Даром (СИ) - Страница 58

Сам я всю жизнь придерживался этого принципа, а вот теперь… уже не так уверен. Так радовался, когда Оля согласилась выйти за меня такого, какой я есть, а теперь точит иногда червячок изнутри: не слишком ли легко она это приняла? Я ведь в любви ей не признавался — даже выражение «признаться в любви» недолюбливаю, словно в преступлении каком-то. И ей это вроде бы все нормально… но почему? Олю сложно заподозрить в меркантильности, но она практична, а я, как ни крути, удобен ей. И мне все удобно… Да чего мне еще надо, черт возьми?

Лехе я пытался растолковать, что с женщиной главное знать, чего хочешь; но дело это оказалось гиблое. Отчего-то такая простая вещь у него в слепое пятно попадает. Люди, даже умные, порой наглухо не понимают того, чего понимать не хотят. Леха все время жаловался на то, что она, зазноба его, сказала и сделала; я пытался переключить его на то, что говорил и делал он сам, но впустую. Наверно, в пылу спора сами не заметили, как приговорили по пятому и шестому пиву, а там уже понеслось… Просидели до закрытия заведения, а это два ночи. Помнится, официант раза три нам напоминал, что паб закрывается.

Тем не менее я благополучно вызвал такси и доехал до дома, и там у меня были все шансы проспаться. Тогда бы отделался головной болью наутро — противно, но не смертельно. И вот что-то же пошло не так… а, ключи! Уже у двери я похлопал по карманам, понял, что ключей нет, и решил, что оставил их в офисе. Снова вызвал такси, поехал в бизнес-центр, нетвердой походкой дошел до кабинета… и вот там вместо ключей нашел почему-то полочку с дареным алкоголем. Крепкое я пью редко, но подарки копятся, уже заняли в шкафу целую секцию. Такая коллекция есть у всякого отечественного предпринимателя, работающего в сфере услуг — если он хорошо работает, разумеется, и клиенты стремятся выразить благодарность. Почему мне показалось, что попробовать прямо сейчас марочный коньяк будет отличной идеей? А потом соблазнился еще чем-то… кажется… в общем, дальше все чрезвычайно смутно. Уснул я, что ли, мордой в стол? То-то шея как деревянная. Как пришел Виталя и дотащил меня до такси — этого не помню уже совсем.

И самое паршивое — было что-то еще. Что-то нехорошее. Вот в этом промежутке между марочным коньяком и пробуждением на допотопном диване.

Входит Виталя:

— Слышь, я уехал — меня тут Катюха на заказ вызвонила. Ты отдыхай давай сколько надо. Чай и сахар я на столе оставил. Дверь захлопывается, ну, разберешься, в общем.

— Да, разберусь. Спасибо тебе, Виталий. Спас меня и от похмелья, и от позора…

Виталя лыбится во всю рожу. Минуту спустя хлопает дверь в квартиру. Завариваю себе еще две кружки чая из дешманских пакетиков, по ложке сахара в каждую. Виталя прав — эта бурда в самом деле помогает прийти в себя.

Что же, черт возьми, вчера случилось? Ну кого я мог встретить в офисе ночью? Массирую виски, выуживаю из памяти разрозненные фрагменты. Синенький халатик, такое что-то. А, ну да. Надежда, таинственная ночная уборщица. Стыдно, что она меня видела пьяным вусмерть. Виталя-то ладно, свой в доску, а перед посторонним человеком, да еще перед женщиной, неловко. Но только ли в этой неловкости дело? Откуда тогда саднящее чувство, будто я что-то отчудил… Господи, ну не приставал же я к ней? Такого за мной не водится! Нет, не это, точно не это… но что-то неладное произошло.

Чего я вообще к этой Надежде полез? Ну идеальная же уборщица… Чем она меня раздражает? Да, именно своей идеальностью. Уборщица с профессиональным Даром. Есть здесь что-то глубоко неправильное, унизительное даже для нас как для биологического вида. В мир явилось чудо и даровало человеку способность к чему, как вы думаете? Гениально драить чужие унитазы! Раньше говорили: «не путай Божий дар с яичницей», а теперь сам черт не разберет, где яичница, где Божий дар… Понятно, что не виновата Надежда в своем Даре, никто не виноват… но бесит же, черт возьми, что с людьми оказалось можно вот так.

Ладно, это все мои, как говорится, личные половые трудности. Но что же я вчера отчудил? Нагрубил уборщице? Фу, барство какое. Надо будет извиниться, конфет купить каких-нибудь. Нет, такое чувство, что этого недостаточно. Я выкинул что-то похуже, чем быдляческое пьяное хамство.

