Дар.Золото (СИ) - Страница 10

- Ну, если любимец, то забирайте, - как можно спокойнее сказал я.

Дараец расширил глаза.

- Вы не знаете? - казалось, он был удивлен, - Молодой человек, ханура можно только подарить. Или передать. Из рук в руки. Он сейчас почему-то решил, что вы его хозяин. А волю хозяина, эти существа, принимают беспрекословно. Так что будьте добры...

Что-то меня в этом во всем настораживало. И дараец, ждущий когда я соизволю «из рук в руки» отдать зверька, и зверёк, ни с того ни с сего решивший, что я ему хозяин.

Я посмотрел на жалобную мордочку и вздохнул:

- Извини, но я тебе не хозяин, - ляпнул первое, что пришло в голову.

Дараец вдруг раздул и без того широкие ноздри. Резко выдохнул, посмотрел на меня так, словно старался запомнить, по меньшей мере, до конца... моих дней, резко развернулся и вышел из зала.

Рядом со мной тоже выдохнул Грай:

- Да-а, твое колдунство. Умеешь ты заводить друзей.

Ладонь обозничего сжимала рукоять меча. Крепко так сжимала.

3

С погодой нам везло. С утра, по крайней мере. Ласково светило утреннее солнышко, пахли свежей зеленью пшеничные поля, и жаворонки разносили свои переливы по проснувшемуся поднебесью.

Маленький зверь, комочком темно-песочного цвета дрых на полотенце, специально для него свернутом, и положенным впереди седла. Слопав на завтраке всё, что я ему подсовывал - и хлеб, и перловую кашу, и ложку творога, специально для меня принесенного в блюдце симпатичной служанкой - он потяжелел, и уснул прямо у меня на плече. Пришлось снимать и как-то обустраивать ему место на лошаке.

Обозничий Грай долго косился на мою возню с хануром, но молчал. Я сам решил выяснить, что его утром в столовой гостинного дома так напугало.

- Грай, можно вопрос?

Обозничий не преминул ехидно осклабиться, но лошадку придержал, равняясь со мной.

- И чего ты хотел, вашблагродь?

- Я так понял, ты знаешь, что это за зверь? - и показал на ханура, чуть дернувшего ухом, - Расскажешь?

Обозничий, глянув на зверька, улыбаться перестал.

Разглядывал он его долго. Я уже было подумал, что ответа не дождусь. Но Грай ни с того ни с сего отстегнул и снял оружейную перевязь, сунул ее мне со словами «подержи чуток», развязал шейный убрус и расстегнул длинную, до середины бедра, плотную стеганку. Ему жарко, что ли? Но на стеганке Грай не остановился. Он принялся расшнуровывать подстежную рубаху, а когда справился и с этим, повернулся ко мне.

Сначала я не понял, что увидел. Плотная беспорядочная сеть шрамов - короткие и длинные, широкие и узкие, рваные, неровные, от горла и до подреберья.

Я ошарашено спросил:

- Это что?

Грай хмыкнул и начал завязывать рубаху.

- А, вон, - он кивнул головой на спящего ханура, - Познакомился с таким же. Только того я сумел кончить.

Я не нашел ничего другого, как спросить:

- Почему?

- Что почему? - обозничий возился с рубахой, - Почему кончил?

Я помотал головой:

- Почему он тебя так...

- А как он должен был? - Грай скривился, - Ему приказали, он выполнял. На войне, вашблагродь, иногда приказывают убивать.

- На... войне? Приказали? Но он же... просто зверек!

- Эх, твое колдунство... Просто... Мало ты, оказывается, знаешь. Не тому вас в ваших академиях учат, - Грай справился с рубахой и уже одевал стеганку, - Хануров держат в элитных войсках Дарая. И заиметь такого зверя не каждый может. У них даже ловчие есть, которые отлавливают молодых хануров в Орлиных горах. Правда, говорят, что ловить их бесполезно. Их приманивают чем-то. И если хануру понравиться человек, он будет ему служить. Это потом зверей натаскивают как бойцовских котов. Но зато они преданные без меры. Такой сдохнет за хозяина.

Я засомневался:

- Тогда почему этот удрал?

- Не знаю. Он, вообще, какой-то... неправильный.

- В смысле?

- В смысле, что к тебе прицепился.

- А что, я такой плохой, что ко мне нельзя прицепиться? - я даже обиделся.

Грай хохотнул:

- Нет, как раз такой хороший! От девок отбоя, наверно, нет? - хитро перешел на другую тему наемник.

А я вспомнил Финну. Не получилось у нас. Точнее у меня.

- Ага, не успеваю отбивать. Но ты не уходи от ответа. Почему неправильный?

- Ну, откуда я знаю. Может, это и не его хозяин вовсе. Может, его хозяина, уже в живых нет. А этот черномазый его просто подобрал.

Обозничий помрачнел и замолчал. Но я ж иногда бываю настырным, за что мне, тоже иногда, попадает. Как любопытной «варваре».

- Почему нет в живых?

