Даром (СИ) - Страница 61

Никакого ответа. Поселок увеличивается — вертолет идет на снижение. Белая девятиэтажка стремительно приближается — видны занавески в окнах, хлам на балконах, жардиньерки.

— На-а-азад! — орет командир.

— Служить тебе — честь, господин, — бесстрастно произносит Женька.

Грохот, вспышка — экран гаснет.

Лысый матерится, усатый шепчет молитву, Леха прячет лицо в огромных ладонях.

— Что теперь? — тупо спрашиваю я.

Усатый жёстко усмехается:

— А теперь в дело вступят психологи.

— К-кто?

Что, чувствительные девочки, которые обожают ковыряться в детских травмах? Серьезно?

— Увидишь.

На экране снова площадь. Люди стоят так же безучастно — похоже, их стало еще больше. Безумная Попова трясется всем телом — не то хохочет, не то рыдает; Васильев обнимает ее, прижимает к себе.

Раздается голос из динамика — снова женский, но не светлый, а низкий, вкрадчивый, змеящийся:

— Максим, а ведь ты знаешь, кто это с тобой сделал. Из-за кого ты столько страдал. Это все из-за нее, из-за ее грехов. И она совсем рядом. Вам никогда не хватит воздуха на двоих. Ты не виноват ни в чем, ты чистый. Это все она. Избавься от нее, Максим. Убей ее — и станешь свободен, по-настоящему, навсегда.

Пожимаю плечами. Кажется, мы хватаемся за соломинку. Неужели эта чушь подействует?

Мужчина с силой отталкивает женщину от себя. Она падает, пытается подняться на четвереньки. Мужчина застывает и пристально смотрит на нее. Руки ее подламываются, она мешком опадает в грязный снег и лежит неподвижно.

— А вот тепе-ерь пойдет вторая партия дронов, — жестко ухмыляется лысый. — В этот раз — с огнестрелом. Некому больше снести их своей чертовой волной.

Чертовщина какая-то… Ладно бы у тех — но ведь у наших-то тоже. Спрашиваю, лишь бы не молчать:

— Но почему это подействовало? То, что сказали из динамиков. Это же… хрень какая-то.

— Для тебя хрень, — хмыкает усатый. — А для Васильева — истинная правда. Потому что составлена на основе его же параноидального бреда. Он его записывал в подробностях. Преподаватель, мать его, привык свои ценные мысли записывать.

— Но… как так быстро все про него поняли? Шахту-то только что нашли…

— В составе группы — одаренные аналитики и психологи, они не зря свой хлеб едят. К каждому можно подобрать ключик. Не волнуйся, Саша, на психически здоровых это, конечно, тоже действует, но намного слабее. Пока. Исследования-то продолжаются… Возглавляет группу женщина, гений практически, причем еще до Одарения им была. Это ее голос был на записи…

Ох-ё… Чем это так уж сильно отличается от того, что проворачивала на острове Лора? Похоже, у современной науки есть чем ответить этим… сверходаренным. Вот только успеем ли мы ответить? Сколько их еще? Когда и откуда, из какого подвала вылезут следующие?

Васильев, должно быть, что-то успевает сообразить — хоть и псих, а мозги не до конца прогнили; он делает манящее движение руками — таким призывают к себе ребенка, чтобы подхватить на руки. Люди со всей площади механически подходят к нему, встают стеной. Но оператора дрона это не смущает; он выводит аппарат в точку строго над головой Васильева, прицеливается и стреляет один-единственный раз.

Васильев падает. Площадь тут же захлестывает суетой: люди начинают бегать, махать руками, оседать на землю. По лицам видно, что многие кричат.

Лысый опускает крышку ноутбука:

— Ну все, можно выдыхать. Экстренные службы наготове. Пострадавшим окажут помощь… тем, кому еще можно чем-то помочь.

Выдыхаю:

— Где можно записаться в добровольцы на войну с этой поганью?

— Честно говоря, я тебя в добровольцы уже записал, Саша, — говорит усатый. — Глянул психологический профиль и понял, что ты по-любому в стороне не останешься. Ситуация-то покруче, чем с твоей Лорой. Она стала жертвой насилия в результате стечения жизненных обстоятельств. А этих двоих кто-то похитил, запер в карьере и доводил до безумия целенаправленно.

— Но зачем? Чтобы они устроили бойню в обычном поселке городского типа?