Неужели? Нет, пожалуйста, только не это. Но нужно проверить. Прикрываю глаза и концентрируюсь. Штука в том, что каждый человек приблизительно представляет себе, когда он в последний раз использовал Дар, это отпечатывается на каком-то глубинном уровне. Примерно так же можно понять по ощущениям, как давно ты ел, даже если почему-то не помнишь. Последнее применение Дара случилось три дня назад, в полиции. Рутинный допрос рассеянного свидетеля, ничего особенного. Вот только… черт, тогда был не последнее. Последнее — совсем недавно. Похоже, вчера.

Вот это ты пробил днище, Александр Егоров. Использовать Дар даже не в эгоистических целях, а просто так, в порядке пьяного хулиганства? На человеке, который не сделал тебе ровным счетом ничего плохого? Да, и хотел бы забыть, но вспоминаю. «С-скажи как есть, у тебя что, правда Дар уборщицы, а?»

И самое странное — Надежда ничего не ответила. Но и в обморок не рухнула. Посмотрела на меня своими прозрачными глазищами, подхватила ведро и швабру, развернулась и ушла.

Неужели она… никакая не одаренная уборщица, а свободная от Дара? Вообще, конечно, совпадает с тем, что рассказывал Рязанцев о мальчике-инвалиде: полная устойчивость к воздействию Даров. Паршиво, что приходится верить бандюгану, но штука в том, что никаких причин обманывать меня у него не было. А как к Рязанцеву ни относись, в проницательности ему не откажешь. И из его рассказа выходит, что этот мальчик смог забрать себе чужой Дар.

Неужели та, кого я столько искал, все это время была совсем рядом, буквально под носом⁈

Все это я думаю, уже вызывая такси до офиса и зашнуровывая ботинки. Мне везет — администраторша Клавдия Васильевна оказывается на месте, в крохотном, заваленном всяким хламом офисе возле туалетов.

— Уборщица Надежда? — Клавдия Васильевна вскидывает выщипанные брови. — Странно, что вы спросили именно сейчас. За полтора года — ни одного прогула, ни одного нарекания. Золото была, а не уборщица.

Ноги врастают в пол, холодом пробивает все тело. Никогда раньше не применял Дар вдребезги пьяным. Неужели он действует… вот так?

— П-почему была? Она… умерла?

— Господь с вами, Александр! Уволилась. В шесть утра мне сообщение отправила, представляете? Пять слов: «Я здесь больше не работаю». И с тех пор не отвечает, даже когда я спросила, приедет ли она зарплату забрать за полмесяца. И вот где я уборщицу найду на эти гроши, да еще за один день? Надя казалась такой порядочной, могла бы предупредить заранее. А почему вы именно теперь о ней спрашиваете? — Клавдия Васильевна смотрит на меня с подозрением. — Случилось что-то?

— Не знаю пока… Может быть, это я обидел ее. Клавдия Васильевна, скажите мне фамилию и адрес Надежды. Пожалуйста.

Администраторша глядит на меня с сомнением. Действительно, просьба странная и не так чтобы особо законная. Какой бы аргумент подобрать? А, вот:

— Я перед Надеждой извинюсь и уговорю ее вернуться на работу, так что новую уборщицу вам искать не придется.

— Вот это хорошо, это правильно, — Клавдия Васильевна мигом смягчается. — Только видите ли, какое дело, Александр… Техперсонал еще до меня оформляли… ну как «оформляли»… они в конвертиках зарплату получают. Но у меня есть ксерокопия ее паспорта. И телефон.

— Хорошо, давайте телефон и копию.

Поднимаясь по лестнице, набираю номер. Абонент не абонент. Ладно, как сказал кто-то из великих, мы пойдем другим путем…

По пути наливаю воду из кулера в пластиковый стаканчик, выпиваю залпом, тут же наливаю снова. В кабинете дубак — Виталя распахнул форточку… да уж, наверно, мощное тут стояло амбре. Бутылки он спрятал в шкафчик, а вот стол не протер. Липкие круги от стакана выдают меня с головой. Ладно, не важно сейчас…

Пробиваю номер Надежды по полицейской базе. Вообще, мне не положено иметь к ней доступ, но вы знаете, как оно бывает… Номер зарегистрирован на какого-то мужика, гражданина Таджикистана. Ясно-понятно, симка левая. Мутновата Надежда для праведницы, свободной от Дара. Ну да других кандидатур нет — может, какая эпоха, такие и праведники. Поиск по паспортным данным — это уже через Леху. А вот, кстати, и он звонит, удачно. Беру трубку: