Дебютант-киднеппер (СИ) - Страница 12

Черт, чем же заменить слово «пластичный»?

— А можно и не заполнять трещину клеем целиком, — подал голос, молчавший до сих пор Регин, — пропитаем тряпку, и затолкаем в трещину. И сверху еще одну приклеим.

Блин, как же я сам-то не додумался? Ведь знал же! Эх-х-х...

После того, как идею поддержал Регин, чей авторитет в команде был неизменно высок, и, самое главное, Кнуд — главный по кораблю, ее перевели из разряда «проектов» в разряд «план», присвоив высший приоритет.

Естественно, меня отправили к монахам за молоком и прочими ингредиентами для клея, дав в помощники всё тех же Бьярни и Синдри. Остальных припахали в лагере.

— Скоро уплываете, — то ли спросил, то ли констатировал брат Вальтер.

За всё время я так и не сошелся ни с одним из монахов кроме него. Сталкиваясь в стенах монастыря с другими братьями, всё равно не мог отделаться от мысли, что меня сторонятся. Монахи не косились и не шептались за спиной, по крайней мере, я не замечал. Но и расположения какого-то не выказывали.

— Да, — подтвердил я, — но сначала корабль надо починить.

— Уплываете... — грустно кивнул старик. — Вот и опять мне будет не с кем поговорить.

Это да. Он не только растолковывал мне «Слово Спасителя» — так называлась местная «Библия», но периодически мы сходились в жёстких дискуссиях по поводу той или иной моральной максимы. Чего только стоил наш спор по поводу утверждения «Всякая власть от бога!»

Лично я, слышавший подобное утверждение еще в своем мире, до сих пор этого принять не мог. Как это так?! А если правитель влез на трон путем интриг и собственной подлости? Он тоже «от бога»?

— Не переживай, — попытался подбодрить старика я, — братья же твои никуда не денутся!

— Конечно никуда, — печально покивал монах. — Куда мы из нашей обители? Братия, это всё, что у меня есть, кроме слова Спасителя. Вот только... — он помолчал, пожевал губами. — Мне будет не хватать твоего молодого задора, твоего напора, пусть не всегда и правого... Да что там? — наконец хитрая улыбка коснулась его губ. — Почти никогда не правого... Но всегда честного и прямого, — закончил он грустно.

Грусть тронула и мое сердце. Я присел рядом с понуро сидящим братом Вальтером, обнял его за хрупкие стариковские плечи.

— Ну, мы же не на век расстаемся! Я ... приеду. Обязательно еще раз приеду. Мне только ... — я вздохнул, — мне только свой корабль нужен, а то просить кого-то постоянно... Могут и не послушать.

Он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.

— Мы обязательно встретимся. Не в этом мире, так в том, лучшем.

— Эй-эй-эй! Ты что это задумал, старый? — шутливо встревожился я. — Мы еще в этой жизни с тобой сойдемся в споре... Ну, например о двуединстве Создателя и Спасителя!

— О чём ты, юноша? — тут же завелся старик. — Тут даже спорить не о чем! Создатель воплотился в Спасителе. Спаситель — это его телесная оболочка!

— Я понял, понял... — смеясь, я выставил руки, как бы защищаясь. — Мы обязательно поговорим об этом. Не сейчас, сейчас мне надо сделать то, за чем меня послали... — я кивнул на только что принесенные деревянные вёдра с молоком. — И не в этом году, и наверно не в следующем... — настроение резко испортилось, когда я задумался, что свой корабль, это для меня сейчас как свой бизнес-джет в покинутом мире — теоретически цель достижимая, но если старт твой не как у братца Йоргена, то возможно — и несбыточная. Вздохнул. — Но я что-нибудь придумаю!

— Я верю, такой целеустремленный молодой человек... в смысле — гоблин, добьётся своего, — подбодрил меня брат Вальтер, вставая. — Идите, надеюсь, до отплытия ты еще зайдешь ко мне.

***

Корабль починили, как и предлагал Регин: сделали жгутик из вымоченной в казеиновом клею тряпки, затолкали в щель, и с обеих сторон — изнутри и снаружи заклеили полосой ткани. Тоже на клею.

На следующий день Сигмунд потыкал пальцем в заплатку, похмыкал...

— Можем опять изнутри привалить, теми же кольчугами, — посмотрев на скептическую гримасу форинга, предложил Фритьеф.

— Обязательно привалим, — кивнул тот. — А пока, давайте-ка кое-что обсудим!

— Созвать парней? — догадался Фритьеф.

