Давайте петь вместе - Страница 4

Однако же Дарья ошиблась. Или же Настёна оказалась чересчур прозорливой, чтобы не начать неловкого разговора.

Настя выкинула окурок в окно и села на подоконник, сложив свои смуглые ручки на сжатых коленях.

– Мне Славка звонил, – нейтрально сообщила она. – Хочет встретиться.

– Он же тебе не нравится, – так же нейтрально с налётом высокомерного безразличия ответила Дарья, удивившись тому, что беседа не пошла в торжественном русле свадебной церемонии.

– Ну, если нет другого варианта, – равнодушно пожала плечами кареглазая фея. – Он обещал притащить друга для тебя и сводить нас в какую-то забегаловку, вроде бы в кафе. Может, даже и приличное.

– Потрясающе, – фыркнула Дарья, презрительно сморщив свой веснушчатый носик. – Он собирается ликвидировать меня при помощи какого-то неизвестного типа, наверное, ещё хуже, чем он сам. Никогда ещё не встречала подобного убожества. А ко всему прочему он ещё и неимоверный урод. С ним даже стыдно пройтись по улице, безапелляционно заявила Даша, грозно сплёвывая на асфальт.

– Я и не собираюсь с ним ходить, – обиженно заметила Настя, предусмотрительно защищаясь. – Просто храню его на чёрный день.

– Это будет самый чёрные день, который только можно себе представить, нечто вроде атомной войны, – съехидничала Дарья. – Когда из живых останутся только тараканы, а все грешники спустятся в ад. Тогда-то наша Стаська достанет из укромного местечка припрятанного на чёрный день Славика, чтобы вдоволь им полакомиться.

– Так что, отказаться? – мрачно поинтересовалась Настена, не разделив чёрного юмора подруги.

– Это твоё дело, – Дарья докурила и, немного проветрив комнату, закрыла окно, спихнув лучезарную кокетку с подоконника на пол. – Просто я не хочу портить себе настроение и целый вечер изучать физиономии идиотов, а что ещё хуже – слушать из бессвязную трепотню.

– Ну, и как ты предлагаешь нам развлечься?

– Получим стипендию и сами сводим себя, куда захотим.

– Ладно, – неожиданно легко согласилась Настя, которая жизни не представляла хотя бы без какого-нибудь завалящего кавалера. – Раз уж ты так хочешь.

– Меня пугает твоя сговорчивость, – добродушно заметила Даша, обласкав тёплым взглядом свою знойную подругу. – Ты ведь так просто своего мнения не меняешь.

– О да, мой друг, – загадочно протянула Настя, хотя Даша сразу поняла, что вся эта загадочность – блеф, и за ней ровным счётом ничего не кроется. – Я даже помогу тебе с историей, чтобы эта грымза Мартыновская не впала в соблазн и не подпортила тебе зачётку.

Дарья собрала свои длинные светлые волосы в «пучок» и села за письменный стол, на котором громоздилась непреодолимая гора учебников.

– Не беспокойся, – мягко улыбнулась Даша, слегка продемонстрировав подруге свой хищный белозубый ротик. – Опыт общения с вредоносными старыми девами у меня имеется. Но раз уж ты предлагаешь свою помощь, то я отказываться не буду. Советую сию же минуту начать. Нам некогда прохлаждаться – времени в обрез, – командным голосом сказала Даша, незамедлительно погружаясь в ужасающего вида том с потрепанной обложкой.

Настя покладисто села на диван и с выражением мировой скорби на лице приготовилась слушать. Честно говоря, она рассчитывала на то, что подруга от её помощи любезно откажется.

Как бы ни хотелось пропустить из этого повествования все туманно-розовые сцены, приправленные томными вздохами, бессонными ночами, напрасно пролитыми слезами и бурными фантазиями, вызывающими изнурительное напряжение внизу живота, но это невозможно. В таком случае вся история теряет глубинный смысл. Миром правит любовь. Любовь к жизни, любовь к себе, любовь к матери, к Родине, к свободе, к ребёнку, любовь между мужчиной и женщиной…

Любовь…

Страсть, уважение, презрение, раболепие, восхищение, тревога, умиротворение, страх, даже сама ненависть – всё это неизменные спутники или же производные интриганки-любви. А раз так, то избежать описания любовных томлений, хитросплетений, мук и прочей любовной чепухи не удастся. Не удастся ещё и потому, что именно из-за всей этой любовной пыли начались все те злоключения, впоследствии надолго омрачившие жизнь не только главных героев этой истории, но и других людей, не упомянутых даже вскользь.

