Даже если ты уйдешь (СИ) - Страница 39

-Надо остановиться, - прерывисто дыша, предостерег муж.

-Да, - отозвалась она грустно, вспомнив, что завтра операция и ей вообще ничего нельзя.

-Ничего, потом наверстаем. Вся жизнь впереди.

-Ты думаешь? - положив голову на его грудь, она слушала как бьется его сердце.

-Уверен.

***

А утром было долгое прощание с детьми. Они крепко обнимали, целовали, ластились, как котята и не хотели отпускать, прижимаясь к матери. Эсми поглаживала их по волосам, целовала в макушки, твердила себе, что плакать ни в коем случае нельзя. Даже Мими прибежала и устроилась у ног, тихо мурлыча свои заклинания.

-Все будет хорошо, мои хорошие. Если операция пройдет по плану, то через неделю выпишут.

-А мы можем тебя навещать?

-Скорее всего только через окно сможем с вами общаться.

-Мам, - Ситора отстранилась и смахнула соленую влагу с щеки. - А у нас для тебя подарок.

Девочка убежала в комнату и вернулась с красочным картонным пакетом. Эсми открыла его и достала приятное на ощупь, легкое одеяло с фотографиями. Накрыв им свои ноги, она вглядывалась в снимки и прикрыла рот, чтобы не разрыдаться.

-Мы с Руфиком выбирали фотографии. А бабушка помогла с тканью, - объяснила дочь.

Эсми пробежалась пальцами по фотокарточкам и воспоминания мгновенно ожили в голове. Вот двойняшки только начали держать голову, вот она с ними во время купания, кормления, на прогулке, вот она сидит между двумя детскими стульчиками и одновременно протягивает ложки с детским пюре Руфат и Ситорое. Первый класс, первые раз на море, Эсми с родителями, братьями и сестрами, с Сонечкой, с Викой, и наконец, с Муслимом. Фотография у снеговика, где они стоят всей семьей и Эсми еще не знает своего диагноз, снимок со свадьбы, где он в брюках и рубашке, а она в обычном нарядном платье - без пафоса, тихо, по-домашнему.

-Будешь укрываться им в больнице, - сказал Руфат, обняв маму за плечи. - И мы всегда будем рядом.

-Мой лучший подарок от жизни - это вы, - Эсми поочередно поцеловала детей, утешая и благословляя их.

-Нам пора, - в дверях появился Муслим.

-Да, - кивнула она. - Дай нам еще немного времени, - попросила она не столько у мужа, сколько у Всевышнего. Ей нужно еще немного времени на этой земле, чтобы жить, быть любимой и дарить эту любовь тем, кто рядом.

Мои хорошие! Спасибо вам за вчерашние комментарии. Извините, что не смогла ответить на последние, у нас уже был вечер и моим телефоном завладели маленькие ручонки.

-Новенькая? - спросила женщина лет пятидесяти, войдя в палату. Эсми в этот момент убирала вещи в тумбочку.

-Да, - сказала через плечо и поставила бутылку воды и кружку.

-Сумку под кровать убери, старшая медсестра вечно ходит, проверяет, - посоветовала она и села на койку.

-Рахмет, - улыбнулась она. - Я - Эсми.

-Гульмира. Какая стадия?

-Вторая. А у вас?

-Третья. Метастазы в лимфоузлах. Сделали мастэктомию.

Эсми вздрогнула. Врач сказал, что ей оставят грудь, но никто ведь пока точно не знает, что там происходит внутри. Все это время она морально готовила себя ко всему, но посмотрев в глаза соседке, увидела в них такую тоску, что сердце сжалось.

-Но так даже лучше, - вздохнула женщина. - Я своё прожила.

-Вы же еще совсем молодая, тате.

-Мне уже 63, - усмехнулась Гульмира.

-Да? - брови взлетели от удивления. - Я думала, 50.

-Хорошо сохранилась, - прокряхтела она. - Четверо внуков. Есть ради кого жить.

-Это точно.

Соседка оказалась разговорчивой, поведала историю своей нелегкой жизни, в которой было всё, как в романе: муж ушел к ее родной сестре, а она осталась одна с тремя детьми, порвала все связи с сестрой, работала на барахолке и в зной, и в стужу, а десять лет назад погорела во время большого пожара на рынке. Тогда такой стресс испытала, не знала, как жить дальше. Расплатившись с долгами, взяла в аренду продуктовый магазин и стало как-то спокойней.