— Не так я думал закончить прошлогодний наш выход за добычей, не так, — покачал башкой Сигмунд, когда народ собрался рядом с всё еще стоящим на берегу кораблем. — Но орк может предполагать, а норны[2] знай прядут нить судьбы да режут руны... — над лагерем стояла гробовая тишина, даже слышно стало как птицы кричат в вышине, ветер свистит в скалах, и где-то прибой грохочет об берег.

— Да и этот я хотел начать с большей командой, — продолжил форинг, — как минимум... — он вдруг хитро подмигнул, — с большим количеством хольдов!

Я сообразил не сразу, к чему дело идет, и только по тому, как враз заулыбался стоящий рядом Синдри, понял — будут выбирать хольдов. Ну, действительно! Видано ли дело, из похода дренгом возвращаться! Говорят, и не бывало такого уже давно. Народ ожидаемо зашумел, запереглядывался.

— Правильно, форинг! — крикнул то ли Снор, то ли Моди, мне не видно было, — многие парни давно достойны хольдами зваться!

— Да ладно, что-там?! — это уже Ойвинд глотку дерет. — Все достойны. Все!

— А это сейчас и посмотрим, — перекрывая шум пророкотал Фритьеф.

Шум подстих.

— Итак... — возвысил голос Сигмунд. Дождался, пока все заткнуться. — Я предлагаю Берси Ульвсона! Кто-нибудь выскажется против?

Взгляды скрестились на невысоком, крепеньком пареньке, «Медвежонке» как я про себя его называл. Как по мне — отличный парень, не горлопан и не истерик, в бой шел, как будто работу выполнял — обстоятельно. Кстати, в последнем деле чуть не отъехал — грудь ему тогда распороли, дай боже, еле выкарабкался.

Видимо все вспомнили то же самое, что и я.

— Берси Ульвсон, выйди ко мне! — торжественно объявил Сигмунд, так и не дождавшись голосов против.

Ну а дальше по накатанной: «Я, форинг Сигмунд счастливый, и тэ-дэ и тэ-пэ...». Слышали, знаем. И на этот раз — никаких подгонов от форинга: ни те шлема, ни те топора какого, зачётного.

Следующими были Бруни, Скегги и наши кореша — Фреир и Торстейн. И все тоже вполне заслужено перешли в категорию хольдов.

— Синдри Ормсон! — проорал Сигмунд.

Шустрик прям подобрался, как перед броском, и нырком в холодную воду.

— Слыш? Успокойся... — начал шёпотом успокаивать я приятеля, и тут...

— Я против!

Что?! Синдри вздрогнул, а я резко крутанулся вокруг себя... Ах ты ж паскуда! Болли! Стоит чуть в сторонке на возвышенности, в окружении своих прихвостней, ручонки на груди сложил и улыбается! Скалится, сука. Прям мне в лицо!

— Скажи свое слово, Болли, — немного ошарашенный произнес Сигмунд, — почему ты против парня? Он смел, из боя не бегает, умелый воин...

— А я не чувствую в нем твердости, — пожав одним плечом заявил волосатик. Но смотрел он по-прежнему только на меня. Вот же гад!

— Да, слабоват он еще, — крикнул стоящий рядом с Болли Эйнар, — да и боец так себе...

Я, заметив краем глаза движение, и как раз успел перехватить руку друга. Тот порывисто ухватился за рукоятку скрама.

— Не вздумай, — одними губами прошептал я.

— Да вы посмотрите на него! Он же сейчас расплачется! — издевательски выкрикнул Рерик. — И это хольд?

Я непроизвольно покосился на Синдри. Лицо побелело, в смысле — стало бледным-бледным, почти серым. Кожа на скулах натянулась, и было видно, как ходят туда-сюда желваки. Губы подрагивали, но вкупе с горящими ненавистью глазами это скорее показывало, что парень в шаге от какой-нибудь глупости. Но никак не от слез.

— А тебе-то кто слово дал? — успел крикнуть я.

— Да... И я тоже против, — пробубнил стоящий в той же компашке Бруни.

И ты, скунс! А я ведь тебя нормальным пацаном считал! Вот что значит, дурная компания.

— Ну раз есть те, кто против... — протянул Сигмунд.

Я рывком обернулся. Что ты блеешь? Кто против? Из «авторитетных» только волосатый. Ну и Эйнар, вроде как полгода уж как в хольдах... Да неужто ты не понимаешь, баран ты тупоголовый, что это чтоб меня уязвить?