Делай что должно - Страница 188
– Ладно, - сказал он спокойным голосом. - Я сам виноват. Надо было дать тебе явную команду остановить поиски. Все, проехали. Не выпускать же их теперь. Долбанная Игра!… Не успеешь ситуацию просчитать, как все меняется! Давай еще раз, сначала.
Перепуганный и ошеломленный Каол подробно описал все свои действия с момента появления в Клухе: расквартирование отряда в нескольких постоялых дворах, странные разговоры по трактирам, стихающие при его приближении, строгий допрос некоторых говорунов, короткие переговоры со скисшим от перепуга городским головой, тихое выселение всех постояльцев с этажа и, наконец, захват всех четверых поодиночке. Больше всех хлопот доставил тролль. К счастью, среди пограничников нашелся тролль, он и подсказал состав сонного зелья, могущего вырубить собрата в течение пары секунд. В последний момент операцию чуть было не испоганил ночной кошмар мальчишки, завопившего во сне, но удалось справиться и с этим.
– Ночной кошмар, говоришь… - хмыкнул Майно. - Ну-ну. Значит, взяли тролля, орка, пацана и девчонку. Самого крупного волка, значит, упустили. Ну, того, что тебе шею тогда свернул, - пояснил он в ответ на непонимающий взгляд посланника.
Каол чуть не упал. Ему захотелось хватить себя кулаком по лбу. На него словно затмение какое-то нашло - он так хотел захватить тех четверых, что совсем забыл про пятого. Как такое могло случиться? Уму непостижимо. Околдовали его, что ли? Действительно, тот сучий князь без княжества словно растаял в воздухе. В трактире его не оказалось, видно, вышел куда-то. Не зря Великий назвал меня идиотом, ох, не зря…
– Неважно, - махнул рукой Майно словно в ответ на его мысли. - Четверых вполне хватит. Ладно, парень, не переживай. Ты все сделал правильно. Вот у меня кое-какие планы псу под хвост пошли, это да… Ну да будет мне урок на будущее. Можешь считать, что реабилитировал ты себя за те промахи. Как шея, кстати? Заживает?
Подобное участие со стороны Владыки, тем более второй раз подряд, было весьма необычно. Но Каолу уже хватило потрясений, чтобы реагировать на новые.
– Да, повелитель, - покорно сказал он, машинально чуть дернув головой, словно ощущая деревянный воротник. - Заживает.
– Вот и хорошо, - раздумчиво сказал Майно. - Значит, так. Спокойно сплавляешься по Болотистой до моря, пересаживаешься на морской корабль… Кажется, там должны стоять две связные ганзы, "Стремительная" и… м-м-м… "Юркий", что ли… Неважно. Моим именем возьмешь любую. Загрузишь на них столько своих людей, сколько сможешь, и пойдешь в Небесные Горы. Пленников держать в бессознательном состоянии всю дорогу, но не убивать, за это головой отвечаешь. Запеленай цепями как саваном, убегут - не обессудь, мои пытошные подвалы ты знаешь. Иногда буди, корми, пои, задницу вытирай и вырубай снова. Разговоров с охраной или друг с другом не допускать, к каждому круглосуточно приставить двоих… нет, троих часовых. К каждому! В замке каждого - в отдельную камеру в разных концах тюрьмы, и опять по трое часовых рядом с каждым круглосуточно. Можно позволить им очнуться, но никаких разговоров. Предупреди, что за такое будешь языки вырывать и уши обрезать. Что-то забыл? Нет вроде бы. Я доберусь туда через две недели, может, чуть раньше. Если не успею к твоему появлению, позаботься, чтобы они дождались меня живыми и, желательно, в полном рассудке. Все понял?
– Да, повелитель, - Каол Трейн припал на одно колено. - Сплавиться. Довести до замка. В разные камеры. По трое часовых, никаких разговоров и живыми.
– Молодец, - усмехнулся Майно. - Давай, выполняй.
Преодолевая уже привычную головную боль, Каол Трейн открыл глаза и с подозрением посмотрел на связного мага. Тот спокойно сидел с полуприкрытыми глазами и вдыхал густой и донельзя гадостный дым из курительницы на столе. Теоретически тот во время разговора должен входить в транс, ничего не видеть и не слышать. Но кто его знает? Ну да не до него сейчас. Нужно усилить охрану ценных пленников.
Когда он выходил из каюты, по спине внезапно пробежали мурашки. Игра? О какой игре обмолвился Великий? Кто способен играть с ним на равных? И… что за карты, которыми ходят в этой игре? Посланник помотал головой. Нет, ему это не интересно. Он о таких вещах не знает и знать не хочет. Обтерев с лица липкую испарину и глубоко вдохнув сырой холодный воздух, Каол заторопился вниз по трапу.