На нужный лад Дашутка настраивала себя с утра. День не задался, настроение было на нуле. Ненавистная Мартыновская устроила взбучку всей группе. Её визгливый (несмотря на бочкообразную тучность престарелого тела) голос до сих пор ещё звенел оглушительным взрывом в отчаянно разрывающейся голове.

Даша взяла себя в руки. Напившись таблеток и приняв освежающий душ, она смиренно приступила приводить себя в порядок. Чёрным карандашом «нарисовала» глаза, придав им чуть раскосую кошачью форму. Гуталиновые ресницы завершили преображение. Помадой она не пользовалась, впрочем, как и румянами, концентрируя всё неистовство своей привлекательности на зелёных с поволокой глазах.

Нет, всё-таки день сегодня начался определённо неправильно, и даже дивное отражение огромного во весь рост зеркала в родительской спальне не могло поднять суровой Дашутке настроения. Однако же в её сумочке грелась долгожданная стипендия, а в душе наивно теплилась надежда на то, что вечер вопреки плешивому и уродливому дню не будет угроблен.

Настя зашла в начале седьмого, и студентки наконец-таки выбрались на улицу. Ненасытная и всегда нуждающаяся в мужском внимании Настёна вызывающе покачивала бёдрами, обтянутыми в новые джинсы, и даже осторожная Дарья успевала постреливать чётко очерченными глазками. Впрочем, всё это было лёгкое и несерьёзное кокетство, небольшой тренинг перед показательными выступлениями. Весна пробудила в молодых мужчинах неподдельный интерес к противоположному полу и дала заряд энергии для предстоящих сражений. Всё это было очевидно, но не обнадеживающее, так как среди этих заряженных и готовых с первой же минуты признаться в любви мужчин не было ни одного мало-мальски приемлемого экземпляра. Ни одного, способного порадовать искушённый женский глаз, пробудить фейерверк чувств и сладкую истому.

Нынешние девушки стали слишком капризны, слишком разборчивы, привередливы и независимы. И чем разборчивей и независимей они становились, тем больше предъявляли претензий потенциальным кавалерам.

Довольные собой и счастливые от сознания собственного превосходства Настя и Даша – у которой к этому времени настроение уже изрядно поправилось – распахнули двери скромного и тихого местечка с красивым, непорочным и оттого несоответствующим этому вертепу названием «Лилия». В кафе было сумрачно и накурено, сизый дым дополнял картину интимности. Подруги выбрали самый отдалённый столик и благополучно за ним устроились, предварительно оглядевшись по сторонам (всё-таки они были благовоспитанными девочками, которым следовало избегать компрометирующих мест и сомнительного общества, а тем более – курения и алкоголя!). Меню уже лежало на столе. Дарья решительно открыла страницу с перечнем крепких напитков.

– Может, водочки? – предложила она.

– А может, начнём с чего-нибудь полегче? – защебетала восторженно-пряным голосом Настенька.

Сошлись на красном вине и лёгкой закуске, состоящей из сомнительного салата и овощной нарезки.

Пока несли заказ, Дарья успела выкурить сигарету. Курила она быстрыми точными затяжками, как курит человек, измотанный, нервный, обеспокоенный, но ещё не совсем отчаявшийся и сохраняющий в глубине души своей надежду на светлое, хотя и неопределённое будущее.

– Я не видела никого, кто бы курил так редко, но такими колоссальными порциями, – неодобрительно, хотя и с уважением, покачала головой Настенька, рассеянно барабаня перламутровыми ноготками по не совсем свежей скатерти. – Скоро никотин польётся у тебя из ушей.

– А что делать? – флегматично заметила Даша, безжалостно растерев окурок по грязному металлу пепельницы. – Курить дома невозможно, если я не остаюсь одна. Хоть мне и девятнадцать, для родителей это ничего не меняет. Они никогда с этим не смирятся. Вот и приходится жить от затяга к затягу, глотать никотин лошадиными порциями и таскать в себе до полного рассасывания.