Дао - путь без пути. Том 2. Беседы по книге Ли-цзы - Страница 86

Теперь король подумал: «Если я скажу, что ничего нет, люди подумают, что я родился не от своего отца. Это ловушка». Затем он созвал двор и сказал: «Посмотрите, подойдите сюда! Посмотрите эти прекрасные одежды». И все они посмотрели, и все они сказали: «Мы никогда не видели таких прекрасных одежд». И они стали восхвалять одежды; они стали состязаться друг с другом в восхвалении одежд. И король сказал: «Это хорошо, что я ничего не сказал, потому что все видели их». Но каждый подумал: «Все остальные видят одежды, только я под подозрением, поэтому лучше хранить секрет. Какой смысл сознаваться?»

Мошенник взял невидимый головной убор, подал его королю, снял головной убор короля и положил его в ларец. Мало-помалу одежды короля исчезали. Он испугался. Когда было снято последнее, он подумал: «Должен ли я сказать правду?» Но теперь было слишком поздно. Увяз весь его престиж — не только его, его отца, его матери, всего его наследия. И каждый видел, и толпа кричала и была очень взволнована. Никто не видел, и все же каждый видел одежды. Поэтому король сказал себе: «Это лучший способ. Когда все видят, о чем беспокоиться? Лишь один я вижу, что обнажен, все остальные видят меня не обнаженным».

Поэтому он сделал последний прыжок — снял исподнее. Он стоял голый. А люди кричали и рукоплескали, и каждый видел, что он голый.

А потом маленький ребенок, который пришел со своим отцом и сидел у него на плечах, сказал отцу: «А король то — голый». Отец сказал: «Глупый! Замолчи. Ты еще не вырос. Когда подрастешь, тоже увидишь одежды. Не видишь? Все видят».

Только тот маленький ребенок увидел правду и смог сказать её. Всегда было так. Только молодые люди могут видеть истину первыми — ведь они не беспокоятся, им не о чем беспокоиться, им не в чем увязать. Они могут быть смелыми и бесшабашными.

Так что, кто знает? Может быть, ваш сын увидел истину. Не тащите его назад. Положите перед ним свое сердце, но никоим образом, ни в малом, ни в большом, не принуждайте его. Просто покажите ему свои чувства и почувствуйте, как ему здесь. И не говорите: «Когда ты подрастешь и будешь хорошо образован, ты будешь лучше понимать».

То же говорил и отец маленькому ребенку, а тот был единственным из толпы, кто был настолько человеком, что смог увидеть истину, узнать истину и высказать её. Но отец немедленно успокоил его. Вот это отцы и делали в течение веков.

Пятый вопрос:

Почему вы не ударите меня? Я чувствую, что готов.

Я не воспринимаю вашу рекомендацию. Если вы чувствуете, что готовы, то это означает, что вы не готовы. Это ваше эго заявляет, что вы готовы. Тот, кто готов, никогда не заявляет об этом, поскольку готовность приходит через не-эго. Тот, кто готов, будет смирен и покорен, тот, кто готов, будет стоять последним в очереди. Он не будет пытаться пройти первым. Запомните: те, кто последние, будут первыми, а те, кто старается быть первыми, будут последними.

Нет нужды провозглашать и распространяться о том, что вы готовы. Если вы готовы, я узнаю первым, не вы узнаете первым. Так что оставьте это мне.

На самом деле это алчность — и очень странный человеческий ум. Когда я ударяю, люди не чувствуют себя хорошо. Ананда Прем чувствовала себя ужасно, то же было и с Винной, так называемой толстой Винной, она не такая толстая. Она плакала все утро. То же было и с Амидой. Когда я говорил здесь, она чувствовала себя ужасно. Когда я ударю, вы почувствуете себя ужасно.

Но когда я не ударяю, вы просите об этом... ведь ум иногда так изворотлив, что начинает думать, что если вас ударят, вы станете особенным. Это будет доказательством того, что вы редкий, зрелый. Это будет доказательством того, что вы достойны удара.

Это эго. И эго — единственная преграда. Это эго не позволяет вам измениться. Я здесь не заинтересован в маленьких изменениях, я не заинтересован в реформировании вас — я заинтересован в полном разрушении вас с тем, чтобы что-то совершенно новое могло родиться. Ничто меньшее этого не будет достаточным.

