Дарий - Страница 20

Гости вошли в комнату без окон, где их ожидали Арсам и Багасар, и уселись на небольшом возвышении, застеленном коврами, поджав под себя ноги. Свою обувь они оставили на полу у двери.

Перед этим хозяин дома и его шурин поцеловались в губы с каждым из гостей по древнему персидскому обычаю, тем самым продемонстрировав, что все по знатности равны друг другу.

Арсам начал с обычных расспросов о здоровье гостей, их жен, сыновей и прочих родственников. Осведомился, нет ли жалоб на состояние дорог в стране, по которым они ехали, добираясь в Пасаргады. Не случилось ли на них нападений разбойников?

Гости отвечали на вопросы, но было видно, что им не терпится заговорить о том, ради чего они, собственно, здесь оказались.

Более остальных проявлял нетерпение Интаферн.

Остроносый и остроглазый мужчина с подвижными черными бровями. Его светло-карие глаза красиво сочетались со светло-каштановыми волосами, завитыми и уложенными в изысканную прическу. Интаферн был подвижен и гибок, как угорь, и для своих сорока лет выглядел необычайно молодо.

Мегабиз держался более невозмутимо, хотя и был моложе Интаферна. У него были необычайно красивые голубые глаза и широкое лицо с прямым гордым носом. Светлые волосы Мегабиза, густые и вьющиеся, лежали на прямой пробор и скреплялись широкой повязкой. Борода завивалась мелкими колечками.

Самым молодым из гостей был Аспатин, сын Прексаспа. Крепкого сложения, ростом выше Интаферна и Мегабиза, с глубоко сидящими серо-голубыми глазами, в которых было что-то волевое и проницательное, словно он мог видеть людей насквозь и был заранее готов к любым смелым поступкам. Его рыжевато-золотистые волосы были завиты спиралевидными локонами и уложены на голове так, что виднелись уши. Ниспадая на плечи, локоны заканчивались маленькими завитками, которые шли в ряд одни над другими. В таких же завитках была небольшая борода Аспатина, которому по возрасту и чину не полагалось иметь бороду длиннее. Голову Аспатина украшала такая же повязка, как у Мегабиза, только у того повязка была изготовлена из маленьких серебряных пластинок, скрепленных между собой, а у Аспатина – из золотых.

– Мне приятно вас видеть у себя дома, почтен– ные, – сказал Арсам. – Я готов радоваться вашим радостям и горевать над вашими печалями.

Таким образом Арсам дал понять гостям, что выслушает их.

Первым заговорил Интаферн:

– Спешу сообщить тебе, славный Арсам, что очи нашего царя покрыты тьмой. Имя Бардии и его трон присвоил себе некий маг из рода мидийских царей.

– До меня дошел этот слух, – Арсам кивнул, – но я не намерен в это верить, пока не услышу подтверждение из уст моего друга, который должен вернуться из Экбатан.

– Можешь проститься со своим другом, мудрый Арсам: если он узнает истину, его убьют, как убили Прексаспа, – сказал Мегабиз.

– Истина в том, что двое магов с присущим этому племени коварством завладели державой Кира, – продолжил Интаферн. – Зачем ждать посланца из Экбатан. С нами Аспатин, сын Прексаспа, который многое видел и многое знает.

Интаферн сделал паузу, как бы предлагая Арсаму самому расспросить Аспатина.

Однако Арсам взглядом попросил сделать это Багасара, зная, что тот верит слухам.

Багасар не заставил себя ждать.

Отвечая на его вопросы, Аспатин ссылался на свои беседы с отцом, который делился с сыном своими подозрениями. Со слов Аспатина выходило, что лже-Бардия был бы очень скоро разоблачен, если бы рядом с ним не было его брата Гауматы, который заведует не только государственными делами, но и всеми заботами во дворце.

– Видимо, на последней встрече с царем отец окончательно уверился в том, что на троне сидит Смердис, – сказал Аспатин, – поэтому он и решился на отчаянный шаг – объявить об этом народу с дворцовой башни. По всей видимости, выбраться живым из дворцовых покоев отец уже не рассчитывал.

Аспатин тяжело вздохнул.

– Ничего, друг мой, – Интаферн положил руку ему на плечо. – Твой отец будет отомщен!

– Как объяснить, что дочь Бардии, его сестры и наложницы до сих пор не распознали подмену? – в раздумье произнес Арсам. – Ведь женщины общаются близко с царем. Не может быть, чтобы два схожих лицом человека были так же схожи и телом.

– Женщины, может, и заметили какие-то перемены, но пытаются объяснять их иными причинами, – предположил Багасар. – То, что во дворце вместо Бардии поселился его двойник, далеко не всякому придет в голову.

– Вот именно, – поддакнул Интаферн.

– Неужели Смердис так сильно похож на Бардию? – обратился к Аспатину Арсам. – Ты видел царя близко?

– Несколько раз, – ответил Аспатин. – Внешне это вылитый Бардия.

– Но ты убежден, что это не сын Кира?

– Убежден.

– Когда у тебя появилась эта убежденность?

– В день смерти моего отца.

Возникла долгая пауза.

«Возможно, Аспатин жаждет мести и готов поднять меч даже на Бардию, выдавая его за самозванца, – размышлял Арсам. – С другой стороны, Прексасп-то не мог ошибиться. Значит, случилось неслыханное злодеяние! Но почему дочь и сестры Бардии до сих пор не разоблачили самозванца?»

Словно отвечая на мысли Арсама, Мегабиз заметил:

– Быть может, женщины во дворце уже давно поняли, что это вовсе не Бардия. Только как они могут оповестить об этом знать и народ, подать весточку из гарема невероятно трудно.

Интаферн сказал, что нужно действовать.

– Как? – спросил Арсам.

– Поднять войско против магов-самозванцев, вооружить народ, призвать всю знать под наши знамена. И вперед! На Экбатаны!

– Народ поднять не удастся, – рассудительно промолвил Арсам. – Бардия столько сделал, чтобы облегчить жизнь простым людям, что в каждом селении за царя встанут все поголовно.

– Но Бардия-то мертв! – раздраженно воскликнул Интаферн.

– Как ты растолкуешь это народу? – вздохнул Арсам. – Маг выйдет к людям, и все поверят своим глазам, а не твоим речам.

– Войско тем более поднять не удастся, – проворчал Аспатин. – Воины часто видят мага-самозванца и полагают, что это Бардия, поскольку Смердис ловок и с мечом, и с копьем, и с луком.

– Неужели Смердис натягивает лук Бардии? – удивился Арсам. – Ведь более тугого лука нет и не было!

– К сожалению, Смердису это удается, – мрачно ответил Аспатин. – Он очень силен.

Арсам опять задумался.

Никому, кроме Бардии, не удавалось до конца натянуть тетиву его лука. Некоторым силачам удавалось натягивать самое большее на две ладони. Определенно, тут что-то не то. Скорее всего, Бардия жив-здоров! Вот почему сестры и наложницы царя не проявляют никакого беспокойства.

Арсам поделился своими мыслями с окружающими.

– Именно то, что Смердис натягивает до конца лук Бардии, помогает ему убеждать воинов в том, что он – сын Кира, – загорячился Аспатин. – А то, что любимый конь Бардии сбросил самозванца наземь, едва тот сел на него, очень скоро забылось. Забылось по той причине, что Смердис велел продать коня Бардии, чтобы не ездить на нем больше. Мой отец уже тогда заподозрил неладное. Затем Смердис распустил бактрийцев и окружил себя мидянами. Это тоже неспроста.

– Конечно, неспроста, – вставил Интаферн. – Бактрийцы очень хорошо знали Бардию, а он помнил поименно всех телохранителей. Чтобы не выдать себя какой-либо оплошностью, Смердис избавился от бактрийцев, как перед этим он избавился от жены Бардии.

– Предсмертное разоблачение Прексаспом самозванца есть главное доказательство того, что братья-маги захватили трон Ахеменидов, – добавил Мегабиз. – Прексасп потому и был убит магами, что он раскрыл их подлый замысел.

– Мне кажется странным то, что на место Прексаспа был назначен Ардиманиш, которого Бардия не выносил, – делился своими подозрениями Багасар.

– Ардиманиш глуп, поэтому маги приблизили его к себе, – сказал Аспатин. – Я удивляюсь, как Ардиманиш вообще оказался в Экбатанах: он всегда держался подальше от царского дворца, зная нелюбовь царя к себе.

Не желая верить в то, что Бардия мертв, Арсам предложил ничего не предпринимать и дождаться из Экбатан его друга Уштана.