Декамерон 1914 - Страница 9

После чего снова все стихло, но уснуть мне теперь уже более так и не удалось до самого утра.

Да, по всему, этот «Парадиз», то бишь «Рай», был со своими сюрпризами!

* * *

Телеграммы¹⁰

ТАЙНОМУ СОВЕТНИКУ ОСИПОВУ

СРОЧНО

СЕКРЕТНО

В СОСТОЯВШЕМСЯ ВЧЕРА ТЕЛЕФОННОМ РАЗГОВОРЕ РОТМИСТР СИПЯГО СООБЩИЛ ЗПТ ЧТО ЗПТ ПОМИМО ЕГО ОСНОВНОГО ЗАДАНИЯ ЗПТ ВСТРЕЧИ С ПИЛИГРИМОМ ЗПТ ЗИГФРИД ИМ ТАКЖЕ ОБНАРУЖЕН

НО В СВЯЗИ СО СХОДОМ ГОРНОГО ЛЕДНИКА РОТМИСТР ОТРЕЗАНЫ ЗПТ ОТЧЕГО ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ОПЕРАЦИИ ГАМАЮН ПОКА НЕВОЗМОЖНО

УТРОМ ЗПТ ПОКА БЫЛА ТЕЛЕФОННАЯ СВЯЗЬ ЗПТ НЕ ИМЕЛ ОТ СИПЯГИ НИКАКИХ ВЕСТЕЙ

ПРОБИТЬСЯ СКВОЗЬ ЛЕДНИК В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШЕЙ НЕДЕЛИ ЕДВА ЛИ УДАСТСЯ

ОСТАЕТСЯ НАДЯТЬСЯ ЗПТ ЧТО СИПЯГО В СИЛУ ЕГО ОПЫТА САМ СУМЕЕТ ПРИНЯТЬ НАДЛЕЖАЩЕЕ РЕШЕНИЕ

НАЧАЛЬНИК СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО

ОТДЕЛЕНИЯ ЖАНДАРМСКИЙ РОТМИСТР

БУРМАСОВ

– – –

РОТМИСТРУ БУРМАСОВУ

СЕКРЕТНО

НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ЗПТ СИПЯГО СПРАВИТСЯ САМ

ОСИПОВ

– – –

Из газеты «Губернские новости»¹¹

Как уже сообщалось в нашем предыдущем выпуске, второго дня полиция захватила притон с малолетними рабынями.

Изловленный как хозяин притона некий г-н Жучков, как выяснилось, в действительности хозяином не являлся, он лишь выполнял чьи-то указания. То же относится и к его супруге, г-же Жучковой.

Оба они, а также двое охранников и их подручных по борделю, были задержаны и на время следствия расселены по разным камерам тюрьмы предварительного заключения.

Увы, всех четверых наутро нашли мертвыми, с явными следами насильственной смерти. Не станем сообщать всех ужасающих подробностей; обмолвимся лишь, что г-на Жучкова нашли с камнем во рту, вбитом ему в самое горло. Другие смерти – того ужаснее.

Отчего-то на стене камеры, в которой нашел свою смерть г-н Жучков, на стене было сажей начертано по-немецки слово «Stein» (камень), от чего тот, собственно, и принял смерть.

Истинный хозяин притона, на коего работал г-н Жучков, разыскивается, но, как мы полагаем, едва ли когда-либо будет изловлен.

Проделки Беяз Шаулы. – «Пулемет-

хреномет» и «революция-хренолюция». – Новые сюрпризы.

Завтрак, как и обед давешний, происходил за table d'hot¹². Хозяйка, Амалия Фридриховна, завтракала вместе с гостями, а из постояльцев пансионата по какой-то причине отсутствовал только инженер, господин Шумский.

– Дуня! – позвала княгиня.

Девушка немедля явилась на зов.

– Дуня, – строго спросила княгиня, – ты господина инженера случаем не забыла пригласить?

– Как же! Три раза к ним стучалась! Должно, спят очень крепко.

– Что ж, оставь для него жульен, потом еще раз подогреешь.

– Так жульен никак нельзя ж подогревать по второму разу, Амалия Фридриховна, спортится он.

– Да, пожалуй… Ладно, ничего не поделаешь, будет есть холодный, сам виноват.

– И весьма, весьма пожалеет, – вставил купец Грыжеедов, как раз в этот момент с наслаждением поглощая грибной жульен. – Сейчас, пока он теплый, вкус – преотменнейший! Давненько такого не едал! Премного благодарен, Амалия Фридриховна.