То, что вы хотите, — это украсить ваше эго несколькими медалями с тем, чтобы можно было пойти и сказать: «Посмотрите, Бхагаван ударил меня — и больнее, чем кого-либо другого. Я особенный».

Желание быть особенным — это болезнь. Иногда это желание быть особенным может привести вас и к смирению. Из-за того, что я говорю, что те, кто позади, будут первыми, вы можете начать состязаться за последнее место. Снова вы состязаетесь за первенство. Посмотрите, ум, в действительности, изворотлив. Он может играть в игру на тему игры в игру. Это как китайский ящик: вы открываете один, там другой; вы открываете этот, там еще один. И они в совершенстве подходят друг к другу. Внутри ящик немного поменьше, и снова немного поменьше, и снова немного поменьше. Эго — это китайский ящик. Смотрите за этим, иначе вы никогда не избавитесь от него.

И позвольте мне снова повторить: я здесь не для того, чтобы реформировать вас. Реформа — мерзкое слово. Реформа означает, что вы остаетесь теми же самыми, немного подправленными здесь и там, я подрисовал вас здесь и там. Вы остаетесь теми же самыми, с той же основной структурой, только, может быть, немного более красивыми. Нет, я не заинтересован в этом, я заинтересован в вашем полном исчезновении — когда вас больше нет.

Когда вас нет, впервые вы будете девственными, невинными, свежими, как капля утренней росы. Это то, что есть Бог. Эта свежесть — Бог. Это изначальное событие — Бог. Это вхождение нового в старое — Бог. Когда входит это новое, старое просто исчезает, или, когда старое исчезает, только тогда входит новое. Вхождение нового и исчезновение старого одновременны. Они происходят в единый момент.

Но я понимаю ваше беспокойство.

В курортном городке в Новой Англии был человек, такой невзрачный, что он был предметом всякой шутки, которую придумывал городской люд. Один хирург, специалист по пластическим операциям, посетивший курорт в отпуск, был так тронут его безобразностью, что предложил ему изменить лицо бесплатно. «Действительно, — сказал он, — за просто так я сделаю одну пластическую операцию, и вы будете самым красивым человеком в Новой Англии».

Непосредственно перед тем, как положить этого человека под нож, хирург сказал: «Хотите ли вы изменить лицо полностью, абсолютно?»

«Нет, — ответил человек, — не слишком много. Я хотел бы, чтобы ребята знали, кто это такой красивый».

Вот так действует эго. Вы хотите, чтобы ребята знали, кто это такой красивый. Вы хотите, чтобы ребята знали, кто это такой покорный, такой смиренный, кто это такой, стоящий в хвосте очереди. Даже если это всего лишь желание, эго полностью живо, процветает. Ничего не изменилось. Только полное изменение является изменением.

И вам не нужно предлагать мне, что я должен делать. Предоставьте это мне. Когда время придет и я почувствую, что вам нужен удар по голове, я ударю. Я никогда не делаю этого по вашей просьбе, я делаю это по необходимости.

Вы не можете понять, что нужно. Снова и снова вы неправильно понимаете ваше желание как потребность. Ваше желание — это не потребность. Я понимаю, что вы желаете этого, но вы желаете по неправильной причине. Я ударю вас, когда вам это будет нужно, а не когда вы этого захотите. И вам это будет нужно, когда все ваши желания исчезнут, — когда вы совершенно не будете осознавать эту потребность, тогда удар придет внезапно, неожиданно. Только тогда он имеет смысл.

Вы задали вопрос... Если вы ожидаете, и я приду и ударю вас по голове, это будет бессмысленно. Вы ждете этого, вы в ожидании, вы в волнении, ваше эго становится большим воздушным шаром. Вы ходите кругами, грудь колесом, и говорите: «Видите, что происходит? Я готов».

Бог приходит к вам только в том случае, если вы не ждете его совсем. Он приходит в те моменты, когда вы полностью забыли о своих желаниях. Он приходит только в те моменты, когда нет желания, когда вы в безжеланности. Он приходит неожиданно, внезапно. Когда вы ожидаете, тогда вы точно закрыты. Вы открыты, когда не ждете.