Дарья Искусница (СИ) - Страница 44

- Что за на хрен? – грубо спросила я. Да, иногда я не могу сдержаться. Я вообще не идеальна, сплошные недостатки. – Мы с Распутиным нашли, кто тут, в России, воду мутил, за нами шпионил и сливал информацию СМИ. Если скажешь телефон вашей службы безопасности, передадим все сведения. У вас там из-за этого странности?

- Прости Даша. Не до журналистов, если честно. Здесь Сирокко сообщила об открытии практически идентичного проекта по Виртуальной реальности. У них откуда-то готовы все разработки, а тут еще слухи о неадекватном отношении Димы к девушкам. В общем, акции рухнули. Предварительный договор о намерениях расторгнут. Можайский разорен.

Некоторое время мы помолчали. Потом еще немного. И еще.

- Теперь я извиняюсь,  - непонимающе сказала я. - Разорен. Я поняла. И что?

Я что ему, чужой человек, с которым нельзя разделить беду? Или встречалась, как продажная женщина, за деньги? Какая-то у моего жениха странная и малопонятная логика.

- Ломов, он вообще жив-здоров?

- А черт его знает, Даш, - о, у нашего вечно веселого прожигателя жизни в голосе прорезалась злость. – Какая-то сволочь перевела с русского телевизионные программы, заявили, что все доказано и смешали Димку с землей. Но он бодрился, говорил: «Дам Даше деньги на раскрутку, позову сюда, пусть все увидят, что у нас отлично, она счастливая…». А потом Сирокко объявили, что они и раньше занимались Виртуальной платформой, объявили о полной готовности проекта.  В общем… Он исчез. Написал, что любит тебя и отпускает. А потом просто отключил телефон. Он рыцарь…

- Это не рыцарство… - вот тут пришлось замолчать, чтобы не наговорить резких слов. – Значит так, начинай мне делать визу. Сколько это времени займет?

- Месяц минимум, если обычным путем. Да и могут не пустить незамужнюю девушку. Хм.. Курсы языка можно купить или…

- Делай что хочешь, хоть в суд меня вызывай или наследство найди, но через неделю я должна быть там, где Можайский. И ищи его, ладно?

- Так денег нет, - пробурчал Ломов. – Если только у Гришки… Ладно, хоть есть чем заняться. А зачем тебе сюда приезжать? Если Димка решил спрятаться…

- Я его из-под земли достану, - рявкнула я и выключила трубку.

Идеальных девушек не бывает. Как и идеальных мужчин. По земле ходят обычные люди, уникальные не совершенством, а крупными такими тараканами. И любим мы друг друга не потому-то, а вопреки. Всем моим ноющим сердцем я любила Можайского. Вредного, ироничного, закрытого, обидчивого, страдающего по мне, как я по нему.

Так. Первым делом разберемся с «профессором».

Я быстро набрала номер на телефоне.

- Кирюшкин, привет. Тебе «Факультет открытой российской психологии и социологии» ничего не напоминает? Попробуй по первым буквам аббревиатуру проговорить. Когда люди хотят солгать и спешат, они выпаливают первое, что приходит в голову. У меня сестра так в детстве палилась. Так вот, эта контора подставляла твоего брата. Вспомнила, с чего все началось.

Некоторое время в трубке было тихо. Потом раздалось аккуратное «ой».

- Да. Оно. Плиз, пробей мне по интернету всех, кто связан был с этим факультетом. Сама я найти не смогла, они уничтожили сайт и все публичные ссылки. Искала я, искала…

- Ха! Из сети ничего не пропадает бесследно. Когда знаешь кого искать, - тонкий голосок звучал на редкость кровожадно, -  сегодня же у тебя вся информация будет, я своих девочек подключу.

Сегодня значит сегодня. Будем разбираться с профессором и восстанавливать честное имя нашего рыцаря. Эх. Почему в бою, бизнесе, в прямом противостоянии мужчины ого-го как себя показать могут, а как подковерная борьба, пакостные слухи и нужно немного потерпеть – сразу ах, переживания, ах, инфаркт, ах, надо напиться. Тьфу-тьфу-тьфу. Если ты, Можайский, до моего приезда сляжешь, я тебя на ноги подниму, восстановлю, а потом лично придушу. Чтоб больше так не делал.