Майно поднес к губам бокал вина, пригубил и раздраженным движением отбросил в сторону. Ну что же это за невезение такое! Такая блестящая идея - и такой оглушительный провал. Видимо, он разбирается в Игре куда хуже, чем полагал. Нужно посвятить этому побольше времени, на случай повторения в будущем. И чего это он, кстати, стал вслух рассуждать? Зря обмолвился об Игре при мальчишке. Конечно, общее потрясение, да еще та дикая головная боль, которую должны испытывать смертные после разговора, должны стереть из его памяти случайную оговорку, но все же, все же… Слишком много совпадений связано теперь уже с его собственным человеком. Слишком много. Пожалуй, парень завяз в Игре куда глубже, чем стоило бы. Незачем рисковать. Жаль, конечно. Неплохие надежды подавал этот Каол Трейн, но, пожалуй, пришло его время.
Как только он разберется с Отрядом, незадачливый посланник умрет.
Баржа, низкое неуклюжее судно с короткой мачтой и рядом уключин вдоль бортов, довольно резво плыла вниз по течению Болотистой. Легкий ветерок надувал парус, но особой нужды в нем не было - в этом месте берега стискивали реку, и течение само неплохо тащило корабль. В трюме лежали бесчувственные тела пленников, скованные тяжелыми кандалами, двенадцать стражей неподвижно сидели на скамьях и угрюмо молчали. Им было душно и скучно, хотелось сыграть в карты или хотя бы кости, но Каол Трейн, наведывавшийся сюда по тридцать раз на дню, уже чуть не убил одного из охранников, пойманного на этом деле. Караул желал только одного: скорейшей подмены. Впрочем, места для солдат на барже нашлось немного, ровно столько, чтобы обеспечить две смены, так что четыре часа на палубе пролетят незаметно, а затем опять душный трюм и гнетущая скука. Душу караульным грело только одно: утроенная плата за весь срок этой каторги.
Тилос вытянулся вдоль плоского днища корабля, вонзив удлинившиеся ногти глубоко в дерево. Вода обтекала его ледяными струйками, но он не ощущал холода - все внешние чувства, кроме слуха и зрения, были заблокированы. Сейчас его беспокоило только одно: уровень кислорода в окружающей среде. Синтетические легкие извлекали его из воды до последней молекулы, но работающим в активном режиме системам этого не хватало. Приходилось задействовать аккумуляторы, и уровень заряда в них неуклонно понижался. Усугублялось это тем, что энергомагистраль еще не до конца восстановилась после выжегшего ее почти полностью страшного электромагнитного импульса. Энергия расходовалась неэффективно, около четверти ее утекало в никуда. Если так пойдет и дальше, еще до исхода следующего дня придется снова задействовать реактор. На сколько его еще хватит при такой жизни? Ответа он не знал.
На горизонте маячила и еще одна проблема: еда. С рыбой было просто: зачастую любопытная и беспечная плотва подплывала достаточно близко, чтобы Тилос мог ухватить ее одной рукой и отправить в рот. На мелководье попадались заросли незнакомой бурой водоросли. Но проглотить пищу удавалось лишь с хорошим глотком воды. Желудок не справлялся с таким объемом жидкости, и пища плохо усваивалась. Кроме того, его ногти не были приспособлены к долгому цеплянию за дерево, и, пытаясь ловить рыбу, он уже дважды срывался. К счастью, судно шло достаточно медленно, и Тилос успевал ухватиться за днище снова. Сейчас он висел уже почти у самой кормы. В следующий раз может и не успеть. Догонит ли он баржу вплавь, Тилос не знал и предпочитал не выяснять без острой необходимости.
Там, внутри корабля, лежали его спутники. Раз, забывшись, он назвал их про себя товарищами. Тугой комок под правым сердцем привычно екнул. Товарищи! Он не заводил друзей уже пару веков, после гибели Баларана, как после смерти Санны он зарекся влюбляться. Бессмертному лучше не прикипать ни к кому сердцем, особенно к смертным. Потом будет только хуже. Интересно, в который раз всплыла в голове осточертевшая тема, а действительно ли я бессмертен? Даже если это искусственное тело проживет еще тысячу или миллион лет, что станет с полуорганическим мозгом, с заключенным в него разумом? Ведь уже случались моменты, когда лишь подготовка Хранителя не позволила ему сойти с ума. А у дома Танны он едва не покончил жизнь самоубийством. Как долго это сможет продолжаться? Как долго он выдержит?…