Давайте петь вместе - Страница 2

Стас идиотски заулыбался. Краска залила его молодое, но при этом тщательно выбритое лицо, и бурный поток фантазий ласково защекотал его юношеское воображение. Влад бросил на него сердитый взгляд, и Стас быстро проглотил свою кошачью улыбку.

– Ты знаешь, продолжил Сашка, задумчиво крутя тлеющую сигарету в красивых длинных пальцах. – Я никак не могу подобрать музыку. У меня уже руки устали на клавиши давить. Всё утро промаялся, – пожаловался голубоглазый бог, нахмурив свой безупречный лоб.

– Ты занимался этим всё утро?! – Влад чуть не поперхнулся от удивления.

– Просто у меня было такое состояние, – как-то виновато ответил Сашка. – Мне хотелось написать что-то гениальное. Просто родить хотелось эту песню, – он даже в сердцах хлопнул кулаком по столу, чтобы доказать серьёзность своих намерений. – Когда мы станем знаменитыми, я буду вспоминать этот день, то есть ночь, и смеяться над ней. Такого глупого состояния у меня никогда в жизни не было.

– Ещё бы, – Влад кое-как справился с бутербродом. Его состояние, а соответственно и настроение, порядком улучшилось, и теперь, будучи практически в своём обычном расположении духа, Влад схватил сигарету и незамедлительно закурил. – Прокувыркаться полночи с какой-то курвой, а оставшуюся половину писать ей песню.

– Чёрт, – мечтательно произнёс Сашка, пропустив мимо ушей замечание друга. Он сладко улыбнулся, и глаза его похотливо заблестели. – Скоро окончательно потеплеет. Ты представляешь, что начнётся! Девчонки просто будут предлагать себя на каждом углу, просто стелиться будут, как скатерти-самобранки.

Говоря это, он многозначительно жестикулировал. Он даже слова не мог сказать, не приправив его каким-нибудь жестом. Его красноречивые руки говорили ярче и выразительнее слов. Сашка был очень эмоциональным, вульгарным, романтичным, музыкальным. Влад иногда задавался вопросом: а что было бы, если бы он послушал мать и поступил в медицинский институт? Тогда бы он точно не встретил этого неугомонного Сашка. Тогда бы уж точно не было этой красочной, непредсказуемой, неординарной жизни. Тогда бы уж точно он не взялся за гитару…

Разумеется, это не Сашка научил играть Влада на этом дивном инструменте балконных серенад. Более того, Сашка понятия не имел, как нужно играть на гитаре, и мог изобразить лишь парочку примитивных аккордов – минимальный запас для дворовых посиделок. У Сашки была другая слабость – белоснежные клавиши с чёрными прожилками других более узких и коротких. Семь лет в музыкальной школе, гаммы, хор, сольфеджио и старые пластинки с концертами выдающихся классиков.

Для Влада знакомство с музыкой прошло в раннем, можно даже сказать сопливом детстве и длилось на два года меньше, чем для белокурого повелителя клавишных. Да ещё и хоровых песнопений ему удалось избежать. Зелёный аттестат хорошиста он получил в одиннадцать лет, с облегчением вздохнул и без зазрения совести закинул его куда-то на антресоли вместе с миниатюрной гитарой, гриф которой к тому времени порядком обветшал и занемог. На том жизненном этапе Влад был очень далёк от музыкальной канители. Гитара, по его мнению, представляла собой лишь полую деревяшку и пучок рыболовных лесок с разным натяжением. Тем не менее черноглазый мальчишка с ямочкой на подбородке не мог не поглощать разнообразное творчество: он любовался картинами, читал серьёзные книги и предавался музыкальному опьянению. Он был созерцателем и дегустатором плодов чужого воображения и вполне довольствовался этой ролью.

Но знакомство с Аполлоном-Сашкой, а затем несколько совместных вылазок и походов с песнями у костра разбудили в нём прежде дремавший дух поэта и заставили задуматься о своём истинном предназначении. Влад до последнего дня был уверен, что только профессия инженера позволит ему в полной мере реализовать себя. Его сущность демиурга требовала немедленных и желательно самостоятельных действий. Но быстрого применения своей созидательной энергии Влад к глубочайшему сожалению не нашёл. Тут-то и появился неугомонный голубоглазый бес, в перспективе такой же инженер, как и Влад, но при этом тайный поклонник Эвтерпы¹. Он убедил старшего Воинова не прятать в себе дух созидателя, а выпустить его наружу. Ведь творить можно не только материальное, но и метафизическое.

