Далеко от дома (СИ) - Страница 28

Маршалл Олдридж принял решение...

Глава 16

- Хай, привет!

- Привет, Джон. - Друг нетерпеливо вздохнул:

- Все еще хандришь? Выше нос! Скоро работы прибавится!

- Что такое? - Мужчина на нее подозрительно посмотрел:

- Ты телевизор или радио включаешь хоть иногда?

Хай недовольно фыркнула:

- Джон, не говори глупостей! Конечно включаю! Не почтовыми же голубями я новости получаю.

Он прищурился:

- Пожалуй, ими было бы вернее... Хай! Обещали снегопад! Снежная буря!

- Джон, я бы слышала, если бы об этом говорили!

- О, да! Ты бы слышала! Если бы ты хоть что-нибудь слышала, кроме своих мыслей!

Джон быстро пересек большой задний двор и пошел к овчарням. Заглянул в одну, вторую...

- Я не поняла: ты проверяешь качество моей работы?

- Я проверяю подготовились ли ребята к снегопаду. Но вижу, что да. - Он вернулся и внимательно оглядел двор. - Хай, тебе очень повезло с рабочими! Очень-очень повезло!

- Ты меня воспитал? Теперь можешь отправляться домой.

- Э, нет, подруга! Ты мне должна чай и булочки за заботу.

- Я их не пекла.

- Что ж, тогда и пустой чай сойдет. Я не привередливый.

- У тебя же от него зубы сводит.

- Сводит, но ведь его можно и разбавить.

Через два часа, в самом деле, пошел снег. Крупные снежинки медленно, кружась и пританцовывая, опускались на холодную землю. Их становилось все больше, белое покрывало все плотнее укутывало пожелтевшую и давно высохшую траву. Ветер гулко завывал во всех каминах, отчего в доме становилось шумно.

Но Хай не отрываясь смотрела на яркий огонь. Она была погружена в свои мысли. Долго ли? Наверное, долго. Сумерки постепенно опускались, и в какой-то момент стало совсем темно. Появились первые сугробы, снежинок стало очень много, плотной стеной они заслонили чернеющее небо. Переливчато-белые сугробы стали высотой в колено. Девушка все еще была погружена в собственные мысли. Кажется, она уснула...

"Да, что же это такое... Действует на нервы... Как будто комар над ухом жужжит... - Девушка поморщилась и застонала. - Как... Как звонок в дверь!"

Хай подскочила с кресла и скорчилась от боли. Правая нога, как не своя, а левой и вовсе не чувствовала бы, если бы не миллион "иголок", что врезались в каждый миллиметр кожи. "Я так и заснула в библиотеке. Все мышцы затекли."

- Ооох. - Пронзительный звонок снова раздался на весь дом. - Да кто там!?

Девушка медленно, кряхтя и ковыляя, пошла к двери. Звонок уже звонил, не переставая.

- Да кто же так поздно!? - "Восемь вечера. Кого в такое время-то занесло!? Может быть это Джон? Если он опять воспитывать меня пришел..." Хай открыла дверь: - Джон, мне ничего не...

Она так и застыла с приоткрытым ртом. На пороге стоял молодой мужчина. Шатен, очень высокий. Из-за влажного воздуха кончики длинной челки, завились вверх, на них ярко блестели белые снежинки, ветер отбросил волосы немного в сторону. В таком виде он напомнил Хай Питера Пена... Только еще яснее, чем раньше.

Питер Пен был одет и по сезону, и по погоде: в теплую дубленку и шапку, длинный крупной вязки шерстяной шарф был обмотан вокруг шеи. Обут он был в высокие зимние сапоги. Не знай его Хай приняла бы этого мужчину за местного.

Позади Питера Пена стоял внедорожник с высоким клиренсом. Питер Пен улыбался.

- Вы, должно быть, мисс Олсопп? - "Я все еще не сменила фамилию." - Меня зовут Маршалл Олдридж. Я приехал, чтобы устроиться на работу.

Девушка покраснела. Потом побледнела. И снова покраснела. Она совершенно не ожидала его приезда. Ее охватило смущение.

- Мистер Олдридж, извините. Но... - Голос ее охрип. - Свободных рабочих мест на ферме нет.

Он сощурился, в его серых, как грозовое небо, глазах плясали искорки смеха.

- Вы так просто не увильнете!