Наверное, это правильно. Если я хочу, чтобы меня мужчина и дальше носил на сильных руках, придется ему немного вправить голову.

*Поток и разграбление - наказание в русском средневековом праве.

Я не плохая, просто меня такой нарисовали

«Кто подставил кролика Роджера?»

Каменное могучее здание, вцепившееся в землю будто зверь в добычу, поседевшее сколами и припыленностями, но по-прежнему захватывающее дыхание своим видом сейчас… красили. С одной стороны рабочие в синих комбинезонах бегали по строительным лесам и наносили штукатурку. А с другой стороны уже бодро красили в грязновато-коралловый цвет.

- Даш, ты чего?

Гриша обернулся, не понимая с чего я торможу. А мне хотелось прижаться к оставшимся живым пятачкам фасада и зарыдать. Кому вообще в голову пришло так варварски портить историю?

- Сколько себя помню, университет тут был всегда, - хмыкнул Распутин, утаскивая меня за руку ко входу. – Не переживай за него. Мы помрем, а он отряхнется как старый пес, сбросит все наносное, и продолжит жить. Ты, кстати, перестань нервничать. Чуть что и глаза на мокром месте.

От Можайского уже больше недели практически не было вестей. Время от времени с незнакомых, заблоченных на ответ номеров мне приходили солнышки. Где-то Дима жил-был, нормальных вестей не передавал. Только сообщал Володе, что все норм, он работает над ситуацией и просит его не дергать.

 В итоге я бесилась и лезла на стену. Меня записали на собеседование в американское посольство, но до него оставалось еще две недели. Зато потом, по словам Ломова, все сделают быстро, паспорт пришлют с курьером через пару дней.

Каждую такую веху я считала и ждала, перебирала в голове с вниманием дракона, жадно изучающего свою золотую коллекцию.

А вчера-таки Кира нашла «профессора», увы, совершенно настоящего. Работающего вот в этом знаменитом университете, в чьих стенах воспитывали и воспитывают лучшие умы страны.

Частный вуз оказался лишь ширмой, местом дислокации экспериментальной лаборатории. К слову сказать, дорогостоящим местом. И мне было необычайно интересно узнать, где нынче ученая братия берет такие дикие деньги на свои околонаучные развлечения.

Гранитные ступени довели нас на четвертый этаж, дальше пришлось немного поплутать по коридорам, но нужный кабинет мы в конце концов нашли.

Я дернула за гигантскую бронзовую ручку, и Распутин помог мне открыть тяжелую дверь с советской пружиной наверху. Все эти дни Гриша помогал как настоящий друг, звонил, беспокоился. Видя мое полусумасшедшее состояние, он жестко, как отрубил, привычку донимать меня многозначительными шуточками. Больше никаких скабрезных намеков, никакого флирта.

С ним и Идой я отдыхала душой, могла пожаловаться, даже помолчать и то было комфортно.

Они с Ломовым будто сговорились меня курировать - не проходило и часа, как звонил или один, или другой.

Ради сегодняшней вылазки Гриша перенес какую-то важную встречу, но на вид совершенно об этом не переживал.

- Уверена? – на секунду придержал дверь, дождался моего кивка и только тогда пропустил вперед.

В кабинет, где за большим столом, почти погребенная под завалами бумаг, в окружении трех мониторов, светящихся таблицами, сидела знакомая мне женщина. Когда-то лихо представившаяся журналисткой из Форбс.

Это же так легко слетает с языка, когда собственное тайное направление привычно называется ФОРПС - Факультет открытой российской психологии и социологии. Разница только в одной букве, всего-навсего, а какие открываются возможности. Например, крутиться возле известных лиц. И никто не заподозрит еще одного папарацци в разработке и воплощении эксперимента, играющего жизнями людей.

В России можно было использовать наемную силу, не говоря уже о студентах и аспирантах, доверяющих своей наставнице.

Она почти не изменилась внешне. Такое же остро-любопытное выражение лица, клетчатая рубашка с загнутыми манжетами. Только волосы уложены в аккуратное каре и на самом краю носа висят крошечные очки для чтения.