Даосизм. Опыт историко-религиоведческого описания - Страница 82

Даосская “школа трех религий” (сань цзяо гуй и) разделялась на две школы; ведущей была восточная (дун пай), именовавшаяся также школой “будд-бессмертных” (сянь фо), и “три пика” (сань фэн) по имени крупного даосского деятеля XIV–XV вв. Чжан Саньфэна, с которым традиция связывает, хотя, видимо, и безосновательно, боевые искусства “Тай цзи цюань”.

Как уже говорилось, школа оформилась в XIV в. и получила особое распространение в правление Вань-ли (1573–1620 гг.) благодаря деятельности даоса У Чунсюя, проповедовавшего “внутреннюю алхимию”, собственно даосская терминология которой соединялась с буддийской. Школа дала некоторые тексты, с которыми в Европе познакомились еще в 20-е гг. нашего столетия (прежде всего речь идет о сочинении Лю Хуаяна, XVIII в., “Тай-и цзинхуа цзунчжи”, переведенного Р. Вильгельмом как “Тайна золотого цветка” и снабженного в переводе предисловием К. Г. Юнга).

В целом же тексты этого времени являют собой картину упадка некогда процветавшей традиции (о ранних текстах по “внутренней алхимии” см. Масперо А., 1937, с. 177–252, 353–430; о минской “внутренней алхимии” см. Лю Цуньянь, 1970, с. 291–330).

Говоря о синкретизме, нельзя не упомянуть о школе Линь Чжаоэня (1517–1598 гг.), сочинения которого позднее были запрещены как еретические, что было редкостью для Китая и объяснялось, видимо, претензией Линь Чжаоэня на создание принципиально новой традиции, выходящей за рамки сложившихся канонов, а следовательно — на “совершенномудрие”.

Тем не менее “церковь” Линь Чжаоэня существует и поныне (например, в Сингапуре). Можно указать на прогрессивные “реформационные” взгляды Линь Чжаоэня, делающие его наследником даосских реформаторов XII в. Эти взгляды наиболее полно изложены в его сочинении “Дао е чжэн и” — “Подлинное единство Дао и занятий по профессиям”. В нем Линь Чжаоэнь утверждал возможность обретения высшей мудрости не только вследствие штудий конфуцианской классики ученым-начетчиком или медитативной практики профессионального аскета, но и благодаря самосовершенствованию мирянина, в том числе и представителя “низких” профессий.

Однако XVI в. с его начинавшейся общей стагнацией не имел потенций XII в., а маньчжурское завоевание свело на нет и все попытки к преодолению стагнации.

В конечном итоге Линь Чжаоэнь остался локальным мыслителем, сочинения которого были запрещены при Цин. Говоря о месте даосизма в мировоззрении Линь Чжаоэня, следует согласиться с А. С. Мартыновым (Мартынов А. С., 1982, с. 131), что он выполнял главные для идеологии Линь Чжаоэня порождающие и организующие функции (подробнее о Линь Чжао-эне см.: Берлинг Дж. А., 1980; Мартынов А. С., 1982, с. 107–133).

Синкретизация религиозной жизни в Китае позднего средневековья вместе с особенностями религиозности “новых школ” даосизма ярко проявилась в распространении в самых широких слоях общества таких текстов, как “благие книги” (шань шу), начало которым было положено при Южной Сун трактатом “Гань ин пянь” с его морализующей дидактикой, и “драгоценные свитки” (баоцзюань).

Последние были тесно связаны с феноменом сектантства и уничтожались правительством, особенно при Цин, когда велась активная и кровопролитная борьба с тайными обществами и сектами. Для сект позднесредневекового Китая характерен все тот же религиозный синкретизм, созданный, как правило (независимо от самоопределения самих сектантов), на основе даосского мировоззрения, однако секты впитали в себя еретические эсхаталогическо-мессианские чаяния, знакомые нам по даосской утопии II–VI вв. и зачастую окрашенные в буддийские тона (пришествие Майтрейи и т. д.). Это обусловило характерную (но далеко не обязательную) для китайского сектантства политико-религиозную направленность, которая и явилась основной причиной преследования сект.

Кроме того, каждое сектантское объединение претендовало на исключительную истинность своего учения, что также отличало секты от ортодоксальных направлений. Баоцзюань же как раз и представляли собой сектантские пропагастические сочинения, написанные в простонародной песенно-повествовательной форме (о баоцзюань см.: Стулова Э. С., 1979, особ. 14–74).

Говоря о минском даосизме, необходимо особо упомянуть о деятельности даоса XIV–XV вв. Чжан Саньфэна, традиционно связываемого с развитием “воинских искусств” (у шу) и с созданием знаменитой гимнастики “Тай цзи цюань” (“Кулак Великого Предела”).[39] Сведения об этой личности имеются в основном легендарного характера.

Чжан Саньфэн, видимо, не принадлежал ни к одной из даосских организованных школ, продолжая традиции индивидуального отшельничества, однако, судя по местоположению его кельи близ религиозного центра школы “цюань чжэнь цзяо” на горе Уданшань, был близок к данной школе.

Название'горы (у — военный) и нахождение на ней храма божества-покровителя севера Чжэнь У (Сюань у — Истинный или Сокровенный воин), по-видимому, и оказалось решающей причиной для связи имени Чжан Саньфэна с “Тай цзи цюань” и вообще с “у шу”, которой в действительности вовсе не было.

Впервые о связи Чжан Саньфэна с “воинскими искусствами” заявил основатель даосского по своим истокам “внутреннего стиля” борьбы (нэп цзя) Чжан Сунци (XVI в.), противопоставивший свою систему “буддийскому” стилю, происходившему из знаменитого чаньского монастыря Шаолинь и получившему у Чжан Сунци название “внешнего” (вай цзя).

В XVII в. генерал Ван Чжэннань, отказавшийся служить маньчжурской династии Цин, удалился в отшельничество в северную часть провинции Чжэцзян, где успешно пропагандировал борьбу “нэй цзя” под названием “Удан дао” (“Путь горы Уданшань”) среди местных шэныпи. Однако этот вид борьбы не имел никакого отношения к гимнастике “Тай цзи цюань”.

Сами же упражнения “Тай цзи цюань” были созданы только в XIX в. Ян Фукуем (Ян Лунчань, ум. в 1872 г.). Он соединил шаолиньскую традицию борьбы со школой семьи Чэнь, Практиковавшей в течение 14 поколений традицию Ван Цзунъюэ из Шаньси. Ученик Ян Фукуя по имени У Хэцин назвал новую систему “Тай цзи цюань” и приписал ее для авторитета самому Ван Цзунъюэ, названного им учеником Чжан Саньфэна. Основанием для возведения Ван Цзунъюэ к Чжан Саньфэну послужила элементарная путаница имен. Одного из учеников Чжан Саньфэна звали Ван Цзун, и он был родом из Шэньси. Он и был ошибочно отождествлен с Ван Цзунъюэ из Шаньси (подробнее см.; Зайдель А. К., 1970, с. 504–506). Рассмотренный материал является интересным примером функционирования традиции и школ в средневековом Китае.

С изданием в 1445 г. законченного текста “Дао цзана” и его последнего дополнения в 1607 г. закончилось, по существу, создание даосской религиозной литературы, и более поздние сочинения носили в основном сектантский характер.

После воцарения маньчжурской династии Цин даосизм окончательно лишился поддержки властей и все в большей степени приходил в упадок.

Новый этап эволюции даосской традиции связан уже с вступлением Китая в новую историческую эпоху после Синь-хайской революции (1911 г.), положившей конец традиционной феодальной монархии. К функционированию даосизма в условиях XX в. мы и обратимся.

Проблема функционирования даосской традиции в XX в. является столь же актуальной, сколь и малоизученной. Безусловно, на состояние научных исследований этой проблемы оказала сильное влияние нерешенность ряда фундаментальных проблем общего характера, связанных с историей даосизма как сложного и влиятельного компонента духовной культуры традиционного Китая.

Вместе с тем необходимость оценки роли и места даосизма в современном китайском социуме осознана в мировом китаеведении уже давно. Так, еще в 1968 г. на первом международном симпозиуме по изучению даосизма данный вопрос фигурировал в разработанной участниками симпозиума программе даологическнх исследований (составитель X. Уэлч). При этом обращалось внимание как на исследования, связанные с трансформацией даосизма в условиях становления и развития капиталистических отношений и проникновения европейской культуры в Китай XIX в., так и на изучение истории даосизма и его особенностей в странах дальневосточного региона {прежде всего в КНР) в настоящее время (Уэлч X., 1969/1970, с. 134).