Данайцы, дары приносящие - Страница 18

— Но в чем же дело?

Он ухмыльнулся.

— В том, что грэкхи — лжецы.

Она смутилась. Он усмехнулся, увидев это смущение, и Люси была так довольна его улыбкой, что не стала настаивать. Она и так все узнает, когда будет помогать ему. И он никуда не уезжает.

В том положении вещей, когда ничего не было ясно и их ждала неминуемая гибель или рабство, для людей, знающих, как обстоят дела, идея Хэккета была как луч света в темном царстве.

А тем временем тот самый маленький предмет, который Люси получила от алдарианина, был просвечен рентгеновскими лучами со всех сторон. После множества рентгенограмм предмет был со всяческой осторожностью разобран при температуре намного ниже нуля в танкере с инертным газом. Его разборку снимали на кинопленку. Каждую самую маленькую его часть подвергали микроанализу. И затем были изготовлены точно такие же предметы в довольно большом количестве. Только после этого эксперты попытались установить, для чего же предназначался оригинал и что он может делать.

Он не делал ничего. Абсолютно ничего. Небольшая ручка двигалась. Но для чего она, оставалось тайной за семью печатями.

Предложение Хэккета пришло именно в этот момент. Ему немедленно послали один из дубликатов предмета, который алдарианин дал Люси.

Когда ему передали этот предмет, Хэккет остался недоволен. Он хотел, чтобы ему прислали что-нибудь, сделанное руками грэкхов. Но он показал этот предмет Люси и она не смогла отличить его от того, который получила в госпитале.

— Они говорят, что эта вещь ничего не может делать, — сказал он сухо.

— Сомневаюсь, что смогу им помочь. Может быть, алдариане честны. Может быть, оригинал этого предмета пострадал при автомобильной катастрофе. Часы тоже могут остановиться от удара, и по ним никому, кроме мастера, не будет заметно повреждения.

Он опять связался с агентом ФБР и передал через него, что он просил, чтобы ему прислали предмет, изготовленный грэкхами, а не алдарианами. Если алдариане были честны, он не мог ничего найти.

И все-таки он купил небольшой транзисторный приемник и засел за работу в сарае мисс Тэйл. Из своего перочинного ножа он сделал отвертку. Он засел за работу, пытаясь понять, что же может происходить внутри этого устройства. По теории, любое устройство может работать, если есть энергия, должен быть перепад потенциалов, разница уровней энергии. Он принялся искать эту разницу.

Он был великолепно «экипирован». Каждая раса должна использовать винты. Их изобретение так же неизбежно, как изобретение колеса. Использованные в этом устройстве крошечные винты были с левой резьбой, но его перочинный нож, превращенный в отвертку, действовал безотказно. А для проверки разности потенциалов лучше транзисторного приемника ничего нельзя было и придумать. Громкоговоритель будет щелкать, даже если разница будет в один миллиампер. Он проверил это с помощью слюны и двух металлических проволочек — и тот щелкнул. Он стал охотиться за этими щелчками, закорачивая различные части устройства.

Это была самая обычная рутинная процедура. Вместо того, чтобы выяснить, как взаимодействуют части этого прибора друг с другом, он искал разницу потенциалов.

Громкоговоритель щелкал. Когда он передвигал маленькую ручку в одно положение, щелчков не было, в другое — они появлялись. Он разобрал устройство и попытался прикладывать его части друг к другу как только это было возможно. В одном положении щелчки следовали, когда он передвигал рукоятку в одну сторону, в другом положении — в другую. Это было все, что ему удалось обнаружить.

Люси стояла рядом, наблюдая. В конце концов Хэккет выпрямился и сказал:

— Она работает, но ничего не делает.

— Но может быть, — нерешительно сказала Люси, — она предназначена для того, о чем мы даже не можем догадаться? Дикарь тоже не понял бы, что такое часы. Дикарь не знал измерения времени и не мог понять, что это такое. Ему бы это не пришло в голову. Он не понял бы даже, что такое блокнот. Ему не нужно было писать, чтобы что-нибудь запомнить. Поэтому, ему бы и в голову не пришло, что в блокноте может содержаться информация. Может быть, и мы не можем понять, чему предмет служит.

