Дело о спасении телезвезды (Сборник новелл) - Страница 11
Дрожа от напряжения, я отыскал на земляном полу топор и попытался нащупать какую-нибудь скобу на внутренней стороне крышки, чтобы запереть ее изнутри. Но ничего такого мне не попалось, и я просто сжал топор покрепче и прислушался.
Наверху топтались несколько человек.
Пару раз они наступали на крышку, не пытаясь ее поднять, но я понимал, что рано или поздно они ее все-таки поднимут.
И что тогда будет…
Шаги удалились куда-то влево, и голоса принялись негромко переговариваться.
Я осторожно провел ладонью по стенке и обнаружил, что по высоте она заканчивается чуть ниже моего роста. Нагнувшись и пошарив руками по сторонам, я определил, что стою в узком проходе между штабелями каких-то ящиков. Вспомнив рассказ пчеловода, я понял, что это те самые ящики с оружием. Такое соседство подействовало на меня угнетающе. Зато обрадовало другое – на крышке одного из ящиков я нащупал что-то продолговатое и шершавое. Какая удача – это был фонарик! Есть Бог на свете!
Включив фонарик, я мгновенно оценил обстановочку – этот подпол был полноценным филиалом главного оружейного склада ЛенВО, на котором мне как-то приходилось бывать. Обширная, метров на тридцать квадратных, площадь была битком забита ящиками с гранатами, запалами, автоматами Калашникова и запчастями к ним. Между ящиками были оставлены узкие проходы, что меня несколько обнадежило, – здесь можно было держать оборону и с одним топором. Даже если у них было огнестрельное оружие, вряд ли они рискнули бы его применить, учитывая начинку подвала. Подумав об этом, я поостерегся осматривать подробно весь арсенал, поскольку был не очень-то опытен в отношении оружия.
Сориентировавшись, я понял, в каком месте подпола находился Очкарик, когда звонил по моему мобильному, и осторожно двинулся в сторону приглушенных голосов, зная на практике, какова акустика в этом домишке.
Тем временем наверху все затихло. Я уже успел испугаться, что меня открыли, но тут послышался тихий стон. Доносился он, естественно, из забитой мной комнатки. Шаги загрохали в ту сторону, и после паузы раздался сухой треск. Видимо, кто-то из новоприбывших засадил ногой по забитой двери.
Определив на слух, куда она распахнулась после этого удара, я снова назвал себя полным мудаком, поскольку понял, что десять минут назад забивал снаружи дверь, которая открывается вовнутрь…
– Лысый?! Ты чего?.. – заревел уже знакомый мне голос Иваныча.
В голове у меня так шумело от напряжения, что я слышал отнюдь не все, о чем разговаривали эти засранцы. Обливаясь потом, я как можно тише вскрывал ящики, понимая, что их содержимое – мой, возможно, единственный шанс. А наверху с пристрастием допрашивали успевшего прийти в себя Очкарика, которого они называли Лысым.
– Где же эта сука теперь? – недоумевал Иваныч.
– В ментовку бежит, как пить дать…– хрипел Лысый.
– А где тут ментовка-то?
– На станции есть менты, – вступил в разговор Старый.
– Что-то мы никого по дороге от станции не видели…– засомневался третий голос.
– Да они бы давно уже здесь были, – возразил Иваныч, и я понял, что он у них за старшего. – Ты не бил его, случаем?
– Не успел особенно. Сейчас – убил бы, падлу.
– Убил бы…– передразнил Иваныч. – Убийца хуев! Как же ты ключи-то ему просрал?
– Что, он у меня и ключи спер, паскуда?! – простонал Лысый. Я похолодел. – Не, ключи на месте…
– А кто ж тогда двери-то запер? А?.. – хохотнул третий и осекся.
«А вот это уже конец», – подумал я и услышал, как наверху кто-то вскочил.
– Старый, на чердак, быстро! – стал командовать Иваныч. – Васька, чулан проверь! Найдете – бейте сразу! Но без мокрухи, поняли?
Шаги загрохотали по всему дому.
– Вот дурак…– сказал Лысый.
– Ты-то умный, – оборвал его Иваныч. – Чего с товаром будем делать?
– Вывозить надо срочно.
– На чем, блядь, вывозить? Мы тут и за десять ходок все не вывезем!
– Главное, волыны вывезти и гранаты.
Остальное – как получится.
– Как полу-у-чится… Твою мать!
Тут «поисковая группа» вернулась в комнату, и я утроил усилия. Мне кое-что удалось отыскать, и теперь я лихорадочно соображал, что же мне с этим делать – времени у меня оставалось минуты две по самым оптимистичным расчетам…
– Нет нигде, – спокойно сказал Старый.
– Что же он, сквозь землю?.. – взвился Иваныч и замолк. – Ну, бля-а-а…
Я прямо-таки увидел, как он выскочил из комнаты и, остановившись перед крышкой подпола, присел на корточки.
За ним прибежали остальные, и даже, судя по кряхтению и стонам, притащился Лысый.
– Ты что, мудила, замок открывал? – близко-близко прошипел Иваныч, обращаясь, видимо, к Лысому.
– Хотел волын взять, припугнуть гандона…– заныл Лысый. – А он там греметь стал, ну я пошел проверять и…
– Кино…– хихикнул Иваныч и постучал в крышку подпола. – Эй, красавец!
Таиться дальше было ни к чему, и я сказал как можно спокойнее:
– Открывать не советую, я растяжку поставил…
– Молодец! – похвалил Иваныч. – Кто ж тебя научил?.. Ты что там, ящики какие-нибудь открывал?
Я промолчал, и правильно, поскольку вопрос, оказывается, адресовался Лысому.
– Всю последнюю партию…– прогнусавил тот. – Сам же сказал – пересчитать…
Иваныч тихо выматерился и снова обратился ко мне:
– Не темно тебе там, сынок, не холодно?
– Нет, спасибо, твой дебил мне тут фонарь оставил! Так что я и запалы нашел, и патроны, и рожки!.. Не извольте беспокоиться!
Руки затекли, но я должен был это сделать. Укрепив фонарь между ящиками, я тупо смотрел на автомат Калашникова с коротким прикладом, который положил перед собой на ящик с патронами. Рядом лежали затвор и заряженный магазин. Но я ни хрена не помнил, что куда вставляется.
«Ну давай, Леха, вспоминай военрука, двоечник хренов!» – я ругал себя последними словами, но толку от этого было немного. А Иваныч уже собирался поднять крышку… «Газоотводная… Так… Затвор…
Рычажок… Пружина…» Пальцы дрожали, пот заливал мне глаза. Чтобы потянуть время, я безостановочно тарахтел:
– Один мой знакомый служил в Чечне. И там его научили ставить растяжки.
Так после возвращения он всю квартиру оборудовал этими растяжками, говорил, что надежней любой сигнализации. Правда, вместо гранат он использовал другие устройства – то водой обольет, то краской заляпает… Первой, кстати, подорвалась теща. И все быстро пришлось свернуть.
– Не верится мне что-то, сынок, насчет растяжек…– подтвердил мои худшие ожидания Иваныч. – Да и оружие надо сначала к бою приготовить, а?
И тут у меня получилось! Я неожиданно ловко справился с газоотводной трубкой, влепил куда надо затвор и прищелкнул крышку.
– Так попробуй, чего там? – гостеприимно предложил я, воткнув рожок.
– Попробую, пожалуй…– добродушно сказал Иваныч.
Я передернул затвор, почти физически почувствовав, как патрон ушел в патронник.
– Будешь пролетать над Питером, не обосрись! – посоветовал я, сняв автомат с предохранителя и поставив его на автоматическую стрельбу (уроки нашего военрука вдруг всплыли в голове с предельной четкостью). – Город культуры все-таки!
– Слышь, Иваныч, он же бешеный, – зашептал Лысый. – Хрен его знает, чему их там в «расследованиях» этих учат?
– А, блефует, сука, – уверенно возразил Иваныч. – Умирать-то никому не хочется. Эх, етит твою мать…
Услышав, что он пытается поднять крышку, я что есть силы нажал на курок.
В крышке появилась дыра, и я на секунду увидел очумелое лицо Иваныча – худое, бородатое и до смешного испуганное. Он рухнул на пол, и я почувствовал себя каким-то Рэмбо и сдуру шмальнул еще разок в образовавшуюся дыру.
– Ты что, гнида, делаешь?!! – завизжал Лысый. – Там гранат штук триста, мы ж на воздух взлетим!
– Я и говорю – будете лететь, не срите, где попало!
– Эй, слышь? Чего ты хочешь? – торопливо заговорил Иваныч, по-прежнему уткнувшись мордой в пол.