Княгиня, довольная, кивнула:

– Да, Лизавета у меня отличная стряпуха. За что и плачу ей, как повару в первоклассной ресторации.

Гости наперебой принялись нахваливать и жульен, и прочую снедь, я же, вспомнив о звуках, донесшихся до меня ночью, все внимательнее приглядывался теперь к нашему молчуну-учителю, господину Петрову. Он пользовался лишь вилкой, держа ее в правой руке, поскольку ладонью другой руки все время прикрывал левую сторону лица, но когда он, на какой-то миг забывшись, чуть сдвинул ладонь, я увидел, что эта часть лица у него изрядно распухла, а под левым глазом образовался основательный синяк.

Господин Львовский тоже заметил у него это украшение и по природной то ли глупости, то ли простоте, то ли бестактности воскликнул:

– Батюшки! Сергей Сергеич, да что ж с вами такое приключилось?! У вас же, право, под глазом натуральнейший… как бы это?..

– Фингал, – подсказала Ми.

– Да тут такая история… – пробормотал тот. – Нынче что-то не спалось, спускался ночью по лестнице, хотел свежим воздухом подышать, да по неловкости и сверзился. Все ступеньки пересчитал – вот оно и…

Прежде я лишь однажды слышал его голос, оттого тогда, ночью, и не узнал. Теперь не сомневался – то был он!

– Теперь вот и рука болит, и ребра, – добавил Петров.

– Не знаю, как начет руки и ребер, – прошептал мне на ухо сидевший рядом Кляпов, – но фингал такой получается вовсе не от ступенек, а исключительно от рукоприложения, это уж поверьте мне.

Да, его правота не вызывала у меня сомнений.

– Как же так получилось? – не унимался Львовский. – Лестница тут всегда освещена, а ступени широкие. – Экий вы, ей-Богу, голубчик, не осторожный!

Во мне настолько взыграло любопытство, что в бестактности я даже перещеголял господина Львовского. Произнес:

– Да, я слышал спросонья, как вы навернулись. Еще удивился – кого это вы там обругать изволили? Оказывается – их, ступеньки! И поделом!

– И это совершенно не лишено смысла, – вступила в разговор Дробышевская. – В каждом предмете, даже в лестнице, прячутся мистические силы, иногда добре, а иногда, как в данном случае, весьма злокозненные. Мир полон самых разнх дỳхов, иногда весьма не дружественных к нам, уверяю вас, господа. Просто не всем дано это узреть.

Петров зарделся – трудно сказать, от чего более, от своего столь явного вранья или от столь абсурдного объяснения. Он проговорил:

– Вы, возможно, правы, но в данном случае… Просто мне показалось, что кто-то толкнул меня в спину. Но потом, придя в себя, увидел, что там – никого.

И тут вдруг Дуня подала голос:

– Это он шутки шуткует, он колобродит! Точно говорю, – он!

– Что за глупости? Кто – «он»? – спросила княгиня.

– Он! Этот бес! Абдулла называет: Шаула.

– По-татарски – «призрак», – пояснил генерал Белозерцев. – Я по-ихнему, по-татарски, еще с Геок-Тепа малость понимаю.

Дуня подтвердила:

– Вот-вот! Абдулла говорил: Беяз Шаула. Белый Призрак, то есть.

Когда-то судебный следователь Лежебоко учил меня, что мелкие подробности способны помочь изобличить любую нечистую силу. Сейчас, кажется, настал соответствующий момент. Увидев, что Петров близоруко щурится, я вспомнил, что вчера на нем были весьма приметные очки с толстой костяной оправой. Наверняка, тот Шаула, что саданул ему в глаз, и сломал эти очки. Но тогда, коли это все же не призрак, а человек, он неминуемо должен был поранить себе рук.

Я внимательно осмотрел руки всех сидевших за столом, но никаких следов ни у кого из них на руках не обнаружил.

Неужто и впрямь призрак?.. Вздор, конечно!..

Тем временем Дуня продолжала поминать этого самого Шаулу.

– Ах, опять все те же глупости… – вздохнула госпожа Ахвледиани. Затем пояснила для остальных: – Видите ли, у здешних детей гор существует такое поверье: дескать, когда сходит этот ледник, просыпается спавший досель под ним этот самый Беяз Шаула и творит свои проказы. – И укорила горничную: –Ты бы хоть, Дуняша, избавила нас от этих глупостей, ей-Богу.

Та вспыхнула:

– «Глупостей»?! А гребень мой – тоже, выходит, глупость, да?!