Будучи по своей природе романтиком, Влад поддался. Уговорил родителей купить новую гитару и с тех самых пор ушел из мира вещественного в обворожительный мир музыки. Трудно сказать, обрадовался ли этот мир пришествию нового творца, однако же своего новоявленного пасынка он отпускать не стал, пожелал придержать подле себя, наградив раболепного, как выяснилось впоследствии, трагическим бессмертием.

Дело было сделано. Греческий бог и кареглазый паладин из свиты чарующей Эвтерпы заключили союз, закрепив его безрадостным гимном, самолично сочиненным. Этот безобразно вульгарный, скабрезный, преисполненный юношеским максимализмом и склонностью к софизму гимн лейтмотивом пронесся через всю их совместную жизнь. И хотя в дальнейшем они никогда не играли это корявое и далеко не совершенное сочинение, оно предопределило их дальнейшую судьбу, стало зловещим фундаментом их творческого образа.

– Тебя не хватит на всех, – сказал Стас, возвращаясь к разговору о женщинах, так мучительно терзавших его воспалённое похотливыми мыслями сознание.

– Я поделюсь с тобой, – благосклонно ответил Сашок, преисполненный чувством собственного превосходства. – Тренируйся пацан.

– Я ему так натренируюсь, – сердито пробурчал Влад, выпуская дым под потолок. – Поступит в институт, тогда пусть тренируется, сколько влезет, – нравоучительно добавил он, распираемый отеческой суровостью. – Тоже мне, кот мартовский.

– Кстати, – вспомнил Аполлон и моментально оживился. – Сестрички-близняшки приглашали нас к себе на чай, – Сашка заговорщически улыбнулся. – Помнишь?

– Только не к ним, – протестующе замахал рукой Влад, вновь поморщившись, только теперь уже не от головной боли. – Эта гидроперированная дура заявила, что хочет от меня ребёнка, – Влад потушил сигарету в пепельнице и поставил грязную посуду в раковину. – Я в такие игры не играю. А то вдруг сотворит ещё что-нибудь. Я жениться не собираюсь и своё безоблачное холостяцкое счастье никакой дрянью омрачать не хочу.

– Ладно, – Сашка докурил и поднялся. – Давай одевайся. У нас ещё репетиция. Заодно решим, что делать с этой песней. И ещё гитару надо настроить. Короче, собирайся быстрее.

– Я с вами, – вмешался Стас.

Влад недовольно насупил брови. «Лаборатория музыки», как Влад и Сашок частенько называли гараж Сашкиного отца, где они собирались для репетиций, была их интимным, сокровенным, скрытым от посторонних глаз убежищем, где помимо музыкального тренинга совершались не менее приятные, но в значительной мере неприличные деяния. Стас, будучи молодым и горячим, считал своим долгом и святой обязанностью принимать участие во всех этих студенческих оргиях, умело замаскированных под музыкальное подобострастие.

Но сегодня был не тот день. Как бы это ни было банально, но именно музыкой собирались заняться два без пяти минут инженера, халявщики по натуре и ловеласы по призванию.

Стас это понимал, а потому рвался в «лабораторию» с утроенной силой. В отличие от своего брата, ещё до конца не определившегося в жизни, Воинов-младший был стопроцентно уверен, что его будущее будет напрямую связано с музыкой и только с ней. В своих грёзах он представлял себя великим гитаристом, жадно ласкающим лаковый гриф. Правда, даже элементарного музыкального образования у будущего гитариста всех времён и народов не было, но Стаса это обстоятельство ничуть не смущало, и он с завидным упрямством четвероногого ушастого животного рвался к славе. То есть пока в гараж.

Маленький музыкант смотрел с надеждой на старшего брата и ждал его снисходительного согласия. Влад артачился и усердно демонстрировал возмущение.

– Да ладно тебе, Влад, – прервал затянувшееся молчание Сашка и хлопнул друга по плечу. – Пусть идёт с нами.