Грай вздрогнул. Будто я не спросил, а проорал у него над ухом.

- Вот прицепился! Потому что убивают на войне, знаешь ли. Такой вот «хозяин» со своим зверем, всю мою десятку положил. Ночью! И охрана не услышала, там же легла. Они тогда половину лагеря вырезали. Четверо! Не знал? Вам в Вессалине, такие новости не рассказывают? Нет? Ну, конечно! Зачем ваш высокородный покой тревожить.

Я почувствовал себя так, словно это мне, а не нашему королю, погибшие виру предъявили. Но Грай уже успокоился:

- Ладно, вашблагродь, не бери к сердцу. Нас в Дарай тоже никто не звал. Так что, они в своем праве.

Он кое-как нацепил взятую у меня перевязь, и потрусил проверять своих бойцов. Вскоре его ор слышался уже в начале обоза.

4

К пригороду Лирии мы подъехали в полдень. Объехали небольшой холмик под громким названием гора Лесная, хотя и леса там нет, и горой ее точно не назовешь. Открылся нам потрясающий вид на долину, где кленовым листом, накрывшим восточный приток Валары и побережье Срединного моря, лежал град наш стольный, Лирия. Зеленые черепичные крыши делали его похожим на упавший с дерева лист, острыми кончиками уткнувшийся в воду. А широкие полосы улиц, мощеных желтым ракушечником, жилками тянулись в разные стороны от черешка - Королевской резиденции.

Эту резиденцию было видно со всех сторон, так что направление моего дальнейшего движения вопросов не вызвало. А вот где бы остановиться на постой, перед поездкой в прикордонный городок Тихий, вопрос вызвало.

Но купец, с которым я расплатился одной из серебрушек, наугад вытащив ее из кошеля, так расчувствовался, что позвал к себе, сказав, что выделит «дорогому другу» комнату в гостевом крыле, и даже пообещал пригласить на семейный ужин.

Мы совсем немного попетляли меж приземистых пригородных домов, где как я понял, обитало купеческое сословие средней руки, и под восторженные вопли двух мальчишек - сыновей купца, таких же мелкорослых и пухлых, выскочивших нас встречать - заехали в большие ворота купеческого дома. Купец по-быстрому представил меня своей жене, радостно выбежавшей на крыльцо и обнявшей мужа, наказал ей отвести меня в комнату для гостей, и занялся обозом.

Женщина привела меня в небольшую чистую комнатку с окном смотрящим на улицу и довольно скромной обстановкой и, сказав, что уборная для постояльцев во дворе, ушла.

Если комната и предназначалась для «дорогих друзей», то очень невысокого статуса. Но я был доволен - не надо искать жилье, здесь оно явно дорого - и не надо думать, где оставить ханура.

Мелкий проныра уже вовсю обследовал комнатку и, кажется, тоже был доволен.

Я не стал откладывать посещение Королевской Канцелярии на потом, вытащил из сумки письмо ректора и сунул его в нагрудный карман куртки. Туда же последовал кошель. Посмотрев на кинжал, я решил взять и его, прикрепив рядом с грастой. Не то, чтобы я купцу не доверял, тем более, что ханур всем своим видом старался показать, что незваные посетители будут неприятно удивлены знакомству с ним. Но осторожность это наше все. Ну, хорошо, осторожным я бываю иногда. Вот как сейчас.

Ханур рвался со мной, но я ему сказал, что он теперь ответственный за сумку, и он успокоился. Я вообще заметил, что хвостатый прекрасно понимает речь. А ведь я говорил на вессальском. Странный, все-таки, зверь.

5

К ограде Канцелярии я доехал на теперь уже моем - выкупил его у купца - сереньком лошаке, накормленном, по случаю приезда, охапкой морковки в купеческой конюшне. Пока ехал, по сторонам почти не глазел - боялся на кого-нибудь наехать. Как оказалось, горожане бесстрашны до глупости, или глупы до бесстрашия - даже в Вессалине я не замечал, чтобы человек не смотрел по сторонам, когда переходит улицу. Тем более, такую широкую, как в Лирии. Прохожие, и мужчины и женщины, по крайней мере, те, кто попадался мне на дороге, шествовали гордо и независимо и на мои вопросы о направлении к резиденции короля отвечали с достоинством. Если вообще отвечали. Но почему-то мне вспомнился помоечный кот, живший возле порта в Вессалине, который так же гордо копался в объедках, с таким же достоинством нес в зубах остов завонявшей рыбы и с таким же независимым видом нырял в душный и грязный подвал. Мне, убогому провинциалу, показалось, что все «достоинство» этих людей заключается только в том, что они - столичные жители. Даже если живут они в сплошь изъеденных жуком-короедом старых домах, даже если ютятся в подвалах трехэтажных домов, или на чердаке под крышей, которая вечно протекает, и которую невозможно отремонтировать, а только снести вместе с домом. Они ведь живут не где-нибудь в Крысках, а в главном городе государства и, наверное, это казалось им самым весомым достоинством среди всех возможных. Может я попал не в то место и не в то время?