Дамнар: Неведение (СИ) - Страница 8

И знание этого приводило в ярость. Первой же мыслью было достать из ножен меч и проткнуть стоявшему перед ним чудовищу сердце. Слишком лёгкая смерть для подобного отродья, но что ж поделать — время не терпит. Отцовского жреца он все же сжёг… И ещё безумно раздражало то, что очень уж хотелось вцепиться клыками в этого некроманта, и осушить. Проклятая кровь манила. Да и заполучить толику дара было соблазнительно, чего уж скрывать. Сила лишней никогда не бывает.

Бить исподтишка Сет не любил. Считал это ниже своего достоинства. Но, учитывая обстоятельства…

Уже догадавшись, что в этот раз портал мог бы открыться из зеркала, князь попытался поймать взгляд некроманта. Но тот явно не пытался себя рассмотреть. Кого-то ждал? «Ну уж точно не меня» — подумалось Сету… Тем не менее закрались сомнения. И он медлил. Рассматривал. Изучал.

Во взгляде некроманта читались тоска, безмерная усталость… Боль и скорбь. И где-то в глубине зрачков мелькнула израненная душа.

А ещё дар сжигал некроманта заживо. И он ничего не пытался с этим сделать, хоть и мог бы. Если он развил способности до подобного уровня, даже без учителя сообразил бы, как устраивать энергетический мост — успевай только жертвы менять вовремя. Этот человек, несомненно, умен, а значит не в недостатке знаний было дело. Некромант может прожить и несколько веков, постепенно превращаясь в лича.

Сет ещё раз взглянул в глаза незнакомцу, жалея, что им не суждено поговорить. И коря себя за поспешные выводы. Некромант умирал, и знал об этом. Ему оставалось несколько минут. Он мог бы использовать магию смерти ради продления жизни, но не стал. Он мог бы отдать душу в обмен на усиление своих способностей, но душа была на месте, израненная скорбью и одним из самых жестоких палачей — собственной совестью.

«Что ж, похоже, мы с тобой оба виноваты лишь в том, что посмели родиться… Надеюсь, ты найдешь тех, кого жаждешь увидеть, в Долине Теней» — прошептал Сет с лёгким поклоном, и отправился вслед за плененными селянами, более не оглядываясь.

Дорога завершалась белой стеной, клубящейся прохладным паром. В нее и вошли ведущие оборотни. Новый мир встретил пришельцев мягким теплым осенним вечером. Прямо перед глазами селян открылась ровная утоптанная площадка, по краям которой был расставлен боевой инвентарь. От нее вела древняя лестница, заходившая под каменистую, поросшую ползучим плющом арку, по обе стороны от которой раскинулся смешанный лес. Листва только-только окрасилась красной медью и золотом. На общем фоне наступающей осени яркой вспышкой выделялись раскидистые ветви кустарника, с длинными, побеленными листочками, будто подернутыми колючим инеем по краям. Но многие деревья ничем не отличались от привычных людям елей, дубов, осин, или того же клена. Разве что берёз не хватало.

Над кронами деревьев возвышалась серая, угрюмая скала, на которой росла древняя крепость. Было заметно, что её постепенно расширяли и настраивали, поскольку у нескольких башен с острыми шпилями внешне отличался и камень, и оконные проёмы были слишком велики по сравнению с обычными крепостными бойницами. Даже в лучах солнца стены оставались серыми, и будто поглощали свет. Несмотря на теплый вечер, и без того испуганным и измотанным селянам почудилось, что от замка исходит потусторонний холодок, вытягивающий силы и чувства.

Оборотни, не давая толпиться у прохода застывшим пленным, гнали их вперед, на площадку. Стоило князю выйти из портала и перестать поддерживать поток, как портал начал стремительно сужаться, пока от него не осталось и следа. Прямо за тем местом, где был разрыв тканей мира, раскинулось большое озеро с пологим берегом, обрамленное кустами ежевики, и тем странным серебристым кустарником. Среди ветвей плакучей ивы, почти упавшей в воду, можно было разглядеть нескольких обнаженных девиц с распущенными волосами. Когда одна из них спрыгнула в озеро, некоторые селяне успели разглядеть темно-синий, с серебристым отливом, рыбий хвост. Дорожка, идущая по краю, в какой-то момент разделялась на три тропки, одна из которых продолжала огибать озеро, а остальные две вели в лес. По другую сторону тоже шла дорожка к широкому просвету между деревьями. Оттуда слышалось журчание быстрой воды, будто бы совсем рядом был шумный ручеёк, или же быстрая река.

