Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты - Страница 64

Отвечая на просьбу царя, так сказал ветала: «Пусть так и будет! Слушай, что я еще скажу. По всей земле это собрание двадцати четырех историй и еще одной, их завершающей, называющееся «Веталапанчавиншатика», что означает «Двадцать пять рассказов Веталы»[212], прославится повсеместно и будет приносить благо. И всякий, кто с почтением прочтет хотя бы две строки из. них, и всякий, кто их прослушает, навсегда избавится от грехов. Всюду, где будет славиться эта книга, не будут иметь власти ни якши, ни веталы, ни кушманды, ни дакини, ни ракшасы[213] и никто из им подобных». И, покинув при этих словах мертвое тело, силой своего волшебства умчался ветала в желанное ему жилище.

Тогда перед царем предстал сам Шива в окружении богов и, довольный, так ему, склонившемуся, сказал: «Хорошо, сынок, что сегодня уничтожил ты этого коварного бхикшу, вознамерившегося силой захватить верховную власть над всеми видьядхарами. С самого начала создал я тебя из части своей плоти, как Викрамадитью, чтобы смог ты усмирить асуров, воплотившихся в облике варваров[214]. Теперь же был ты мной сотворен для истребления заносчивого злодея, как Тривикрамасена, трижды мужественный герой. Властвуй поэтому над всем, что на земле со всеми островами и под землей, — вскоре станешь ты верховным властителем всех видьядхаров. Долгое время будешь ты наслаждаться небесами, а потом овладеет тобой печаль, и ты их оставишь, и, наконец, соединишься со мной. А пока прими этот меч, не знающий поражений, почему и называется он Апараджита, и с его помощью всего добьешься ты, о чем было здесь сказано». Окончив говорить, отдал Шива этот меч царю, и, когда тот почтил его словами и цветами, исчез Шамбху со всей своей свитой.

После этого, видя, что дело это, как и ночь, окончилось и уже наступило утро, вернулся Тривикрамасена в свой город Пратиштхану и, прославляемый подданными, узнавшими о совершенных им минувшей ночью подвигах, провел весь день в омовениях, раздаче даров, в поклонении Шиве, наслаждался танцами, песнями и музыкой и всякими прочими радостями.

Немного дней прошло, и царь благодаря пожалованному Шивой мечу стал наслаждаться властью над всей землей с материками и подземными мирами, и не было у него никаких врагов. Потом же достиг он благодаря соизволению Хары верховной власти над всеми видьядхарами и долго наслаждался ею, пока наконец не соединился с Благословленным, достигнув всех своих целей».

Так министр Викрамакесарин, встретив на дороге после долгой разлуки, случившейся из-за проклятия нага, говорил царевичу Мриганкадатте, которому сопутствовал успех: «Так вот, божественный, рассказал мне тот старый брахман в деревне «Веталапанчавиншатику» и еще сказал мне: «Видишь, сынок, смелый царь Тривикрамасена чего только не мог достичь по милости веталы? Так что и ты прими от меня заклятие, которое избавит тебя от тревог. А благодаря предводителю ветал ты непременно встретишься с Мриганкадаттой. Нет ничего, чего не могли бы достичь терпеливые, сын мой, но чего достигнет тот, кто утратит терпение? Из любви к тебе сказал я все это, и ты, друг, избавивший меня от смерти от змеиного укуса, сделай, как я велю!» При этих словах передал мне брахман заклятие и сказал, как им пользоваться, а после этого распрощался я с ним и отправился, божественный, в Удджайини, куда и пришел. Там, на кладбище темной ночью нашел я подходящий труп, омыл его, и, сделав все, что было нужно, с помощью того заклятия вызвал веталу, и заставил войти в этого мертвеца, и почтил его, как полагается. Дал я ему поесть человеческого мяса, которое он от жадности сразу же сожрал. «Голоден я, принеси еще», — сказал он мне, жадный до человечины. Не простил бы он мне промедления, так я тогда от своего тела куски стал отрезать и давать ему, что ему понравилось, и сказал тогда повелитель йогов: «Обрадовал ты меня своей стойкостью, и доволен я теперь тобой. Так пусть будет тело твое целым, как и прежде. Проси у меня, чего хочешь!»

