Дарованный остров (СИ) - Страница 124
Гром грохотал, кричали люди, а на лестнице стояли пленники, предназначенные в жертву, позабытые посреди общего хаоса. Теперь, когда не было купола, казалось, что лестница ведет в небо. Она шаталась, и испуганные стражники, бросив пленных, сбежали вниз.
Юниэр огляделся и увидел мир по-другому. Он не был зажат в тиски страха, как все люди, молившие о спасении. Лестница, на которой они стояли, не кончалась кровавым алтарем. В небе, среди сверкавших молний, ему снова явился легендарный корабль Вингилиот. Юниэр встретился взглядом с Эарендилом Ясным, и тот, как прежде, поманил его, предлагая подняться на борт. Юниэр понял, зачем звал его на звездный корабль необыкновенный капитан, он знал также, куда отправится Вингилиот. Это знание пришло к нему внезапно, как озарение, он рассмеялся, счастливый. Издалека попало на землю странное племя людей-птиц, потерявших свою планету. Много веков провели они в Средиземье, но не оставили надежду вернуться домой. Из поколения в поколение передавали они легенду об избраннике — человеке, который найдет их в Арде и укажет им путь. Эарендил приглашал его в плавание к этой заветной звезде. Юниэр с благодарностью принял приглашение. Он оповестит людей-птиц об их соплеменниках в Стране Вечных Льдов, и тогда легенда станет былью. Жизнь только начиналась! Юниэр обратился к любимой:
— Мирэ! Скажи, ты мне доверяешь?
Мириэль улыбнулась, она увидела, как затеплились в его зрачках озорные огоньки. «Совсем как Сиреневой ночью, — подумала она, — когда мне пришлось прыгать за ним в море с утеса». Вслух она сказала:
— Что ты задумал?
— Взгляни, — Юниэр указал на небо, — там Вингилиот пришел за нами, Эарендил спускает звездную лестницу.
Мириэль вгляделась в грозовое небо и увидела тучи, силившиеся сомкнуться над храмом. Юниэр говорил о созвездии, как о настоящем корабле, на котором можно уплыть и избежать гибели. Юниэр не смутился ее растерянностью.
— Верь мне, и я проведу тебя, — сказал он и, взяв ее за руку, начал восхождение. Мириэль зажмурила глаза. «Ему виднее, — подумала она, — там действительно есть корабль. Мы спасемся». Она увидела море, каким оно бывает в теплый погожий день. Огромный серебристый кит выставил лоснящуюся спину погреться на солнышке. На его спине сидела Феорена. Она приветливо помахала ей рукой.
— До свидания, мама, — беззвучно прошептала Мириэль.
— Счастливо тебе! — благословила ее Феорена. Мириэль почувствовала себя легкой беспечной девочкой, которая знает о том, что ее любят, что на нее не сердятся. Она страдала оттого, что поссорилась с мамой в их последнюю встречу. Теперь все было хорошо. Мириэль открыла глаза и сразу увидела Вингилиот, прекраснейший корабль на свете. На палубе их ожидал стройный, царственно прямой и строгий Эарендил, его длинные серебряные волосы спадали на плечи. Мириэль больше не чувствовала, как касается ступеней ногами, она стала невесомой, как снежинка, и только тепло от руки ее любимого давало понять, что все происходящее с ними реально.
На пути их Саурон боролся с молниями, не позволяя Валарам разрушить свой алтарь. Они легко миновали раздувшегося от злобы жреца. Саурон увидел их, хотел удержать, но они проплыли мимо, светясь невозмутимым спокойствием, взглянули на него отрешенно и никак не прореагировали на приказ подчиниться его воле. Те, кого он представлял себе изуродованными муками, скорченными в жертвенном огне, уходили в небо, светлые и невредимые. Саурон захлебнулся от ярости, он не предвидел, что Эру наделил детей способностью возноситься в небо. Он не мог смириться с тем, что упустил их. Жрец перестал сдерживать натиск ветров, оставил свою земную оболочку и черным вихрем взвился вслед влюбленной паре. Догнать, разнести их в пыль — вот все, о чем он сейчас думал. Он не видел волшебного корабля с сияющим сильмарилом на носу. Легким поворотом руля Эарендил развернул корабль, и злобный дух встретился с ослепительным светом немеркнущего кристалла. Ожегшись, он бросился вспять, и от вопля поверженного темного майара содрогнулись элендили на метавшихся в штормовом море кораблях. Со страшным стоном погибала самая жуткая в мире тварь, и отчего-то мурашки бежали по коже. Это было последнее, что слышали нуменорцы. Как только жрец покинул храм, стены рухнули. Прекрасный остров с садами и парками, фонтанами и площадями, дворцами и крепостями, словно увлекаемый вниз всей тяжестью кровавых преступлений его жителей, канул в разверзнувшуюся пропасть и скрылся под волнами. Метнувшийся к брошенному телу мятежный дух больше не обрел его никогда.
