Дело Гэлтона - Страница 16

— А вы не помните, как звали сестру?

— Дайте подумать. Кажется, миссис Керриган.

— Или Каллиган?

— Каллиган, совершенно верно. Это была хорошая молодая женщина, довольно знающая. Кажется, она уехала отсюда одновременно с Браунами.

— А семья Браунов уехала?

— Да, они уехали, даже не сказав никому до свиданья. Или спасибо.

— А когда это было?

— Через несколько недель после рождения ребенка. В 1936 году, где-то на Рождество. Думаю, через день или два после Рождества. Я хорошо помню это, потому что обсуждал это дело с людьми шерифа.

— Недавно?

— Последние пять месяцев. Короче говоря, когда стали расчищать территорию для строительства поселка Марвиста, были найдены человеческие кости. Местный помощник шерифа попросил меня посмотреть на них и сказать, что я об этом думаю. Я согласился. Это были человеческие кости, принадлежавшие, по всей вероятности, человеку среднего роста лет двадцати.

Я решил, что это могли быть кости Джона Брауна. Они были найдены под домом, где он жил. Дом снесли, чтобы построить там дорогу. К сожалению, у нас нет возможности установить это точно. Там не было черепа, и это не дало возможности установить личность по зубам.

— Это дает основание думать об убийстве.

Динин серьезно кивнул головой.

— Вы совершенно правы. Есть и другие доказательства. Одна из костей позвоночника была разрублена тяжелым инструментом. Я бы сказал, голова Джона Брауна, если это действительно был он, была отрублена топором.

Перед моим уходом доктор Динин дал мне препроводительное письмо к занимавшемуся этим делом заместителю шерифа, которое он написал на бланке для рецепта, и адрес заправочной станции, где работал Джон Браун-младший. Я быстро вернулся в аптеку. Боллинг все еще сидел за стойкой, держа бутерброд с поджаренным сыром в левой руке и карандаш в правой. Он одновременно жевал бутерброд и что-то записывал в своей записной книжке.

— Извините, что заставил вас ждать...

— Извините, я пишу поэму.

Он продолжал писать. Я быстро съел сандвич, а потом вытащил его из аптеки и посадил в машину.

— Хочу вам кое-кого показать. Кто он, объясню позже. — Я включил мотор и повернул по шоссе к югу. — О чем ваша поэма?

— О городе и о людях. Я сделал прорыв в поэзии. К самоутверждению. Это будет прекрасная... первая прекрасная поэма за многие годы моего творчества.

И он начал мне рассказывать об этом в таких выражениях, что я ничего не понял. Я нашел место, которое искал, в южном пригороде. Это была независимая заправочная станция с тремя помпами, которые обслуживал один человек. Это был молодой парень в белом комбинезоне. Он заправлял небольшой грузовик, загруженный коричневыми рыболовными сетями. Я встал за грузовиком и стал за ним наблюдать.

Без сомнения, он был похож на Энтони Гэлтона. У него были такие же светлые, широко расставленные глаза, такой же прямой нос и такие же полные губы. Только волосы другие. Темные и прямые.

Боллинг нагнулся ко мне:

— Боже мой! Это Браун. Это не может быть Браун. Браун почти моего возраста.

— У него был сын, помните?

— Это его сын?

— Я думаю, да. Вы не помните, какого цвета волосы были у ребенка?

— Волос было мало. Но они были темными, как у его матери.

Боллинг собрался вылезать из машины.

— Подождите, — остановил его я. — Не говорите ему, кто вы.

— Я хочу спросить его об отце.

— Он не знает, где отец. Кроме того, нужно установить его личность. Я хочу услышать, что он скажет мне, не будучи предупрежден заранее.

Боллинг с сожалением посмотрел на меня, но остался в машине. Водитель грузовика заплатил за бензин и уехал. Я подъехал к колонке и вышел из машины, чтобы лучше разглядеть парня.

На вид ему было двадцать один или двадцать два года, столько же, сколько было его отцу, когда он исчез. И приятная улыбка.

— Чем вам помочь, сэр?

— Залейте полный бак. Это будет всего два или три галлона. Я остановился, потому что хочу, чтобы вы проверили, достаточно ли у меня масла.

— С удовольствием, сэр.

Он казался услужливым парнем. Заполнил бак бензином, очень чисто протер ветровое стекло. Но когда поднял капот, он не мог найти, где находится масло. Я помог ему.

— Давно здесь работаете?

Он смутился:

— Всего две недели. Еще не все марки машин знаю.

— Да это чепуха. Не думайте об этом. — Я посмотрел через шоссе на широкий берег, омываемый волнами океана. — Прекрасное место. Неплохо бы здесь поселиться.

— Вы из Сан-Франциско?

— Мой друг оттуда, — я показал на Боллинга, все еще сидевшего в машине. — Я приехал сюда прошлой ночью из Санта-Терезы.

Он не прореагировал на название города.

— А кому принадлежит этот пляж через дорогу, вы не знаете?

— Извините, не в курсе. Но мой босс может знать.

— А где он?

— Мистер Тэрнел обедает. Он скоро вернется.

— Как скоро?

Он посмотрел на дешевые часы на руке.

— Минут через пятнадцать-двадцать. Его обеденное время с одиннадцати до двенадцати. А сейчас без двадцати двенадцать.

— Пожалуй, подожду его. Я не тороплюсь.

К этому моменту нетерпение Боллинга достигло апогея. Жестами, которые казались ему незаметными, он подзывал меня к машине.

— Это сын Брауна? — спросил он меня шепотом, как шепчут артисты на сцене.

— Вполне возможно.

— Почему вы у него не спросите?

— Я жду, пока он сам мне это скажет. Не волнуйтесь, мистер Боллинг.

— Можно, я поговорю с ним?

— Лучше не стоит. Это довольно щекотливое дело.

— Не понимаю, почему вы так считаете? Или он его сын, или нет.

Парень подошел ко мне:

— Что-то не так? Может быть, я могу вам помочь, сэр?

— Все в порядке. Вы прекрасно нас обслужили.

— Спасибо.

Он широко улыбнулся, показав свои зубы, которые казались очень белыми на загорелом лице. Но улыбка его была напряженной. Он почувствовал, что здесь что-то не так.

— Вы сами из этих мест? — спросил я его как можно более безразличным тоном.

— Наверное, можно сказать, что да. Я здесь родился, в нескольких милях отсюда.

— Но вы не местный.

— Совершенно верно. Как вы догадались?

— Акцент. Я бы сказал, вы выросли в восточной части страны.

— Правильно. — Он был польщен моим вниманием. — Я недавно приехал сюда из Мичигана.

— У вас высшее образование?

— Имеете в виду колледж? Да, я окончил колледж. А почему вы спрашиваете?

— Я подумал, что вы могли бы себе найти работу получше, чем заливать в машины бензин.

— Надеюсь, — ответил он. — Я рассматриваю эту работу как временную.

— А какой бы работой вы хотели заниматься?

Он заколебался, покраснев под загаром.

— Интересуюсь театром. Понимаю, что это звучит смешно. Половина из тех людей, кто приезжает в Калифорнию, хотят быть актерами.

— Вы поэтому приехали в Калифорнию?

— Это одна из причин.

— Значит, это для вас остановка на пути в Голливуд?

— Можно сказать, что так. — Он замкнулся. Слишком много вопросов. Это показалось ему подозрительным.

— Вы были когда-нибудь в Голливуде?

— Нет, не был.

— А играли когда-нибудь в театре?

— Когда был студентом.

— Где?

— В Мичиганском университете.

Я получил, что хотел. Теперь у меня была возможность проверить его прошлое, узнать, лжет он или нет. И если лжет, то доказать это. В университетах есть записи об их студентах.

— Я задаю вам все эти вопросы потому, что у меня есть контора в Голливуде на бульваре Сансет. Интересуюсь молодыми талантами. А ваша внешность меня поразила.

Он обрадовался:

— Вы агент по набору?

— Нет, но я знаю многих агентов. — Мне не хотелось врать. Не люблю этого. Поэтому я решил привлечь к разговору Боллинга. — Мой друг, известный здесь писатель. Мистер Чэд Боллинг. Может быть, вы о нем слышали?

Боллинг смутился. Он был чувствительным человеком, и такой мой подход к парню смутил его. Он высунулся из машины и поздоровался с ним за руку.