-У моего бывшего мужа тоже сгорел бутик в ноябрьском пожаре. Куртками торговал, - вспомнила Эсми.

-Это который? Не Юлтузкин? - прищурилась Гульмира.

-Да, - протянула Эсми.

Немного помолчав, татешка вдруг хлопнула себя по коленке и воскликнула:

-Ты что, жена Имрана?

-Бывшая.

-Так это ты ту девку по рынку протащила за волосы, когда застала их?

-Я. А вы тоже там были?

-Кхе-кхе, - откашлялась она. - Я не просто там была. Я тебя еще отпаивала тогда. Мы с девочками посадили тебя на такси. Надо же! А я тебя не узнала.

-И я вас…

Не удивительно, что они не узнали друг друга: от полноты Гульмиры не осталось и следа, она осунулась и тоже сбрила волосы. Присмотревшись, Эсмигюль вспомнила забытый эпизод из прошлого, когда она - разбитая и преданная - осталась одна на барахолке, а женщины из соседних бутиков взяли ее под свое крыло, успокаивали и вызвали такси. Была там одна полная женщина, которая еще спросила есть ли у нее дети и родители. Как удивительно устроена жизнь: черты лица той женщины стерлись из памяти, а слова остались: “Родители есть, дети есть, здоровье есть! А все остальное - ерунда”. Как она точно тогда подметила. Именно дети и родители помогли ей тогда не пасть духом. А теперь у нее появился Муслим.

-Меня выписывают завтра. Сын за мной приедет.

-А меня завтра оперируют. Страшно, - Эсми поежилась и потерла предплечья.

-Все будет хорошо, кызым, - произнесла она мягко. - Главное - хороший настрой и поменьше думай о плохом.

-Спасибо. Хотелось бы верить в лучшее.

-Хе-хе, как говорится, если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

-А как обнаружили?

-Я-то? Поздно обнаружила. В поликлинику на скрининги не ходила, а когда дочь меня насильно повела, то там и узнала.

Они долго проговорили о болезни, лечении, химии, в целом о жизни. Уже и отбой В ночь перед операцией она плохо спала и ворочалась на неудобной кровати. Когда стало прохладно, Эсми подтянула одеяло, подаренное детьми. Поразительно - она давно не чувствовала запахи, но казалось, оно пахло домом. Промучавшись до полуночи, Эсмигюль все-таки провалилась в сон. Несмотря на все треволнения он был безмятежным и светлым, наполненным светом и красками лета. Ей снилось цветущее маковое поле в лучах закатного солнца. Двое детей - мальчик и девочка - кружили среди алых бутонов, смеялись, играли в догонялки. Наблюдая за ними, Эсми чувствовала себя счастливой, свободной и здоровой. Ничего не болело. Она снова стала такой, как раньше.

Утром телефон не перестевая пиликал: родные, сотрудники, друзья писали сообщения с пожелениями, отправляли смайлики и открыты. Позвонил муж, родители с братом, дети, Сонечка со Львом, Вика с Андреем. Эсми чувствовала колоссальную поддержку близких и снова пустила слезу: все-таки она что-то в этой жизни сделала правильно, раз ее возвращения ждут так много людей. А значит, она не мжет их разочаровать.

Позже медсестра подготовила ее к операции и велела надеть специальную сорочку. После ее положили на носилки и повезли в операционную. Она сложила руки на груди и прикрыла глаза, потому что от мелькающих ламп на потолке закружилась голова. Но вот они остановились и Эсми подумала, что сейчас уже завезут в операционную. Однако она вздрогнула, когда на ее лоб легла тяжелая рука в перчатке.

-Привет, родная, - услышав любимый голос, она распахнула глаза. На нее смотрел муж. На нем был специальный халат, перчатки, маски и медицинская шапочка.

-Муслим! Как ты тут? - она чуть не задохнулась от радости.

-Связи, - мужчина подмигнул и погладил ее по голове. - Нурлан разрешил тебя увидеть, но ненадолго. Я буду ждать здесь.

-Мне снился хороший сон.

-Мне тоже, - улыбнулся одними глазами.

-Какой?

-Дети. Мальчик и девочка.

-И мне, - поразилась Эсми. - Бабушка говорила, что дети снятся во благо.

-Значит, все пройдет отлично.