Мириэль и Юниэр наблюдали за катастрофой с борта звездного корабля Вингилиота. Ни один из них не помнил бури подобной этой, а то, что свирепые валы не достигали неба, и ураган не нарушал тишины вокруг корабля, приютившего их, не мешало им чувствовать то же, что испытывали люди, оказавшиеся вдруг под толщей мутной воды.
Закружились водяные вихри с бешеной скоростью, образуя воронку посреди океана, и остров смяло и увлекло вглубь, как будто он был ненастоящим, невесомым, бумажным. Юниэр посмотрел на Мириэль, она плакала. Исчезла земля, ее родина, мир, который она помнила добрым и прекрасным, мир, который она мечтала спасти. Пройдет время, и люди перерисуют карты: остров Эленна не будет на них обозначен. Годы спустя, быть может, сам факт его существования подвергнут сомнению, и останется только миф. Миф о земле, подаренной людям Валарами, которую они называли Эленной — звездной, которую теперь станут называть Акаллабет — павшей землей.
Через несколько дней взбунтовавшийся океан успокоился, тучи умчались прочь, и небосвод показался людям особенно ярким и лучезарным. Измученные тяжелой борьбой за выживание в бушующей стихии, когда их корабль швыряло вверх и вниз как щепку, Верные расположились на палубе, чтобы солнце поскорее просушило их вымокшие до самых костей тела. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать.
Исилдур поймал себя на том, что получает удовольствие от прикосновения солнечных лучей к лицу. Он огляделся — всюду был океан, казалось, что его корабль единственный на всем свете. То, что он не увидел кораблей своего отца и брата, не встревожило его. Он знал, что они тоже пережили бурю. Знал потому, что только чудо или высшая воля помогли его кораблю не разбиться, не утонуть, не перевернуться в немыслимых играх вздыбленных волн. Он подумал, что та же воля хранила все эти дни и другие корабли Верных. Валары помогли им спастись. Они же разрушили чудовищной волной государство Нуменор, стерли с лица земли. Он не смел оспаривать их решение. Кто знает, может, мир проиграл бы, поступи они иначе, и спесивый народ заслуживал кары. Но событие это опустошило Исилдура. На его глазах погибла родная земля, он остро ощутил, как он любил Нуменор и все, что с ним связано. Горькие моменты его жизни, воспоминания о противоречиях, конфликтах с теми людьми, которые погибли так внезапно и так ужасно, забылись, развеялись, как дым. Остались в памяти очертания холмистых пейзажей любезной сердцу Роменны, ощущение теплой почвы под босыми ногами, аромат роменских вин и жареной форели. Он не мог видеть, как рушились здания на улицах, где он любил бродить, как умирали люди. Их корабли были далеко от Эленны, когда это случилось. Но мысленным взором он видел падение Нуменора в деталях. Не один раз привидится ему во сне гигантская волна, мчащаяся на остров, от которой спасения нет. Каждый раз он будет просыпаться, встревоженный, и думать, что это происходит наяву.
Его раздумья прервала Лиэль.
— Я вижу странный предмет в море!
— Это бакен, — сказал подошедший роменец, — мы ставили их там, где ловили рыбу, чтобы корабли или лодки не запутались в сетях. Наверное, буря сорвала его с якоря.
— К нему еще что-то привязано, — приметила остроглазая Лиэль, — давайте подплывем ближе.
Возражать ей не стали, хотя браться за весла охоты ни у кого не было. Когда же они выяснили, что было привязано к красочному бакену, то порадовались, что не проплыли мимо. К бакену толстыми веревками были прикреплены три крепкие бочки, а к бочкам примотаны мокрые непонятные существа. Их вытащили на борт и разложили на палубе. Их густая (особенно на ногах!) шерсть слиплась от соли, а лица были совсем как у людей.