Дальняя дорога - Страница 5

– Худо, – снова протянул священник. – Здесь впервой?

Артем кивнул.

Священник подошел к главному стражнику и о чем-то заговорил с ним по-немецки. Язык этот он явно знал блестяще. Разговор длился минут пять – семь. Охранник говорил со священником почтительно. Хорошие новости.

Священник повернулся к Артему и махнул рукой:

– Пошли.

Они вошли в город и сразу попали на улочку, мощенную бревнами. Шириной она была метров пять, не больше. Вдоль нее тянулся длинный ряд высоких заборов из частокола с широкими воротами. От этого “проспекта” в обе стороны убегали узкие улочки по два-три метра шириной, также мощенные бревнами. Артем наблюдая за движением. Подмастерье катит тележку. Женщина несет корзину с бельем. Два воина бредут к башне. Костюмы вполне соответствующие исторической реконструкции, только много ближе к реальности, потому что сильно ношенные. Такое не сделать без больших усилий. Да и ясно уже, что не реконструкция. Люди идут по повседневным делам, нет той веселой праздности, которая могла бы соответствовать какому-то фольклорному празднику. Пройдя несколько сот метров, они нырнули в одну из узеньких улочек. Из-за заборов несся звон кузнечного молота, ржание коней, кудахтание кур. В общем, полный набор. В ноздри ударил запах навоза, и Артем вовремя остановился, чтобы не вступить в кучу, оставленную какой-то лошадью”

– Что за город сей? – осмелился спросить Артем. Священник взглянул грозно, так что Артем даже оступился.

– Санкт-Петербург, – коротко произнес он.

Ну дела. Улочка еще раз вильнула и вывела их к православной церкви. Что дальше?

Когда Артем попал на двор, где жил священник, то он обнаружил, что постройка вполне соответствует его представлениям о жилье зажиточных средневековых русских. Большой двор, амбары, клети, большущий дом, сложенный из мощных стволов деревьев. Па некоторое время его оставили в сенях. Потом к нему вышла дородная женщина в возрасте и знаками пригласила в какое-то подсобное помещение, где стояли длинные лавки и стол во всю длину комнаты, сколоченный из досок. Священник, передав Артема на попечение женщине, скрылся в доме.

– Звать-то тебя как? – спросила женщина.

– Артем, – отозвался Артем.

– Артемий, стало быть. Гостеприимства нашего отведаешь ли?

– Благодарствуйте, спасибо, буду рад… – Артем лихорадочно соображал, как вежливо выразить согласие.

Женщина церемонно поклонилась. Повозившись у печи, стоящей в центре, она достала котелок, взяла сверху деревянную миску и большой деревянной ложкой, размером с поварешку, наложила в нее какой-то каши, поставила перед Артемом. Вопросительно посмотрела. Артем знаками показал, что у него нет ложки. Женщина удивилась, но быстро нашла ложку и вручила Артему.

Каша была гречневая, и голодному Артему показалась чрезвычайно вкусной. Когда он закончил есть, женщина поставила перед ним кружку с вкуснейшим квасом. Выпив, Артем поблагодарили поднялся, давая понять, что готов помыть посуду. Женщина энергично замотала головой, взяла кружку и миску и пододвинула к нему ложку со словами:

– Твоя, твоя отныне, ради Христа. Идем со мной.

Обтерев ложку носовым платком, Артем засунул ее за пояс. А куда ее еще? Женщина отвела его в соседний домик, из дверей которого валил пар. Домик оказался баней. Здесь женщина передала Артема в руки маленького мужичка, который знаками предложил Артему раздеться и объяснил, что попарит его. Артем не заставил себя уговаривать, но когда стянул рубашку, увидел в глазах у мужичка ужас. Артем удивился и, шагнув к мужичку, спросил:

– В чем дело?

– Крест твой где? – спросил мужичок, показывая на голую грудь Артема.

– В лесу, худые люди, – ответил Артем, понимая причину ужаса.

– Ах, – протянул мужичок, – охальники, бесово отродье.

Мужичок с уважением посмотрел на мускулатуру Артема, не столь заметную под одеждой, но достаточно рельефную и бросающуюся в глаза, когда тот разделся. Рост у Артема был сто восемьдесят сантиметров, и мужичок был почти на голову ниже его и заметно хлипче. Хотя жилистый. И парил он чрезвычайно профессионально, доведя Артема до изнеможения. Несколько непривычно было отсутствие мыла, но все равно так хорошо Артем еще никогда не мылся в бане.

Попарившись, Артем оделся в свою одежду и был препровожден еще в одно просторное помещение, где ему была показана лавка, и он понял, что это место, где ему позволено переночевать. Мужичок попытался выскочить, однако Артем остановил его.

– Погоди, как зовут-то тебя?

– Онуфрий я, слуга отца Александра.

– А что это за град?

– Санкт-Петербург, – удивился Онуфрий.

– А река здесь какая?

– Нева, – еще больше удивился Онуфрий. “Ничего себе, – подумал Артем, – вроде в это время на Неве никаких городов быть не должно. Неужели я попал в другой мир?”

– А какой сейчас год? – осведомился он.

– Семь тысяч триста восемьдесят пятый, – ответил, морщась от напряжения, явно с трудом вспоминая, Онуфрий, и Артем с трудом разобрал его произношение числительных. Впрочем, непривычная цифирь его не удивила: он знал, что православные вели летосчисление от сотворения мира. Хотя ситуации это не прояснило: а как эта хронология соотносится с известной историей?

– А от рождества Христова? – спросил он.

– По немецкому, про то отец Александр ведает, – ответил Онуфрий, – а ты что ж, умом тронулся, что года не знаешь? Ты не римской ли веры, чай? Почто борода брита?

– Православный я, – быстро сказал Артем. – Только отец мой от людей давно ушел, в глуши жил. А бороду зачем он брил и меня приучил, про то я не знаю. Только повелел он мне идти с ним в эти края с торговым обозом, ничего не объяснив. Сам с нами шел, да погиб. Я один бежал.

– Так вот почему язык россейский плохо знаешь… Отец-то твой русский?

– Русский, но в том лесу, во Владимирском княжестве, один народец жил, они так, как я, говорят.

– Чудно, – произнес Онуфрий. – Так ныне у тебя никого нет?

– Никого, – подтвердил Артем. – А расскажи, кто правит здесь?

Онуфрий подбоченился. Роль гида, поучающего незнайку, ему явно льстила.