— Похоже, с ними просто малость не рассчитали. Наверно, они выбрались из шахты преждевременно и действовали спонтанно — то есть исходя из своей сдвинутой картины мира. А теперь представь, что случится, если такими вот сверходаренными будет управлять какая-то расчетливая гнида. В общем, привлекаем тебя к расследованию. И Дар твой пригодится, и, так сказать, опыт… Завтра жди вызова в командировку, не знаю пока куда. Или в Карьерный, или сразу в Москву, в штаб. Пока езжай домой, отдохни, чемодан собери. Надеюсь, алкоголем стресс снимать не будешь?

Вот черт, унюхал. Мотаю головой:

— Нет, я не из этих. Вчера случайно вышло.

— Да я знаю, читал досье, — усатый обаятельно улыбается. — Мы теперь будем часто общаться. Мне, скорее всего, предложат должность координатора, как раз сейчас создается штаб. Так и не представился за всей этой суетой, ты уж не обижайся на старика, это не от высокомерия — из-за стресса. Самохин, Юрий Сергеевич.

— Рад знакомству.

Ясно-понятно, усатый Самохин включил режим добродушного дядьки. Лицо расплывается в улыбке, а глаза остаются стальными. Интересно, какие у него еще есть режимы? Наверно, я скоро это узнаю.

— Ладно, не задерживаем больше, — Самохин тянет руку для пожатия. — До связи.

Пожимаю руку всем, последним — бледному Лехе. Выхожу из кабинета. Так, где у них тут сортир? Открываю кран, набираю в горсть воду, пью — еще и еще раз. Потом мою лицо… нет, этого недостаточно — засовываю под кран голову, хрен с ним, что воротник промокнет. Из кабинки выходит лейтенант, смотрит на меня квадратными глазами и выползает бочком, забыв помыть руки.

Напротив управления — белая девятиэтажка, точно такая же, как та, в Карьерном. Бабуля кормит голубей. Пацан собаку выгуливает. Кудрявая женщина катит коляску, поворачивается ко мне… вздрагиваю — лицом она слегка напоминает Нину Попову. Не монстра из поселка, а девушку с фотографии.

Ткачиха, которая хотела лучше управляться со своими станками. Преподаватель, который хотел, чтобы студенты внимательнее его слушали. Понятные желания, распространенные Дары… Какие боги и чудовища спят внутри самых обыкновенных людей?

Телефон пищит. Машинально проверяю сообщение. Мария пишет: «Вот адрес Надежды. Судя по геолокации телефона, она сейчас там».

Что еще, черт возьми, за Надежда? А, уборщица — потенциальная праведница, свободная от Дара. Если, конечно, мне все это вообще не приглючилось по пьяной лавочке. Реально, вот совсем сейчас не до этой мистики, на фоне таких-то проблем…

Но все-таки это ниточка, которая может вывести к Олегу. Я же себе не прощу, если упущу ее. Даже если это один шанс из тысячи, я должен его отработать. И на завтра не отложишь — скорее всего, меня не будет в городе, да и Надежда может уехать, ищи ее потом… Надежда слабая, но другой-то нет… фу, какой тупой каламбур получился.

Трясу головой, потираю виски. Покупаю кофе в уличном автомате. Иду к машине, на ходу вводя в навигатор адрес из сообщения.

Глава 11

Пробуждение. Часть 3

— Надежда, прошу вас, откройте мне. Я знаю, что вы здесь.

Уже начало темнеть, и прежде чем подниматься на четвертый этаж этой пятиэтажки, я успел проверить окна нужной квартиры — в одном из них горел тусклый свет, но тяжелые шторы не позволили ничего рассмотреть.

Если бы не этот свет, я бы уже уехал домой. Из-за обтянутой бордовым дерматином двери не доносится ни звука — только пронзительный звонок, на который я надавил за последние полчаса раз десять, не меньше.

Говорю в дверь:

— Надежда, я понимаю, что веду себя назойливо и грубо. Но никакого вреда я вам причинять не намерен, просто речь идет о чрезвычайно важном для меня вопросе. Потому я буду сидеть под дверью, пока вы не откроете. Знаю, как это звучит, но других вариантов у меня попросту нет.

Действительно сажусь на грязноватый кафель. Вот глупо получится, если кто-нибудь полицию вызовет… А потом еще и в прессу просочится: «Шок, сенсация: предприниматель преследует уборщицу». Неважно, конечно, на фоне сегодняшнего, но все равно неприятно.