— Без необходимости не убивать, — от громкого голоса князя селяне вновь затрепетали, не понимая слов, но он обращался не к ним, а к оборотням. — Здоровых разместить на ночь в костёле. Раненых — в отдельную уцелевшую избу на карантин. Тварь в лёд пока отнесите. Скот пересчитаете завтра… — Олаф коротко отдал команды нескольким Волкам, и они принялись за дело. Сет смотрел тяжелым взглядом на робеющих селян, силясь вспомнить, не забыл ли он чего. Среди толпы тихо хныкали уставшие дети. Кто-то из них ныл, что хочет есть, напомнив ему, что люди, все-таки нуждаются в пище.

— Олаф, на кухне распорядись, чтобы всех покормили. Джастин, надо прикинуть, сколько провизии нужно докупить на ближайшее время. И потом, чтобы перезимовать.

Когда вожак кивнул и направился в сторону замка, Сет повернулся к замершей в ожидании толпе селян. Раздражало, что придется повторять, считай, всё то же самое, только на другом языке, но доверить перевод Багхесу он не хотел. Сатир, словно чувствуя настроение князя отпилить ему рога, благоразумно старался держаться чуть поодаль и поменьше попадаться ему на глаза.

— Теперь вы слушайте, — Сет обратился к селянам. — Других людей ваш язык знающих, сейчас тут нет. Могу вам сатира, — князь кивнул в сторону Багхеса, — вон того рогатого, дать для обучения нашей речи, но не очень мне эта идея нравится — больно до девок охоч, хитер, и пакостить, как любой чёрт, любит.

По толпе прошел возмущенный шепот. Похоже, мысли насчет рогатого люди с дамнаром разделяли. Самоназванный староста еле заметно покачал головой, выражая несогласие с такой идеей. Сет удовлетворенно кивнул, и, немного поразмыслив, заверил:

— Обождите, найду вам толмача как смогу. Волки вас до погорелой деревни отведут. Она недалеко. В ней есть костёл, — заметив непонимание во взглядах селян, Сет поправился, подобрав другое похожее для их понимания слово, — церквушка, — староста кивнул, — и несколько уцелевших изб. Размесят на ночлег, принесут еды, присмотрят за скотом.

Князь умолк, давая людям немного переварить сказанное. По толпе прокатился недоверчивый шепот, что и понятно — мало кто ожидает тёплого приема, попав в плен. Но это все-таки было еще не всё.

— Но вас разделят. Раненых отдельно поселят на время: до ближайшего полнолуния. И помощь им окажут. Ежели среди тех, кто сейчас цел, вдруг занеможет: шерстью начнет покрываться или кусаться полезет, поднимите шум, а сами держитесь подальше, — селяне напряглись и все обратились в слух. По напряженным взглядам было отчетливо видно, что со своей участью они смерятся ещё не скоро. Сет пришел к выводу, что сообщать людям о том, что они здесь, в общем-то будут в роли пропитания для него самого и брата, пока не стоит. Пусть сначала пообвыкнут, поймут, что реку просто так не переплыть.

— Что ещё… Вздумаете бежать, — князь криво ухмыльнулся, — можете попробовать, если не терпится стать обедом для лесной нечисти. Но если кому из наших вред причинить попытаетесь, пеняйте на себя — пощады не ждите. — Сет нарочно заставил свои глаза налиться тьмой и кровью. Людям будет непросто принять, что дороги с проклятого острова не найти, но страх хотя бы часть из них удержит на месте.

Разумеется, он не ожидал, что увидит в глазах селян покорность. Отчаяние и страх, потеснившие робкую надежду спастись — его вполне устраивали. Некоторые женщины прижались к своим дедам, отцам и братьям, пряча лица и нарастающие рыдания. К их ногам жалась до полусмерти перепуганная, зареванная детвора. Может, несколько смельчаков и рискнут, но остальные останутся. Возможно, вынесенные из лесу или выловленные Волками из реки в потрепанном и искалеченном виде — но останутся. Удостоверившись, что его слова были правильно поняты, князь вновь принял более человеческий вид, и обратился к запомнившемуся ему старцу: