Дело о красном орле (Агентство Золотая пуля - Сборник новелл) - Страница 22

- Все. Живи пока...- Я взяла сумочку и вышла из клуба.

***

Дорогу до Луги я проспала. Скрипка гнал машину что есть мочи, к счастью, машин на трассе было мало. Потом до Пскова мы мирно болтали, потягивая кофе из термоса, который предусмотрительно сунула мне в спортивную сумку Сашка.

Все-таки до чего красива Псковщина. Мы ехали почти строго на юг. Миновали Остров, Пыталово, Опочку. В пышной зелени лесов уже начинала просматриваться грядущая осень. Сады ломились от невиданного урожая яблок, груш и слив. В палисадниках горели разноцветьем "бабушкины цветы": георгины, флоксы, астры. А Себежский район, наверное, один из самых красивых уголков нашей страны. Сплошные соединяющиеся озера, песчаные холмы, сосны.

Во Пскове мы купили крупномасштабную карту области и теперь долго изучали названия деревень. Деревня Замогилье, исходя из данных местных топографов, располагалась на отшибе, в стороне от больших и малых дорог. На последней развилке мы еще раз сверились по карте и спрятали ее в "бардачке". Дальше предстояло преодолеть семь километров по раздолбанному проселку. Скрипка с тоской посмотрел на рессоры своей "девятки".

- Надо было в Агентстве побольше взять на оперативные расходы,вздохнул он.

- Сам бы себе и взял,- съязвила я, зная о патологической экономности Лешки.

Когда до Замогилья оставалось полтора-два километра, на дорогу из леса вышел дед с корзинкой.

- Отец, случаем Екатерину Раух из Замогилья не знаешь?- высунулся из окна Лешка.

- Добросишь до деревни, покажу.

Дед взгромоздил корзину рядом с собой на заднее сиденье. В ней под слоем папоротника проглядывали сыроежки и черноголовики.

- Уже грибы пошли?- удивилась я.

- Еще не пошли. Будут дожди, будет и гриб. А пока - сушь в лесу.

Мы обогнули маленькое картофельное поле и впереди, за высокими деревьями, проступила крыша деревянного двухэтажного барака.

- Ну все, приехали. Я здесь сойду, еще грибов по опушкам поскребу, а вам туда.

- А в каком она доме живет?- уточнила я.

- А там всего один дом. Все там и живут.

***

Екатерина Ласловна оказалась пятидесятилетней женщиной с лицом, на котором еще просматривались следы былой привлекательности, но помятым жизнью, тяжелой работой, плохой едой.

Она рассказала, как после продажи своей комнаты вдруг выяснила, что по документам надлежит ей жить не в отдельной однокомнатной квартире на Комендантском, а в деревне на Псковщине. Она взбунтовалась, пришла к руководителю фирмы "Хата плюс"

Зайчикову, но Геннадий Петрович вдруг из интеллигентного человека превратился в откровенного хама и грубияна, стал ей угрожать. А тут она еще узнала о странной гибели и исчезновении своих бывших соседей.

Екатерина Ласловна испугалась и, не собирая вещей, приехала в Замогилье. Тут и выяснилось, что таких обманутых бедолаг, как она, здесь под сто человек. Все прописаны в этой халупе, живут по несколько человек в одной комнате; перегородками служат старые простыни, натянутые на веревки.

- А вы зачем приехали?- уже в который раз боязливо спрашивала Раух.

- Да за тем и приехали, чтобы услышать весь этот ужас,- зло сказал Лешка.

Солнце стояло высоко в небе. Стало жарко, и я сняла легкую ветровку. Реакция Екатерины Ласловны была неожиданной:

- Валюта, а откуда у вас мой кружевной воротничок?

Да сколько ж это будет продолжаться? Сейчас и эта женщина обвинит меня в воровстве?

Скрипка посмотрел на меня подозрительно:

- Да, откуда? У тебя не было такой блузки.

- Блузку я купила перед отпуском в "Гостинке".

- А воротничок?

- А воротничок мне подарила одна хорошая женщина в Репино.

- Какое совпадение,- улыбнулась Раух.- И мне мой воротничок тоже подарила очень милая женщина. Она какая-то родственница этому Зайчикову. Только в отличие от него - очень порядочный человек. Пока я ждала его, чаем меня поила, стихи читала.

А потом, когда я похвалила ее рукоделие, решила подарить мне это кружево. Точно такое же. Только я, когда убегала из своей квартиры, никаких вещей, кроме носильных, решила не брать. Так и оставила на общей кухне на столе...

- А потом появилась новая хозяйка большой квартиры, нашла кружево и пришила его на свою красную блузку,- пробормотала я.

- Что ты сказала? не расслышал Скрипка.

- Да нет, ничего,- отмахнулась я. Теперь мне стало понятно, почему рукава у моей блузки вдруг стали короткими. Я носила блузку Марианны, а она - мою.

Теперь я хотя бы поняла, почему меня обвиняли в воровстве. Я снова подумала о Марианне. Мне почему-то было приятно, что у нас совпадали даже вкусы: мы обе любили красные блузки и кружевные воротнички.

***

По дороге в Питер я думала о том, что про Голяка никому ничего не скажу. А уж он будет молчать - это я чувствовала наверняка.

Но как быть с Ниной Викторовной? С этой милой, интеллигентной учительницей? Как объяснить ей, что ее племянник - последний гад на этой земле? И почему объяснить ей это должна именно я?

...Во Пскове мы сделали остановку. Возле дешевой кафешки была парфюмерно-косметическая лавка. Я раздумывала ровно секунду, а потом попросила импортный тюбик краски для волос под названием "Медь".

- Зачем тебе? Ты и так - рыжая!- из-за плеча спросил удивленный Скрипка.

- Хочу одной подруге подарок сделать.

Мы с ней очень похожи. Как сестры. Мы даже одеваемся одинаково. Только она - не рыжая. Пока.

Я как наяву представила себе рыжую шевелюру Марианны. Рядом - свою. Фоном почему-то была ее спальня. Тут же вспомнились строчки одного поэта:

А волосы, как рыжий снег, летели На белую подушку за спиной...

- Ну вот, еще на одну рыжую сумасшедшую ведьму в Питере больше станет,заключил Лешка.

Права Нина Викторовна, все-таки Скрипочка действительно славный.

ДЕЛО О КАЗНЕННЫХ БОМЖАХ

Рассказывает Родион Каширин

"Каширин Родион Андреевич, 35 лет, корреспондент отдела расследований. Закончил Ленинградское арктическое училище, работал радиотехником в поселке Диксон, там же - оперуполномоченным уголовного розыска. До прихода в "Золотую пулю" работал в частном охранном предприятии. Коммуникабелен, владеет навыками оперативно-розыскной работы, хорошо освоил азы журналистской деятельности. В то же время часто возникают проблемы с рабочей дисциплиной, имел нарекания от начальника отдела в связи с нарушением "штабной культуры"".