Хэккет взглянул на нее.

— Боюсь, — сказал он болезненно, — что ты еще умнее меня. Ты, безусловно, права. Алдариане умнее нас и они занимаются тем, чего мы понять не можем. Все, что мы знаем — это то, что грэкхи не желают, чтобы они этим занимались. Ты умнее меня!

Ее глаза блеснули. Женщина рано узнает, что мужчина считает себя выше ее. А Люси хотела, чтобы Хэккет считал ее умной. Она не сказала больше ничего — и это было жаль. Хэккет передал ей предмет.

— Это твой сувенир, — сказал он сухо. — Я доложу о твоем мнении, с которым полностью согласен. Но мне нужно что-нибудь, сделанное грэкхами, этими лжецами, чтобы извлечь оттуда кусочек правды.

Он не находил себе места, ожидая, когда ему пришлют то, о чем он просил. К несчастью, Хэккет очень не вовремя похвалил Люси за ее ум. Она не совсем ему поверила и из чувства женской гордости не сказала того, что хотела сказать, а ей было что сказать. Но в это время Хэккету прислали невыразимо сложный транслятор энергии, и он засел за него.

Это был тот самый день, когда спутник из-за железного занавеса принял сигналы, повторяющиеся на определенной частоте, через определенные промежутки времени. Это были не земные сигналы. Можно было совершенно точно сказать, что они приходили откуда-то с Луны.

— Что, — хмуро сказал Хэккет, — является совершенно неопровержимым доказательством лживости грэкхов. Они сказали, что улетают домой, однако это не так. Они остались на другой стороне Луны и поддерживают связь с алдарианами, которых оставили здесь. Они могут сокрушить нас и сделают это, когда придет время.

Затем он очень горько добавил:

— Но им не придется драться с нами. Мы не можем драться. И положение выглядит так, как будто уже девять человек из десяти только и молятся, чтобы грэкхи поскорее вернулись и навели порядок!

Мы молились. Сейчас нет смысла притворяться, что мы все понимали. Мы с нетерпением ожидали, когда же блага, обещанные грэкхами, начнут сыпаться на наши головы. Мы видим сейчас, что последующие поколения удивляются нашему поведению. Но на нашем месте они сами поступили бы точно так же.

Они ждали, когда мы сами попросим их прийти и взять все в свои руки, чтобы исправить положение.

Грядущие поколения опять-таки учат нас, как надо было поступить в таком случае. Но мы поступали иначе. Тогда нам никто не давал советов. И мы поступали на редкость плохо.

Два дня потребовалось на то, чтобы установить, что сигналы действительно поступают с Луны. Передача велась на частоте, на которой в то время не работал ни один земной передатчик. И эти сигналы были световыми. Люди, заснявшие их на пленку, принялись за расшифровку.

А тем временем мир постепенно сходил с ума. Любимой темой толпы стала тема «среднего человека». Правительства всех стран мира обвинялись в нежелании использовать возможности, предоставленные им грэкхами. Началась новая волна волнений.

Сигналы с Луны, наконец, поддались некоторой расшифровке. Это были картинки — изображения рук грэкхов, делающих различные движения пальцами: по всей видимости код, с помощью которого грэкхи общались с глухими алдарианами. Эти картинки доказывали, что грэкхи не улетели. Но это не имело значения, потому что сигналы неожиданно прекратились. Хэккет был среди тех, которые утверждали, что до алдариан дошли слухи о том, что земляне узнали об этих сигналах, и немедленно отрапортовали об этом грэкхам. Грэкхи прекратили передачи.

Примерно в то же время почти никому не известная деятельность правительства стала, наконец, приносить плоды. Хэккет нащупал путь, как разобраться в работе транслятора энергии. Он работал над этим дни и ночи. В основу своей работы он положил утверждение, что все грэкхи — лжецы. Он записал для себя пять пунктов относительно грэкхов и их политики.