Даже если ты уйдешь (СИ) - Страница 38

-Просто во дворе хотела постоять.

-Хм. И ничего не ела перед выходом? - прищурилась Мехрибан.

-Нет.

-Садись, - велела она, кивнув на стул. – Пару ложек съешь, а то упадешь на улице.

Пару секунд они сверлили друг друга взглядами. Эсми все-таки сдалась и уступила. Сев за стол, она спрятала руки и с удивлением наблюдала за свекровью.

-Где у тебя супницы?

-В шкафу над раковиной.

Открыв его, она хмыкнула про себя, отметив чистоту. Тарелки блестели, как и раковина с плитой. Хозяйственная, подумала Мехрибан.

-А ложки?

-В полке над духовкой.

И минуты не прошло, как перед ней дымился бульон с картошкой, морковью и мясом. Эсми потянула носом, но ничего не почувствовала. Под пристальным взором Мехрибан она взяла ложку и попробовала сорпу.

-Вкусно, - промокнув губы салфеткой, проговорила Эсми, хотя совершенно его не ощущала. Нет, она не сомневалась, что действительно вкусно, потому что однажды Муслим рассказывал, как его мама шикарно готовит блюда национальной кухни. Но сейчас для Эсмигюль все было пресным и это, конечно, бесило.

-Надо есть. Ты совсем тощая, - заявила свекровь.

-Да я обычно всегда такая, - пожала плечами Эсми.

-Выздоровеешь и поправишься, – это прозвучало больше как “ценное указание”. – А то при малейшем ветре тебя сдует. Наши мужчины любят женщин в теле.

Эсми усмехнулась и поводила ложкой по воде. Она поразилась разительной перемене в Мехрибан и подумала, что, возможно с ней поговорил муж. Или же она ужаснулась новому имиджу Муслима и всё узнала. Как бы то ни было, свекровь явно не пришла враждовать, хотя в ее словах проскальзывала пассивная агрессия.

-Ты ешь, ешь.

-Я сейчас не могу много есть. Но спасибо вам, - сказала, глядя ей в глаза.

-Пожалуйста.

-И за Муслима спасибо.

Мехрибан ничего не ответила, только губы поджала, взяла со стола свое кухонное полотенце и принялась складывать его.

-Кутабы будешь? - только и спросила она.

-24 миллиметра. Опухоль уменьшается, - сказал врач и оторвавшись от результатов обследования посмотрел сначала на Эсми, затем на Муслима.

-Это же хорошо, да? - с надеждой спросила Эсми, сжав ладонь мужа.

-Да. Организм реагирует на химиотерапию.

-Да уж, - ухмыльнулась она, вспомнив все ужасы этой самой терапии. - Еще как.

-Потерпите, Эсмигюль, - незаметно улыбнувшись, попросил Нурлан Касымович. - Половина пути пройдена. Осталось ровно столько же. Положительная динамика есть.

-Мне ее удалят? - выпалила Эсми. Этот вопрос вот уже несколько дней крутился в голове.

-Сейчас стараются сохранить грудь, если есть такая возможность. Но всё зависит от того, что мы увидим, когда доберемся до неё.

-Оперировать будешь ты? - включился в разговор Муслим.

-Да, - кивнул доктор.

-Отлично. Тебе я могу доверить самое дорогое, - он посмотрел на жену, которая мгновенно засмущалась и поправила платок.

-Приятно слышать, - посмеялся он. - Пока всё идет по плану. Осталось еще немного.

На словах это звучало очень обнадеживающе. Прямо как в песне: “Еще немного, еще чуть-чуть. Последний бой - он трудный самый”. На деле же оставшиеся четыре химии высосали из нее всю энергию. Она пропустила все большие события: последний звонок детей, рождение Сониных дочерей - Виктории и Елизаветы, роман Кимской с неким “шкафом”, как она сама его называла. Он, как оказалось, тренер по боксу. Однажды Вика прибежала к Эсми, когда та только отошла от восьмого курса, и в красках расписала, что за карнавал теперь творится в ее спокойной, размеренной жизни с появлением неотесанного мужлана.

-Я думала, это просто гора мышц и ноль извилин, - сокрушалась подруга. - А боксерский клуб, оказывается, его! Его, представляешь?!

-Представляю, - улыбнулась Эсми. - И что тебе не нравится?

-В том-то и дело - всё!

-Почему? - выпучила глаза Эсмигюль.

-Мне не нравится его вспыльчивость - он жуткий собственник. Мне не нравится, что он чуть моего бывшего не отправил на тот свет, когда тот снова объявился.

-Ох уж эти бывшие, - покачала головой подружка.

-А еще мне не нравится реакция моего тела на его…на его…-она принялась размахивать руками, рисуя в воздухе нечто непонятное, - Короче, на его….достоинство.

