Дай мне развод (СИ) - Страница 42

Перевожу взгляд на официанта. Ага, значит, меня звали уже не в первый раз, и тот пусть терпеливо ждет, но явно намекает: давай заказывай, чего расселась?!

Ну…погнали.

Отгибаюсь на спинку стула, немного щурюсь, а потом выдаю.

- Я хочу макарохи.

Бам! И громко так, чтобы соседние столики тоже слышали!

Тут, полагаю, надо пояснить: в ресторане с мишленовской звездой не приходят с просьбами подать им «макарохи». Здесь таких слов в принципе не знают. Здесь от них у парочки надутых толстосумов и их светских жен может и сердце остановится.

Моветон, как он есть. За которым следует все: и взгляды в мою сторону, и шепотки, и осуждение.

Мол, ты кого привел?! Что за деревня?!

Однако я кайфую. Мерзко улыбаюсь, выжидающе смотрю на официанта с поднятыми бровями, а тот аккуратно так переспрашивает:

- Простите? Вы сказали…мака…рохи?

- Именно, бродяга! С сосисками! Хочу макарохи с сосисками, разрази меня гром!

С силой ударяю по столу, чтобы привлечь как можно больше внимания.

Кстати, без понятия, откуда взялся этот пиратский акцент, от которого мои щеки предательски розовеют, но я все равно получаю кайф.

А потом удваиваю его, когда перевожу взгляд на Ильяса.

Жду…не знаю…агрессии? Злости? Стыда? Только нихрена не получаю. Точнее, получаю другую реакцию — он улыбается, а потом прикрывает губы, чтобы не прыснуть в голос.

Ты серьезно?! Мало?!

- И пивчанского! - выдаю очередной сленг, глядя ему в глаза, и, наверно, это социальное самоубийство притом для нас обоих.

А ему по-прежнему плевать. Нет, не так. Веселее.

Ильяс не сдерживается и начинает ржать в голос, а я чувствую такое негодование! Какого хрена?! Ты должен злиться! Помню, когда я случайно перепутала вилки на одном приеме, он на меня ТАА-АК посмотрел, будто я его любимую машину покоцала! Теперь ржет. Вы посмотрите только!

- Принесите девушке все то, что она заказала, - говорит, выдохнув еще порцию смешка, потом заглядывает в меню.

Но официант явно против.

Он поджимает губы, складывает руки вдоль туловища и цедит так…знаете? С явным намеком на «пошел ты».

- Извините, у нас в меню нет «макарох с сосисками» и…как там? Пив…пивчанского? Может вам найти другое место?

О-о. А вот это ты зря. Чего Амаев не любит, так это пренебрежения, тем более от людей, которые по факту, уж простите за прямоту, явно не могут позволить себе оплатить ужин в таком месте.

Знаете, я таких людей тоже не люблю. Замечали ли вы, что когда заходите в дорогой магазин (по-настоящему дорогой), его сотрудники почти всегда ведут себе высокомерно, нагло и по-свински. Будто это их предприятие. Будто это ты их еще должен поцеловать промеж булок за то, что тебе позволили (подчеркиваю и выделяю) зайти на территорию и что-то у них купить. Помню, у нас с этой темой был один из самых ярких конфликтов, и это, несомненно, одна из тех причин, почему я в него так влюблена.

Его бабуля приехала в гости, и Ильяс повез нас в шикарный, ювелирный салон. Очень хотел сделать женщине подарок, а я гуськом. Ну как? Преуменьшаю. Во-первых, его бабуля меня просто обожает. Во-вторых, все-таки женская рука лучше сможет выбрать подарок. Так вот. Мы туда пришли, Ильяс отлучился по срочному звонку, а я от бабули отбилась. Честно, не специально. Мы просто разглядывали побрякушки в разных концах магазина, как вдруг я услышала:

- А вы не покажите мне вот этот браслет?

Тогда я обрадовалась безумно, потому что совершенно не знала, что ей можно такого купить? Как-то потерялась. Да и потом — сложно это. Чтобы дополнить картину окончательно, поясню: бабушка у Ильяса женщина очень скромная. Она не любит кичиться благами, поэтому и тогда на ней было одето простенькое, но аккуратное платьице. То есть она не выглядела как женщина, которая может ходить и скупать бриллианты чемоданами, пускай по факту еще как может.

А сотрудница ей в ответ:

- Он очень дорогой.

