Дары Матери (СИ) - Страница 4

Месье де`Рамьен выхватил конверт и тут же бросил в горящий рядом камин.

— Убирайся! — процедил он сквозь зубы, крепко сжимая кулаки, сдерживая из последних усилий свою ярость.

Худощавый задумчиво смотрел, как огненные языки пламени в мгновение око превратили белый конверт в пепел, поднимая тонкую струйку черного дыма вверх. Резки незнакомый запах рассеялся по комнате и ударил в нос. Было видно, что курьера это сильно встревожило: он крепко зажал нос и прогнусавил, торопливо удаляясь из кабинета:

— Ну что ж… Значит, они были правы. Вы свой выбор сделали. Прощайте! — Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

И можно сказать вовремя, потому что Филипп больше не сдерживался. Он схватил хрустальную пепельницу со стола и запустил ее прямо вслед курьеру. Пепельница разлетелась вдребезги, ударившись уже о закрытую дверь.

В ту же минуту жгучая боль в грудной клетке исказила строгие черты смуглого лица Филиппа. Из носа тонкой струйкой потекла кровь. Он прижал левую руку к груди, а правой оперся на стол, пытаясь сохранить устойчивость, но ноги, против его железной воли, подкосились, и он без чувств рухнул на паркет.

Пришел в себя уже в больничной палате. Запах фенола и лекарств резко ударил в нос. Этот запах даже здорового человека заставлял чувствовать всю бренность жизни. Он болезненно поморщился и попытался присесть, но многочисленные провода, прикрепленные к его груди и рукам, не позволили ему это сделать. От действий пациента встрепенулся маленький мальчик, который тихо посапывал, сидя рядом на стуле и сложив головку на ручки, опираясь о краешек кровати. Мальчик внимательно посмотрел на больного, и его личико озарилось радостной улыбкой.

— Мама! — крикнул он, подскочив со стула. — Он открыл глаза! Посмотри!

Филипп заметил молодую женщину и пожилого мужчину в белом халате, которые тихо переговаривались возле двери.

Женщина бросилась к ним, увлекая за собой врача.

— О, Филипп! — запричитала она. — Как же ты напугал нас!

— Как ты себя чувствуешь, друг мой? — поинтересовался врач.

— Отлично, Генрих, — вяло ответил Филипп, криво усмехнувшись.

— Ты же знаешь, что при твоей ишемии нужно беречь себя как следует, — поучительно проворчал врач. — Еще один такой инфаркт и…

— Док, ты это говорил уже тысячу раз, — отмахнулся де`Рамьен.

Археолог и сам действительно чувствовал необычайную слабость, боль в груди не проходила, а наоборот периодами усиливалась, голова кружилась, немела рука.

— На этот раз все намного серьезнее! Достаточно посмотреть на мониторы приборов и сразу страшно становится, — взволнованно проговорила женщина. Она часто заморгала, пытаясь удержать поток слёз, блестевших у неё в глазах.

— Елена права, Филипп, — поддержал ее Генрих. — Всё гораздо серьёзнее. И ты сам это прекрасно понимаешь, я же вижу. — В глазах доктора читалось глубокое сожаление и сочувствие. — У тебя произошёл спазм коронарных артерий. Мы уже сделали все необходимые анализы, но… результаты не утешительные.

— Куда делся мой мальчик? — резко перевёл разговор Филипп, не желая более слушать заключение врача.

— Я здесь! — с готовностью отозвался ребёнок, выглядывая из-за мамы.

— Хватит прятаться за мамину юбку, Жорж, — нежно улыбнулся Филипп. — Ты уже большой. Подойди ко мне скорее, я хочу кое-что рассказать тебе. Но это только между нами, — закончил он шепотом, приложив указательный палец к губам и заговорщически подмигнув.

Жорж радостно бросился к нему, предвкушая очередную интересную игру с разгадыванием ребусов и поисками сокровищ, в которые они любили играть вместе. Настоящими сокровищами для маленького мальчика в таких играх были найденные сладости и обязательно какой-нибудь древний артефакт!

Мальчик подошел к нему так близко, что можно было рассмотреть крошечные веснушки на его маленьком детском носике.

Филипп наклонился к его уху и тихо-тихо зашептал:

— Помнишь, как открыть потайной ящик в моём столе? — Мальчик с готовностью кивнул. — Отлично! — удовлетворившись ответом, продолжал шептать археолог. — Забери артефакты, которые там лежат, и спрячь у себя! Никому не рассказывай, и не показывай! Это очень важно! Артефакты таят в себе интересную загадку. Древнюю тайну! Настолько древнюю, как сказка, которую я тебе вчера рассказал. Помнишь? — Малыш снова кивнул. — Обещай мне, что приложишь все усилия, чтобы разгадать эту тайну и ни за что не сдашься! — Филипп серьёзно посмотрел в большие зелёные глаза ребёнка. — Сейчас ты ещё слишком мал, но потом, когда придёт время, у тебя обязательно получится. Главное, продолжай хорошо учиться, оставайся таким же смелым, добрым и честным! Обещаешь? — Он погладил мальчика по белокурой головке.