- От кого увиливать? От вас? Рабочих мест нет. - Уже более крепким голосом важно изрекла хозяйка фермы.

- Как же! Я ехал сюда пять часов! Видимость никакая! Дороги скользкие! - Хай была... была... - Это ваше последнее слово?

- Да.

- А если я женюсь на хозяйке фермы - мне предоставят рабочее место?

- Если только хозяйка фермы согласится выйти за вас замуж, - чопорно отозвалась девушка, но ее губы уже подрагивали от сдерживаемой улыбки.

- А она согласится? - Марш подошел близко, очень близко, так близко, что она чувствовала его горячее дыхание на своем лице. - Согласится?

- Да, - прошептала она.

Эпилог

2003 год, Медицинский центр "Спрингс", Илкли, Западный Йоркшир, Великобритания

Январь. Метель. Таких снегопадов местные не видели лет десять, если не больше. Марш нервно расхаживал перед входом в родильное отделение. Что он чувствовал? Да ничего он не чувствовал, кроме очень, очень сильного волнения.

- Марш, меня скоро укачает. - Мужчина остановился посмотрел на улыбающегося друга, отвернулся и продолжил расхаживать вперед-назад. - Марш, ты тут постоянный клиент. Уже пора бы привыкнуть. - Джон повернулся к девочке лет одиннадцати с жемчужного цвета волосами и ярко-зелеными, как изумруд, глазами: - Джорджи, ты как? Тебя еще не тошнит?

Девочка покачала головой и посмотрела на двух абсолютно одинаковых темноволосых мальчиков с большими, как блюдца, серыми глазами. Взгляды их были сосредоточенными и серьезными, гораздо более серьезными, чем у сестры, хотя та была старше их на "целый год".

- Джим, Бак а вас?

Близнецы посмотрели на отца. И Джим важно ответил:

- С нами пока все нормально. Но если он и дальше так будет ходить, то вон ту малышню точно стошнит, - он махнул в сторону шеренги детей, которые по росту расположились на длинной скамье. Их было семеро. Они следили за передвижениями отца, поворачивая головы из стороны в сторону, как котята. Смуглая девочка с синими глазами лет пяти повернулась к своей старшей сестре:

- Джорджи, а когда закончится игра? А то у меня уже шея болит поворачиваться.

Джон рассмеялся. Марш замер, но уже через секунду продолжил движение. Девочка же не отрывала вопросительного взгляда от старшей сестры.

- Лиз, ты можешь не поворачивать голову, ты только считай.

Девочка широко раскрыла глаза:

- Правда!? А как будут играть Кэт и Джон? Они же не умеют считать!

Кэт и Джон оторвали свои взгляды от папы и посмотрели на Лиз. Джон воскликнул:

- Глупая! Мы же можем поворачивать головы!

- Да, - важно кивнула Кэт. - А вот Питер не может играть. Он еще маленький. Ему пора спать.

Две рыжих и одна темноволосая головы повернулись к Кэт и долго молча смотрели на нее. Потом темноволосый мальчик лет семи повернулся к Джорджи:

- Ты что!? Это же не игра! Папа опять домой принесет какую-нибудь малявку!

Девочка лет шести уставилась на своего брата:

- Берт, ты что!? Это же не папа, а мама малявок приносит!

Вторая "рыжая голова" высокомерно посмотрела на этих двоих и довольно изрекла:

- Мэри, это вы с Бертом малявки, а папа принесет младенца.

- А вот и нет, Кэролайн! Мы не малявки! Спроси у Джорджи!

Бак, который до этого молчал, устало вздохнул и сказал:

- Вы все тут малявки.

Тут же поднялся шум и гам. Начался спор. Дети доказывали друг другу кто из них малявка, только Питер и Джорджи сидели тихо. Джорджи потому что считала себя слишком взрослой, чтобы спорить с малявками, а Питеру было просто все равно, он хотел писать. Не выдержав, он обратился к дяде Джону:

- Дядя... - Тот понимающе кивнул, согнулся в три погибели и за руку повел младшего в туалет.

- Мистер Олдридж! - Маршалл вздрогнул и взволнованно посмотрел на акушерку. Та понимающе улыбнулась: "Забавный народ мужчины. Вот этот, например, почти каждый год тут ожидает в компании своей малышни, уже со всем персоналом отделения знаком, а все равно, как в первый раз." - Марш, у вас снова двойня!