И тогда я его попросил: «Неси меня, божественный, туда, где находится повелитель мой Мриганкадатта. Вот чего я хочу!» И повелитель ветал сказал: «Садись мне на плечи, чтобы мог я тебя тотчас же домчать до твоего господина». 

Ответил я ему на это: «Пусть так и будет!» Сразу же забрался к нему на плечи, и понес меня он, вселившийся в мертвеца, небесной дорогой, и донес досюда, и, увидев на дороге тебя, спустился с небес, и благодаря этому лучшему из ветал смог я, божественный, коснуться твоих стоп. Встретился я сегодня с повелителем своим, а ветала, выполнив мою просьбу, улетел своей дорогой. Таков, о даритель жизни, мой великий рассказ о случившемся со мной во время разлуки со всеми вами из-за проклятия нага».

Так по дороге Мриганкадатта, устремившийся в Удджайини, к возлюбленной, выслушал рассказ своего министра Викрамакесарина о том, что случилось с тем за время их разлуки. Обрадовался царевич тому, что, так как предсказано было ему преуспеяние во всех делах, встретил он нескольких своих министров, потерявшихся из-за проклятия Параваты.

Слава преодолевшему препятствия, у колен которого мчатся вереницы звезд, словно сорвавшиеся с его головы во время ночных плясок!

Затем, когда закончился рассказ, Мриганкадатта, обрадованный встречей с Викрамакесарином, отдыхавший на середине пути, снова двинулся в путь к Удджайини, чтобы соединиться с Шашанкавати и в надежде встретиться со своими остальными и разлученными с ним проклятием нага друзьями, пока еще не найденными. Вместе с ним пошли и Гунакара, и Вималабуддхи, и Вичитракатха, и Бхимапаракрама, и Прачандашакти, и брахман Шрутадхи, а всех их было восемь. Шли они, шли и дошли до страшной пустыни, в которой от жары высохла вся вода и не было видно ни единого деревца, занесенной песком, раскаленным яростным солнцем. И, вступив в ее пределы, молвил царевич своим министрам: «Взгляните, сколь ужасна, и труднопроходима, и протяженна эта пустыня! Нет здесь ни троп, ни дорог— людьми она заброшена, нет здесь никакого укрытия или убежища, и полна она клубящихся над песками миражей, подобных всполохам пламени горестей, и шелестят, словно ее растрепанные космы, высохшие стебли травы, и оскалилась она колючками, будто в страхе перед львами, тиграми и другими хищными зверями, и как будто полна она жалобных стонов — то истомленные солнечным зноем газели стонут, не находя воды. Поспешим пересечь эту страшную пустыню!» Сказал он так, и все министры с ним, измученные голодом и жаждой, быстро пересекли ее и наконец увидели перед собой обширное озеро, полное чистой и прохладной воды, словно наполненное потоками амриты, источаемыми луной, которую растопило жаром солнца. Простиравшееся до самого горизонта озеро казалось драгоценным зеркалом, созданным самой Судьбой всех трех миров, чтобы любоваться своим отражением. И потому, что плавало на нем множество гусей дхартараштра с черным клювом и черными лапами и росли по его берегам красивые деревья арджуна, казалось оно, полное сладости и влаги, сказанием о бхаратах. А от синегорлых соек, пивших его воду, подобно Синегорлому, пившему яд, походило оно на океан, взбаламученный Вишну в поисках Шри. Холодная же глубина его, в которую никогда не проникали лучи солнца, скрытая под бесконечным множеством лотосов, напоминала Паталу, поднявшуюся на земную поверхность[215].

На западном берегу озера увидали царевич и его министры огромное чудесное дерево. Его колеблемые ветром, раскинувшиеся во все стороны ветви вздрагивали при каждом ударе грома, точно руки Шанкары, когда танцует он под рокот мриданга[216], украшенный лентой небесной реки, обвившей его голову. Вершина дерева касалась небес — словно желало оно полюбоваться красотой небесного сада Индры, а ветви были отягощены божественно вкусными плодами, точно «пожелай-дерево», на которое повешены богами чаши с амритой. Листья же его и побеги двигались всякий миг, подобно пальцам, и вместе с криком птиц будто предупреждали: «Ни о чем меня не спрашивайте!»