Дары рождества. Рассказы и истории священников - Страница 4

Добрые люди, с которыми Катя оказалась у овина, робеют. Передние мнутся у порога, подоспевшие после наваливаются сзади, и, наконец, все оказываются внутри помещения, кто-то даже валится на пол. Их лица смущены и радостны… Изумленная Катя увидела, как чинно расступаются диковинные старики в пышных и странных одеждах, сказочных головных уборах – таких великолепных и величественных, каких она никогда прежде не видела, но с уверенностью решила, что это могут быть только цари. На блистающей парче – ларцы и шкатулки. Воздух пронизан нездешними ароматами, совсем как в церкви, и душистая смесь смешивается со знакомым запахом навоза…

Теперь-то девочка поняла: вот Божия Матерь сидит на расстеленном по земле куске цветной материи. Седой мужчина рядом – это конечно же Иосиф Обручник. Богородица держит на руках младенчика Иисуса Христа. Пастухи с умиленными взглядами, с лучистыми морщинками на загорелых лицах осторожно наклоняются по одному и, щекоча курчавыми бородами, целуют Его розовые пальчики. Мальчик водит ручонками и улыбается. И Катя тоже подходит вместе со всеми, опускается рядом и, забыв все слова, молча тянется к Божией Матери: «Матушка…» А Мария вдруг протягивает ей Свою ладонь, и Катя принимает эту теплую маленькую руку, больше всего желая прикоснуться к ней губами. Проведя рукой по Катиной щеке, Богородица подносит к Кате Ребеночка, не выпуская Его из Своих объятий. «Какой теплый да тяжеленький!» – смеется Катя. Теплый, ласковый свет, напоминающий самую сердцевину радуги, изливается с неба на Младенца.

…И тут Катю зачем-то начинают подталкивать и тормошить, оттаскивая прочь от яслей, хотя ей так не хочется никуда уходить – так бы весь век и сидела рядом! Но ее все-таки поднимают, трут щеки чем-то колючим и вот уже снова несут на руках. Она слышит знакомый голос, открывает глаза и видит мерцающие звездочки; опять вокруг пахнет снегом и январским морозом. Это отец дрожащим голосом зовет ее по имени и бережно несет на своих руках, укутанную в бушлат. Катя прижимается к знакомому засаленному вороту и вдыхает родной запах. Отец быстро шагает по пустой дороге к дому, а девочка, ухватившись за его шею, гладит непокрытую голову. Высоко-высоко в небе горит и переливается ясная Рождественская звезда.

Очень люблю праздник Рождества Христова!

К нему долго готовимся: собираем подарки, ставим в храме елки и, хотя их не принято украшать, украшаем. Причем одна елка предназначена специально для украшения самими детьми – теми подарками Младенцу Христу, которые они творят своими руками.

Проводим елку для воскресной школы с постановками, костюмами и счастливыми родителями, но самая интересная елка – для так называемой «неорганизованной публики». А эта «публика» тоже готовится: учат стишки о Рождестве Христовом, кратенькие молитовки, что-то поют, несут рисунки. На выходе из храма каждый ребенок, независимо от возраста, получает подарок, но за выступление перед другими детьми и конечно же перед батюшкой дитя получает дополнительно книжки, раскраски, шоколадки, игрушки и т. д. За спиной батюшки волшебная коробка, из которой как из рога изобилия потоком текут призы…

Обычно нам помогали владельцы магазинов игрушек, привозили игрушки с небольшими дефектами и другой неликвид. Но в общем-то игрушки были вполне пригодные, а самое главное – их было много!

В этом году игрушек нам не привезли, может быть, они стали качественнее, а может, возникли какие-то проблемы. Помоги Бог этим людям – они очень хорошие, а напрашиваться неудобно, сейчас многим становится тяжело. Но буквально вечером перед елкой один мой друг привозит мне большой пакет неликвидных мышей-брелков! Самых разных – героев прошедшего года. Как эти мыши меня выручили!

Детей приходит очень много, в нашем понимании конечно. У нас почти сельский храм, но 230 детей – это много для любого храма, а еще и родители, переживающие за своих чад, суфлирующие им по бумажке. Зимняя часть храма рассчитана где-то на 250 человек, так что можете представить столпотворение! Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Детям нравится, да и взрослым тоже.

А еще, наверное, важно то, что подарки всегда для детей бесплатны. В этом году их оплатил один предприниматель, добрый человек. У него незадолго до Рождества Христова скоропостижно скончался брат, и вот такой детский помин он устроил по нему. В начале елки мы с детьми совершаем кратенький молебен, так что душа усопшего там, наверно, прослезилась, ведь столько маленьких сердечек вспомнило ее…

Вот прав отец Димитрий Смирнов, что если у тебя есть что дать просто так, то к тебе обязательно выстроится очередь за тем, что дают, причем совершенно неважно, что дают, главное – что «за так». И очередь выросла…

Ребенка поднимаем на возвышение, и чтобы он не упал, мне приходится его поддерживать. Слушайте, какое чудо эти маленькие дети! Душа тает, когда он что-то лепечет тебе на ухо, а ты прижимаешь его к себе, – не передать словами! Видимо, уже созрел к роли дедушки, требуются внуки…

После выступления, уже получив приз, дитя невольно бросает взгляд на мой чудесный ящик: а что там есть еще? С одной стороны, это так смешно, но и натура наша человеческая здесь открывается во всей красе (а кто-то говорит, что на детях нет греха).

Конечно, маленькие дети не совершают сознательно греха, но последствия наших грехов отражаются на наших детях. Поврежденная человеческая природа – вся она тут… Как же их не крестить, не приводить к Таинству Святого Причастия?

Вот наконец храм пустеет, все подарки, призы и мыши (а это то, что больше всего понравилось моей «публике») розданы. Даже одна мама не устояла и рассказала стишок – кстати, тоже заработала шоколадку.

Тишина, умиротворение, тихая радость.

Вдруг слышу:

– Батюшка, а я вот тоже жду, хочу рассказать тебе стишок. – Из-за колонны выходит девочка лет восьми-девяти.

Я лихорадочно начинаю хлопать себя по карманам и вспоминать, а что у меня осталось. Пусто…

– Дитя мое, – говорю, – прости, но у меня ничего не осталось, я все раздал…

– А мне ничего и не нужно, батюшка, – говорит ребенок, – я тебе бесплатно расскажу!

Мы потом еще долго разговаривали с ней, и воистину нет слаще общения, чем общение друзей!

В детстве я была очень любознательная. Меня интересовало все, что происходит вокруг: как растет травка и куда бежит муравей, почему соловей поет только в мае, а потом умолкает? Когда мама уходила на работу, главным по дому оставался брат Николай. Однажды я в чем-то провинилась и, спасаясь от наказания, пряталась в картофельных грядах, наблюдая за маленькими букашками. Я лежала среди ботвы, совершенно забыв обо всем на свете. До сих пор помню, как мне тогда было хорошо.

Долгое время мы с младшими братьями оставались некрещеными. И однажды летом, это уже после войны, наши соседи привезли батюшку. Скорее всего, он служил в городе, там в сорок четвертом храм открыли. Мамка с соседкой тетей Валей, тоже солдатской вдовой, быстро наполнили корыто водой, и священник принялся нас крестить, а мой средний брат Витя почему-то отказался раздеваться и убежал. Он у нас вообще был такой стеснительный. Мамка устроила его на лето подпаском, пасти деревенский скот. По договору пастух должен был кормить мальчика обедом, а Витька стеснялся и отказывался, уверяя, что мамка его сама дома кормит. Когда пастух садился перекусить и звал к себе подпаска, тот отворачивался, чтобы не смотреть на еду, и ел только вечером, после того, как пригоняли стадо.

В церковь мы не ходили, но церковные праздники знали и очень любили. Помню Рождество Христово. Морозец, дым над избами столбиками стоит, и над всем селом запах печеного хлеба. Праздновать тогда разрешали Новый год, Рождество не позволяли, а как народ отучишь? Мамка раскатает тесто, потом получившийся блинок сунет в печку, и через несколько секунд он уже большая горячая лепешка, с молоком ох как вкусно!