Я буквально услышала окончание фразы, которое сказано не было.

Для вас. Он очень дорогой для вас.

Так и стояло в воздухе.

Бабуля сразу смутилась. Это ведь всегда чувствуется, знаете? Такое вот пренебрежительное отношение и дикая несправедливость! Я вообще несправедливость ненавижу, сразу завожусь, и тогда завелась моментально.

- Почему вы позволяете себе так говорить? Вас не просили давать оценку, вас попросили показать!

- Дарина, не надо. Может и правда… - шепчет бабуля, - Дороговато как-то?

- А вы…вместе?

Снова скепсис в глазах. Черт, да какая разница?! Ты не имеешь права себя так вести, дурная башка! Мне так хотелось это закричать, клянусь! Я уже и рот раскрыла, готовая к бою, только не успела. Амаев появился неожиданно, быстро оценил явно накаленную обстановку и прогремел:

- Какие-то проблемы?!

Еще как, черт возьми!

И я, как ребенок, сложила руки на груди и наябидничала. Да! Именно так! И не жалею.

- Продавщица посчитала, что браслет, который понравился твоей бабуле, слишком дорогой для нее.

Фас.

Это тоже прозвучало в воздухе без необходимости произнести слова вслух. Жалею ли я о содеянном?! Опять же, черта с два. Серьезно. Я просто ненавижу таких продавцов, которые изгадят тебе радость от покупки, так еще и самоуважение и самооценку подорвут!

Тогда мы впервые выступили единым фронтом…

Помню этот потрясающий момент. Ильяс разбирался сурово, а в моем лице продавщица, сколько ни искала поддержки — я только взглядом ее долбила, обнимая бабушку за плечи. И мне достоверно известно, что наглую бабищу уволили, о чем я, снова! Абсолютно! Не! Жалею! Потому что нельзя так относиться к людям! Я не позволю! И могла бы, правда могла бы, раскрутить скандал собственноручно, как могу и сейчас. Только как и тогда, я уступаю это право Ильясу. Единственное, что меняется — причины. В прошлом я вела себя, как жена, то есть вставала за мужа, а теперь мне просто нужно услышать, что он скажет и сделает.

Что тебе важнее? Лицо или я?

- Что ты сейчас сказал? - угрожающе шепчет Ильяс, - Повтори?

- Я имею право отказать вам в обслуживании и…

Звучит уже не так уверено, и я его понимаю. Ильяс выглядет как зверь. Он и правда сразу звереет, когда такое в свой адрес получает. Неуважение не терпит категорически! Гордый. До мозга костей гордый!

- Ну, попробуй отказать мне в обслуживании. Давай. Рискни. Посмотрим, как долго ты продержишься на своей работе в таком случае.

- Но я...

- Не нравится что-то в ее поведении? Мне плевать. Ты здесь не моралфак или блюститель правил этикета, так что рот закрой и не притворяйся, будто не знаешь, что она сейчас сказала.

Тихо. Четко. Коротко. А взгляд — сильнее лесного пожара. Мамочки…у меня внутри все тут же задрожало, что тогда с бедным официантом творится?! Он весь побелел, и мне стыдно — моих же рук дело. Он то ни при чем. Если убрать его надменность, конечно же, но кого это волнует? Точно не Амаева.

Черт. Кажется, я борщанула.

Чувствую дикое смущение и неуверенность, а еще огромную вину за содеянное, поэтому говорю:

- Я буду пасту с морепродуктами. И…

- Нет.

- Ильяс…

- Я сказал…

- У них нет этого в меню! - выпаливаю, потом виновато смотрю на официанта, который, клянусь, отвечает мне с огромной благодарностью, - Простите. Неудачно пошутила.

- Вы меня тоже простите за резкость. Паста с морепродуктами, а может быть еще салат? За счет заведения. У нас есть потрясающий вариант с манго и говядиной!

Ого, какое рвение…

Ладно, положительные стороны моего перформанса налицо: вряд ли он когда-нибудь еще посмотрит на кого-то свысока.

А свидание продолжается. Как только официант сбегает (а он именно сбегает, ведь Амаев продолжает прожигать в нем дыры с недобрым прищуром), напряжение немного спадает. Ильяс переводит взгляд на меня, пару мгновений молчит, потом издает смешок.

- Макарохи с сосисками. Потрясающе. И как там было? Пивчанское?