Дело о картине Пикассо (Сборник новелл) - Страница 3
– После меня она еще перезвонила Алле в Самару, – снова вытерла набежавшие слезы Юлия Николаевна, – и после этого – пропала. Ко мне домой она не вернулась…
Мы помолчали.
– В милиции были? – спросила я.
– Не берут заявление, – сглотнула женщина комок. – Говорят, у этих молоденьких девочек есть такая особенность – исчезать на день-два и появляться, когда сами захотят. Они просто не знают нашу Оленьку…
– Ну вы, извините, ее тоже до этого ни разу не видели, – вставила я.
– Это не важно. Я знаю Аллу. И верю ей. Оля – тихий, домашний ребенок. Она, понимаете, не такая, как вы…– Юлия Николаевна выразительно глянула на разрез моего мини-платья и покраснела. – Извините… Ей ведь нет еще и семнадцати, в октябре только исполнится.
Я пропустила мимо ушей ее реплику. Я представила себе эту Олю – провинциальную тихоню, которая элементарно просто, выбравшись из-за маминой печки, могла забрести с новыми подружками куда-нибудь в ночной клуб, потом – в гости. Хотя… Все могло быть и не так.
– Я не хочу вас обидеть… Она – не наркоманка?
– Ой, что вы! – замахала женщина руками. – Она даже не курит.
Я понимала, что Юлия Николаевна, не знавшая Олю лично, могла завышать ей оценки, но женщину по-человечески было жалко: подруга присылает ей единственного ребенка, а тот исчезает.
– Деньги за учебу были при ней? – уточнила я.
– Да, – кивнула женщина. – Она думала, что в тот же день придется платить. А вы что думаете?..
– Я ничего не думаю. Я пока просто спрашиваю. Здесь каждая деталь может играть важную роль.
Эта фраза успокаивающе подействовала на просительницу. Она уважительно посмотрела на меня, впервые обвела взглядом кабинет. Потом как-то очень долго задержалась взглядом на фотографии в рамочке, стоящей на соседнем столе: Аня и Вовка Соболины с маленьким Антошкой гуляли по дорожкам Павловского парка.
– Кто это? – не к месту спросила женщина.
– Мои коллеги. Главный репортер и главная розыскница Агентства. Семья Соболиных.
От этих высоких титулов, которыми я наградила ребят, Юлия Николаевна еще больше присмирела и даже носом перестала шмыгать.
– Ну, пожалуй, я все у вас спросила. Теперь давайте фотографию вашей Оли.
– Да в том-то и дело, что у меня ее нет, – снова расстроилась женщина.
– Как нет?
– Так получилось, что Алла за эти годы прислала мне всего пару фотографий дочери, но там она еще дошкольница.
– Ну и как же мы будем искать вашу Олю?
– А по приметам – нельзя?
– Может, лучше у матери срочно фото получить?
– Ой, что вы! Алла же ничего еще не знает! Ну как мне, посудите, ей такое сказать?
– Да ведь такое же не скроешь!
– У Аллы, к счастью, нет домашнего телефона, а с работы и от соседей она не может звонить часто. Вот я ей пока и говорю, что Оля либо в институте, либо уже спит, уставшая… Только на вас и надежда, Светлана Аристарховна!
Да, ситуация. Спасибо вам, Марина Борисовна, удружили. Я выразительно глянула на Агееву. Та моментально уткнулась в монитор своего компьютера. Вот уж поистине: кто людям помогает, тот тратит время зря.
Юлия Николаевна, увидев мое недовольное лицо, стала быстро описывать Олю:
– Маленькая такая, худенькая. Темные короткие волосы, темные глаза…
На этом приметы заканчивались. Особых – не было.
– Ну не знаю…– Я закурила. – Полгорода таких девушек. Может, она на кого-нибудь похожа? Ну на певицу, на актрису. На Анжелику Варум, например, или на Зару?
– Похожа, – с готовностью подхватила Юлия Николаевна. – Вот на эту карточку, – и она кивнула на семейное фото Соболиных.
– Что – на всех сразу?
– Нет, – смутилась посетительница. – На девушку. Она, правда, здесь в профиль и старше Оли. Но сходство есть. Такая же незащищенная…
Да, хорошие «особые приметы».
