Данте. Жизнь. Инферно. Чистлище. Рай - Страница 12
Но вернемся к смерти Беатриче, после которой Данте впал в глубокую печаль, проводил дни и ночи в слезах и сочинял стихи, в которых предрекал, что на небесах Беатриче воссияет среди ангелов. Он утешал себя тем, что этот мир был слишком несовершенен для его идеальной дамы и что теперь она там, где ее настоящее место.
Данте подводит читателей «Новой Жизни» к мысли о том, что смерть Беатриче была как раз такой акцией высшей справедливости и ему как поэту оставалось лишь воспеть ее, не неся ответственности за саму «ангелизацию». Но в то же время им сделаны уже решающие шаги к концепции «Божественной Комедии»: в отличие от своих современников он не только возносит Даму буквально до небес, но и предполагает, что она с самого начала была их обитательницей, ибо она — Беатриче (что значит «благодать»), «девятка» (самораскрытие Троицы). Следовательно, ее путь с земли на небо — отражение ее пути с неба на землю, предначертанного Богом.
Кстати, в XXXII главе «Новой жизни» он упоминает, что в этот период скорби к нему пришел друг, который был ближайшим родственником его умершей возлюбленной, и попросил сочинить о ней стихи. Разумеется, Данте исполнил его просьбу и сразу же написал сонет, а потом, после некоторых раздумий — еще и канцону, начинающуюся словами «Который раз, увы, припоминаю, что не смогу увидеть Прекрасную…» До создания бессмертной «Божественной Комедии» было еще немало лет, но можно легко заметить, что в финале этой канцоны явственно звучат мотивы будущего «Рая».
После смерти Беатриче Данте, по его собственному признанию, год переживал свою потерю, писал стихи и предавался печали. Но однажды он поднял глаза и вдруг увидел какую-то прекрасную благородную даму, которая смотрела на него с таким сочувствием, что он даже очнулся от апатии. Первоначально он пытался избегать встреч с этой дамой, потому что она смущала его и отвлекала от горестных мыслей. Но потом ее нежные сочувственные взгляды все же сломили лед, в который он пытался заковать свое сердце, и Данте посвятил ей сонет, в котором восхищался ее милосердием и признавался, что не может запретить своим глазам смотреть на нее. Правда, в следующем сонете он уже упрекал самого себя за ветреность.
Но, несмотря на укоры совести, он продолжал проникаться нежными чувствами к сострадательной даме и говорил себе, что, возможно, она явилась по воле Амора, чтобы утешить его.
Затем в «Новой Жизни», написанной (скорее составленной, так как стихи возникли ранее) через год после смерти Беатриче, описывается покаяние Данте и его возвращение к Беатриче. Он снова проливает слезы, снова мучается денно и нощно, и муки его усугублены его краткой изменой. Наконец, Данте повествует о пилигримах, направляющихся в Рим, которых он встретил на улицах Флоренции. По этому поводу он пишет сонет, в котором со свойственным ему преувеличением уверяет, что, если бы печальная весть о смерти Беатриче коснулась ушей этих странников, пришедших из неведомых и далеких стран, они наполнили бы Флоренцию рыданиями. Следует также рассказ о неких благородных дамах, которые попросили Данте написать стихи. Данте послал им один из своих сонетов, посвященных Беатриче, написанный после ее смерти, и новый сонет — апофеоз возвышенной дамы на небесах.
После этого Данте явилось «чудесное видение».
В этом видении, говорит он, «в котором я узрел то, что заставило меня принять решение не говорить больше о благословенной, пока я не буду в силах повествовать о ней более достойно. Чтобы достигнуть этого, я прилагаю все усилия, о чем она поистине знает. Так, если соблаговолит тот, кто все животворит, чтобы жизнь моя продлилась еще несколько лет, я надеюсь сказать о ней то, что никогда еще не было сказано ни об одной женщине. И пусть душа моя по воле владыки куртуазии вознесется и увидит сияние моей дамы, присноблаженной Беатриче, созерцающей в славе своей лик того, кто благословен во веки веков». Таким образом, Данте на последней странице «Новой Жизни» обещает, что скажет о Беатриче «то, что никогда не было сказано ни об одной женщине».
В следующем крупном произведении Данте, «Пире», неожиданно оказывается, что сострадательная дама была аллегорической, а не реальной женщиной и представляла собой Философию. Но в «Божественной Комедии» он все же признает, что после смерти Беатриче у него были обычные земные увлечения реальными женщинами. Вероятнее всего, финал «Новой Жизни», в котором ему явилось чудесное видение, был написан им позже основной части, скорее всего даже после того, как он создал «Пир». Уж очень он отличается своей холодноватой академичностью от проникновенных и пронизанных чувствами первых глав. Многие исследователи творчества Данте считают, что в первоначальном финале «Новой Жизни» сострадательная дама все же утешала его в его потере, и даже строят предположения, кем она могла быть — в то, что это была лишь аллегория Философии, поверить еще сложнее, чем в то, что Беатриче — аллегория Блаженства.
В XIX веке была выдвинута любопытная и выглядящая достаточно достоверной теория, что сострадательная дама была невестой, а впоследствии и женой Данте, Джеммой Донати. Тем более что по хронологии это вполне совпадает — по свидетельству Боккаччо Данте женился через год после смерти Беатриче, то есть как раз тогда, когда, по его собственному признанию, он проникся нежными чувствами к сострадательной даме. Влюбленный в Беатриче, Данте мог не обращать никакого внимания на собственную невесту, на которой ему в любом случае пришлось бы жениться, хочет он того или нет. Но потеряв возлюбленную и оплакав ее, он вполне мог сблизиться с Джеммой, если она проявила достаточно такта, сострадания и любви. Впрочем, в любом случае это только предположение, основанное на достаточно расплывчатых фактах. Была Джемма той самой сострадательной дамой или нет, единственной музой Данте навсегда осталась Беатриче.