он питает к вам нежные чувства, а вы, пользуясь этим, просто доите его.

Девушка укоризненно посмотрела в сторону стола, за которым сидел Харрингтон Фолкнер.

– Этот человек, – сказала она холодно и безапелляционно, – ни к кому не питает нежных чувств. – И после секундной паузы добавила: – За исключением своих золотых рыбок.

– Но ведь он женат!

– Я это и имела в виду. Она тоже золотая рыбка.

– Его супруга?

– Да.

В этот момент к ним подошел официант, неся на подносе заказ.

– Вам оставить заказ на этом столе? – спросил он у Мейсона.

Тот взглянул в сторону Харрингтона Фолкнера и поймал его встревоженный взгляд.

– Если вы не возражаете, – обратился он к Салли Медисон, – я присоединюсь к своей компании, а мистера Фолкнера пришлю к вам. Думаю, мне есть смысл заняться этим делом.

– Вам совсем не обязательно присылать его обратно ко мне, – ответила девушка. – Просто скажите ему, чтобы он выписал мне чек на пять тысяч долларов, и добавьте, что я буду сидеть здесь до тех пор, пока он этого не сделает или пока его проклятые рыбки не перевернутся все вверх животиками.

– Я скажу ему об этом, – пообещал Мейсон и, извинившись еще раз, вернулся к своему столику.

Фолкнер вопросительно взглянул на него. Мейсон кивнул.

– Я не знаю, чего вы от меня ждете, – сказал он. – Я решил, что у меня нет причин отказываться от этого дела. Но сперва мне нужно перекусить.

– Мы могли бы поговорить здесь, – предложил Фолкнер.

Мейсон кивком головы показал на Салли Медисон, которая снова сидела в одиночестве:

– Только после того, как я перекушу, и только вместе с мисс Медисон.

– Действия этой особы сильно смахивают на шантаж, – сухо заметил Фолкнер.

– С вами можно согласиться, – холодно ответил Мейсон. – Но ведь в вашем мире шантаж занимает весьма большое место.

– Судя по всему, она уже успела завоевать ваши симпатии, – с горечью заметил Фолкнер. – И не последнюю роль здесь сыграли ее мордашка и фигурка. Она прекрасно умеет ими пользоваться.

Помолчав немного, он добавил с еще большей горечью:

– Не понимаю, что мужчины находят в такого сорта женщинах.

Мейсон лишь усмехнулся:

– А я не понимаю, как мужчины могут увлекаться золотыми рыбками, мистер Фолкнер.

Плотный туман опустился на город, и Мейсону казалось, что его машина плывет в какой-то молокообразной массе. «Дворники» ритмично скользили по ветровому стеклу. Сигнальные огни машины Харрингтона Фолкнера, едущего всего в каких-нибудь пятидесяти футах впереди, были едва заметны.

– Он едет очень медленно, – заметила Делла Стрит.

– В таком тумане быстрее и не поедешь, – ответил Мейсон.

Дрейк рассмеялся.

– Готов поспорить, что этот Фолкнер вообще довольно унылый и скучный человек. Как говорится, хладнокровный. Я чуть не умер, когда увидел, с каким недовольным и хмурым видом он отправился к столу, где сидела эта, как он выражается, вымогательница. Сколько она получила от него, Перри?

– Не знаю.