Эсми прыснула в ладошку и чуть не рассыпалась от того, что стало больно смеяться. Но она уже не могла остановиться.

-Какое хоть достоинство? - еле отдышавшись, просипела она.

-Огромное, - закатила глаза Вика.

-Хм, - сдерживая новый приступ смеха, усмехнулась Эсми. - Хорошие сапоги, надо брать.

-Ты не понимаешь! Мы совершенно разные! - воскликнула Кимская. - Я хрупкая корейская женщина. Да, мне 38, но спасибо генетике, я выгляжу на 25. А он…он большой русский медведь, боксер и отец-одиночка.

-Последнее, скорее, большой плюс, - заметила Эсми. - Уважаю таких мужчин.

-Всё не как у людей, - фыркнула Вика.

-А по-моему, ты всё усложняешь. Как ты сказала, зовут твоего мужчину?

-Андрюша, - тут же с придыханием ответила Кимская.

-Ну вот видишь, он уже для тебя Андрюша. Не Андрей, не Андрюха. А Андрюша. Ты что втюрилась?

-Нет! - возразила Вика. - Конечно, нет!

-Конечно, да, - передразнила Эсми. - Послушай человека с раком и после химии: живи здесь и сейчас! Люби так, как велит тебе сердце. Отбрось все свои сомнения. Да, после первого неудачного брака ты боишься снова обжечься. Как и я. Жизнь такая непредсказуемая и короткая. Так почему бы не попробовать?

-Потому что страшно. Ты права, Цветочек.

-Если тебе страшно, посмотри на меня, - она прошлась ладонью по своей лысой макушке. - Сейчас я так рада, что в моей жизни появился Муслим. Хотя тоже жутко боялась. А он ведь каждый день меня спасает. Он и дети вытаскивают меня из этого болота. Каждый Божий день.

Всматриваясь в лицо подруги, Виктория задумалась: а может, плюнуть на все и броситься в омут с головой? Тут на кухню по-хозяйски и походкой богини вошла лощеная кошка золотистого окраса, запрыгнула на колени Эсми и потерлась о ее грудь. Та почесала ей за ушком, получив в ответ довольное мурлыканье.

-О, а это еще что за чудо? - умилилась Вика.

-А это Мими - британская короткошерстная. Я тебе про нее говорила. Представляешь, как-то Муслим пришел с работы с коробкой, в которой лежал котенок. Я так удивилась, а он мне говорит: “Ты же хотела кошку”. Я этого не помню совсем, отвечаю: “Так я, наверное, бредила”. Посмеялись, конечно, но кошку оставили.

-А почему Мими? - разулыбалась Вика, глядя на то, как аристократка ластиться к хозяйке - любит ее.

-А это Ситора придумала. Тискала ее, прижала и приговаривала: “Какая мимишечка”. Так и придумали имя. По-моему, ей подходит, очень по-английски.

-Тоже кошку завести, - задумалась Кимская.

-Мужика заведи, - хмыкнула Эсми. - А желательно Андрюшу.

***

-Боишься? - прошептал Муслим, поглаживая жену по руке. Ее голова покоилась на его сильном плече, а ладонь лежала на груди. Из открытого окна доносились звуки летней ночи, а легкий ветерок всколыхнул занавески и затих.

-Да, - призналась Эсмигюль. - Но я очень рада, что дошла до этого. Подумать только - завтра уже ложиться на операцию.

-15 миллиметров. Это победа!

-Победой будет ремиссия.

-А она обязательно будет. Нурик сказал, что динамика положительная, метастаз нет. Нам повезло.

-Везунчики, - усмехнулась женщина. - Будешь по мне скучать?

-Нет, - выпалил Муслим.

-Эй, - она легонько хлопнула по грудной клетке, а он накрыл ее пальцы своими и сжал их. Эсми подняла на него глаза и тут же прикрыла их, когда он нежно поцеловал ее в лоб.

-Конечно, я буду скучать…

Муслим коснулся губами сначала одного закрытого века, затем другого, скользнул к щеке, кончику носа и остановился на губах. От его искренней, тихой, медовой ласки, сердце Эсми завелось и забилось сильнее. Ответив на поцелуй любимого мужчины, она прошлась подушечками пальцев по щетине и поняла, что задыхается от внезапной волны желания, что накрыла неожиданно и с головой. У них давно не было близости, несмотря на то, что сохранились поцелуи и объятия. Но химия отняла столько сил, что думать о сексе совершенно не хотелось. А еще она жутко стеснялась своей болезненной худобы и лысины. Сейчас же она обо всем забыла, потому что внутри от одной искорки разгорелось пламя, поглотившее на своем пути все сомнения, боль, отчаяние, непринятие.