Посетительница засобиралась. Я за ее спиной показала кулак Агеевой и, простившись, отправилась в свой кабинет за сумочкой: мы договорились пообедать вместе с моей новой подружкой Асей. Но в кабинет в поисках Соболина заглянул Обнорский. Я вспомнила наш утренний разговор, поправила ремень на своем сером платьице и прошлась вокруг Андрея:
– А так – хорошо?
Шеф читал вчерашнюю информационную ленточку и глянул на меня поверх очков.
– И так хорошо, и по-другому. Я же говорил: тебя ничем не испортишь, – и он снова уткнулся в текст.
Я обиделась на такое откровенное равнодушие: сам же просил, чтобы я ходила в сером. Я села за компьютер, но уже через секунду не выдержала и глянула на Обнорского поверх монитора.
– И вовсе я за тобой не слежу.
– А что же ты сейчас делаешь? – рассмеялся Андрей. – Смотришь исподтишка, как я читаю информации, следишь за выражением моего лица, так? Разноса боишься? Зря. Хорошо вчера отработала кражу картин из военно-морского училища, молодец!
Выкрутился, ничего не скажешь. Но я решила не сдаваться:
– А чем тебя мое красное платье не устраивает?
– Да все меня устраивает, – вроде как даже раздраженно сказал шеф. – Ходи ты как сумеречная дива, или светись, как фонарь – лишь бы работала хорошо… Жаль вот только, что с тобой по-хорошему нельзя. Стоит только похвалить, как ты сразу начинаешь капризничать, садиться на голову. Тебя, Света, постоянно нужно держать в узде.
И он, недовольный, вышел из кабинета.
Какой свинтус! Сначала дурилку мне утреннюю устроил, а потом ни с того ни с сего нахамил средь бела дня.
Я не знала тогда, что ТОТ день еще не наступил. Что это пока – цветочки.
За месяц ДО ЭТОГО…
Сопля малохольная!
Сначала ее согнуло пополам так, словно подлый хоббит неожиданно воткнул свой деревянный меч прямо ей в солнечное сплетение. Потом она изрыгнула весь свой утренний завтрак – йогурт с вишней, омлет и что там еще едят по утрам пьющие красавицы? А потом уткнулась своей роскошной физиономией прямо в центр белой раковины общественного туалета на «Ленфильме», собираясь, похоже, захлебнуться.
– Где это ты вчера так набралась? – Рядом у соседней раковины я пыталась замыть блузку.
Аська высвободила свою симпатичную мордашку из-под струй хлорной воды, провела рукой по мокрому лицу:
– Спасибо, Светик, уже лучше.
Ну злости у меня на нее не хватает! Сидит себе, зеленая, на корточках, и не соображает, что у нас с Беркутовым только-только все начиналось. Он увидел меня на площадке, махнул рукой в сторону оператора – «стоп, камера!» – и вальяжной походкой героя-любовника первой столицы подплыл к нам с Аськой. «Вы – Света?.. Я давно вас ждал, чтобы познакомиться. Я читал сборники „Все в АЖУРе“, сценарий и был уверен, что Ася – это не вы! Хоть и режиссер, и Обнорский настаивали. Так вот вы какая – Света… Так вот какая ты – моя красавица-коллега Снежана Прибрежная».
В этот момент актриса Инга Карасева, играющая героиню нашей Анечки Соболиной, закричала: «Ребята, Барчик плохо!»
Ася Барчик – студентка Театрального института и якобы мой двойник. В последнем меня уверяют все в Агентстве и на съемочной площадке, кто хоть раз видел нас вместе.
Чушь собачья! Я не верю в абсолютное внешнее сходство двух человек (если, конечно, они не однояйцевые близнецы). И лишний раз убедилась в этом, когда нас с Аськой познакомили на совместной пьянке актеров съемочной группы, играющих в новом телесериале журналистов из вымышленного агентства «АЖУР», и их прототипов – нас, сотрудников «Золотой пули».
Встречу эту Обнорский задумал давно, лишь только приступили к съемкам первых серий. Но была одна загвоздка. Уже вовсю шли натурные съемки, а продюсеры с главрежем все никак не могли найти актрису на роль моей Снежаны Прибрежной. И в Москве искали, и в Питере, и по театрам, и по киноинститутам – впустую. Обнорский злился. Ребята на работе меня подкалывали: «Ну, Светка, не родилась, видно, вторая такая красавица в России! По всему, придется тебе самой свою героиню играть…» Я отмахивалась, хотя ситуация интриговала и меня: да что же это такое? Героини, что ли, перевелись?