Дебют четырех коней. 1946-1947 (СИ) - Страница 2

На весну 1946 года Ставка планировала сразу несколько стратегических наступательных операций, основной целью которых был выход на границы СССР и перенос боевых действий на территорию противника. Одной из таких операций было наступление в Прибалтике, которое по задумке генштаба должно было позволить окружить всю северную часть группы армий «А».

Основной проблемой тут была транспортная доступность. Дорог на юге и западе Псковской области было мало, а болот и лесов много, что изрядно осложняло концентрацию ударного кулака способного взломать вражескую оборону и пройти двести пятьдесят километров от Пскова до Риги прежде чем немцы опомнятся и успеют вывести войска из Советской Эстонии.

Плюс ко всему прочему именно это место уже несколько раз пытались штурмовать советские дивизии, надо признать без особого успеха, что еще сильнее снижало возможный эффект внезапности. Да и просто достаточно было посмотреть на карту, чтобы предположить наиболее вероятные направления будущих ударов Красной Армии. Как говорил Наполеон: «география — это судьба» — и в данном случае это высказывание было применимо на сто процентов.

И вот чтобы добавить будущему наступлению внезапности генштаб предложил провести высадку десанта где-нибудь в районе порта Вентспилса. Такой удар в спину по задумке штабистов должен был смешать все карты оккупантов, затруднить в нужный момент переброску резервов и вообще сломить их волю к сопротивлению. Вот только была одна маленькая загвоздка: север Балтики по зимнему времени имел свойство замерзать, что в немалой степени затрудняло реализацию данного плана.

Для того, чтобы побороть не только оккупанта, но еще и природу была высказана идея начинать десантную операцию не из Ленинграда, а с недавно освобожденной советской базы на полуострове Ханко. Там уже сейчас началось накопление материальных резервов, а бригады морской пехоты, которым выпало в будущем идти в первом эшелоне, уже приступили к тренировкам.

Одновременно с этим советская авиация активно утюжила все обнаруженные ранее аэродромы на длинной вытянутой с севера на юг полосе, захваченной немцами в Прибалтике земли. Тут советские пилоты имели над противником полнейшее превосходство, поскольку немцы после замыкания Днепропетровского котла перебросили буквально всю доступную авиацию на юг для поддержки своих войск, пытающихся деблокировать окруженную группу армий «С».

— Все в порядке, товарищ адмирал, — пожал плечами Трибуц, — топлива для тренировок хватает, боеприпасы завозим, с зимним обмундированием тоже нет проблем.

— А чего не хватает? — Переспросил Кузнецов, — так не бывает, чтобы все шло гладко. Обязательно должны быть проблемы.

— Опасаюсь я сложной ледовой обстановки, — признался командующий Балтфлотом. — Если у Ханко мы путь заранее ледоколами проложим, то вот под Ригой…

— А что говорит фоторазведка?

— Фоторазведка говорит, что Рижский залив полностью во льду, — зима 1945-1946 годов выдалась морозной и на Балтике много где установился лед. — Это не страшно вопрос в том, какой он толщины.

— Пешую разведку высылали? — Поинтересовался нарком ВМФ.

— Нет еще, — покачал головой Трибуц. — Рано еще, до начала операции толщина льда еще может поменяться два раза. Пользы чуть, а немцев насторожим.

— Согласен, — признал правоту подчиненного Кузнецов. — В любом случае, если будут какие-нибудь проблемы сразу сообщайте. Дополнительных сил не обещаю, по понятным причинам, но сделаю, что смогу.

Понятными причинами были почти две сотни тысяч окружённых в центральной Украине немецких солдат, на удержание в кольце которых Ставка в данный момент бросила все силы. Сделать это было не так и просто: немцы отчаянно пытались прорываться на запад, где корпусами, где дивизиями, полками, батальонами, а где и отдельными группами по несколько бойцов. Благо в тех краях хоть и не голая донская степь, но особо больших лесных массивов не было и спрятаться на местности разбитым германцам было проблематично.

К началу января всем уже стало очевидно, что спасти окруженную группировку немецкому генштабу не удастся. Внешнее кольцо окружение было отодвинуто к Виннице — сам город был еще в руках немцев, которые превратили его в важный, хорошо укреплённый логистический пункт — и для деблокады замерзающих по берегам Днепра немецких дивизий нудно было преодолеть добрых двести километров. В одну сторону, а потом еще двести обратно. Подвижных частей, способных на такой воистину героический подвиг под рукой у Гальдера, вставшего во главе обновленного вермахта после смерти Гитлера, зимой 1946 года просто не было.

Первыми прекратили сопротивление части 4 и 5 танковых дивизий оставшиеся без всякого снабжения на левом берегу Днепра. Нет к началу января река успела встать, и по льду вполне можно было переправиться на запад, вот только смысла в этом уже не было никакого. Немецких частей там уже не было, все кто был еще способен передвигаться к этому моменту ушли на запад, а сам правый — высокий по отношению к левому, что дополнительно осложняло немцам задачу — берег был занят частями красной армии.

Да и не были танковые дивизии к началу января уже, по сути, танковыми. На весь корпус прорыва, оказавшийся к началу советского контрнаступления за рекой и имевший изначально почти полтысячи бронированных гусеничных машин, после Нового Года осталось всего несколько десятков танков. При этом ни снарядов к ним, ни топлива для за правки уже не было вовсе. Таксистам пришлось брать в руки автоматы и винтовки и переквалифицироваться в пехоту.

Итогом этой драмы стала сдача третьего января остатков шести дивизий. Суммарно в плен попало чуть меньше двадцати тысяч человек. остальные семьдесят тысяч списочного состава сдавшихся соединений остались лежать в заснеженных степях Запорожья. Кто-то погиб в боях, кто-то банально замерз, а кто-то стал жертвой, разразившейся среди окруженных немцев эпидемии тифа, который оказался страшным оружием — пусть и природного характера — не хуже бомб и снарядов.

Основная часть разгромленной группы армий «С» во главе с фельдмаршалом Паулюсом держалась дольше. Опытному военачальнику конечный исход всего этого действа был конечно же очевиден, однако даже находясь в окружении немецкие войска приковывали к себе десятки советских дивизий, позволяя откатившемуся на запад вермахту выстроить хоть какое-то подобие обороны на новых, не таких уж удобных для этого дела, рубежах.

При этом площадь котла под ударами советских армий сжималось буквально каждый день. Если в конце ноября, когда кольцо окружения было первоначально закрыто западнее Умани, территория в центре Украинской ССР, контролируемая немцами, была размером с Бельгию, то уже к десятым числам января красная армия освободила такие города как Черкассы, Александрия, Кривой рог и Первомайск. Днепропетровский котел, по сути, превратился в Кировоградский.

12 января силами вновь сформированного Кировоградского фронта была начата операция «Кольцо». Силами двух армий 21-ой и 62-ой, действующих с юга и севера соответственно, был нанесен рассекающий удар, направленный на отделение от оккупированного Кировограда всей территории к западу, все еще удерживаемой немецкими войсками. Ослабшие и не способные к упорному сопротивлению немцы — к этому моменту уже никакого снабжения окруженные войска не получали в течении минимум двух недель — сдержать натиск советских войск не смогли, и за следующие семь дней территория под контролем войск Паулюса сократилась вдвое. Отсеченные же от основной группировки войска, не видя возможностей к дальнейшему сопротивлению, уже к 23 января дня сдались в плен. Всего в эти дни по спискам пленных Кировоградского фронта прошло тридцать восемь тысяч пленных.

Ну а развязка кровавой драмы наступила только в начале уже следующего зимнего месяца. К февралю немцы занимали лишь сам город Кировоград с немногочисленными предместьями. Штурмовать достаточно большой населенный пункт советское командование по понятным причинам не желало — и разрушения лишние ни к чему, да и бои в городе, они всегда отличаются ожесточением и высоким уровнем потерь, — поэтому к Паулюсу была направлена делегация с предложением капитуляции.