— Обещаю! — с готовность прошептал малыш в ответ. — Но как я узнаю, что пришло время? — озабоченно спросил он.

— Ты у меня самый умный, — нежно улыбнулся Филипп, снова потрепав его по волосам, — ты сразу поймешь. Тебя ждут великие открытия, мой мальчик!

— А если у меня не получится? — затревожился Жорж и наклонился к Филиппу ещё ближе. — Ты же мне поможешь? Подскажешь, если я запутаюсь? — с надеждой спросил он.

— Конечно! — Филипп обнял мальчика, крепко прижимая к груди. — Главное, помни всё, чему я тебя учил и что рассказывал. — Он отстранился и указал на золотой круглый амулет с гравировкой пера, висевший на шее Жоржа. — Твой амулет тоже тебе будет помогать. Береги его! Он тебе всегда…

Внезапная острая боль в груди оказалась быстрее всяких слов.

20 лет спустя.

Да, расстаться с человеком можно за секунды, а для того, чтобы расстаться с мыслями о нём, может не хватить и всей жизни.

Так думал молодой человек, стоя в том самом кабинете и глядя на большой портрет человека, который скоропостижно ушел из жизни, когда ему было всего шесть лет. Образ этого человека уже практически стерся из памяти, но Жорж любил приходить к нему в кабинет всегда, когда нужно было о чем-то хорошенько поразмыслить. Это всегда помогало ему собраться с мыслями перед началом какого-либо важного мероприятия. Он испытывал большую благодарность и признательность к мужчине на протрете, ведь со слов своих учителей и матери, знал, что именно Филипп с раннего детства начал обучать его древним, мёртвым языкам. Уже в пять лет Жорж, помимо французского, английского, русского и арабского, мог говорить на древнегреческом языке и латыни, а так же читать и переводить небольшие тексты. Он не помнил, но по рассказам матери, Филипп очень гордился своим маленьким учеником и считал особенным. Вместе с Филиппом Жорж расшифровывал секреты древнеегипетской письменности. Мама рассказывала, как он всегда сажал рядом с собой своего ученика и рассказывал историю происхождения каждого символа в сказочной форме, которые так любил слушать мальчик.

— Вот, посмотри, — говорил он ему, указывая на очередной рисунок. — Это бог солнца Ра. Он всегда держал при себе волшебный скипетр, символ своей власти, и умел превращаться в сокола. Поэтому его изображали с головой этой птицы. А с помощью вот этого креста, который называется «анкх», он дарил вечную жизнь своим подданным. Древние египтяне верили, что именно он создал наш мир и что из его уст вышли первые боги, а из его слез появились мы — люди. Однажды бог солнца Ра, разозлившись на людей, послал на землю свою дочь Хатхор, богиню неба, любви и радости, в образе львицы Сехмет. — Он сначала указал на женщину с головой коровы, у которой между рогов был солнечный диск, затем перевел палец на изображение женщины с львиной головой. — Так вот, она пришла на землю и начала уничтожать людей. Испугавшись, что ни одного человека не останется на земле, боги объединили свои силы и остановили ее. Больше никогда бог солнца Ра не отправлял свою дочь на землю…

Слушая его рассказы, Жорж с большим интересом приступал к изучению неизвестных символов. Они с каждым днём всё больше и больше привлекали его своей загадочностью и тайным смыслом. Даже после смерти Филиппа, к нему продолжали приходить учителя, нанятые ещё дядей при жизни для индивидуальных занятий. Они обучали его уже не только мёртвым языкам, но и прочим наукам. Благодаря усилиям учителей и своему стремлению к знаниям, Жорж без каких-либо сложностей закончил докторантуру в Сорбоннском университете на археолога, как того хотел дядя, и защитил докторскую. Но уже во время учёбы в университете понял, что вовсе не хочет как Филипп всю жизнь доказывать кому-то правильность своих суждений, поддерживать или опровергать чьи-либо утверждения, восстанавливать прошлое и объяснять изменения, происшедшие с человечеством во времени, и не хотел провести молодость в раскопках. Уже на первых вылазках с экспедицией на раскопки он понял, что эти «приключения» ни в какое сравнение не идут с приключениями Индианы Джонс, его любимого героя-археолога из рассказов, которые он любил читать в юности. Это вовсе не так увлекательно и романтично, как представлялось изначально.