Да здравствует «Застой»! - Страница 10

В нем Хрущев перечислял многочисленные факты преступлений второй половины 1930 – начала 1950-х, возлагая всю вину за них исключительно на Сталина. В докладе была также поднята проблема реабилитации партийных и военных деятелей, репрессированных при Сталине.

Как вспоминал один из очевидцев доклада А.Н. Яковлев, «в зале стояла глубокая тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Никто не смотрел друг на друга – то ли от неожиданности случившегося, то ли от смятения и страха. Шок был невообразимо глубоким»[26].

После окончания выступления председательствовавший на заседании Н.А. Булганин предложил прений по докладу не открывать и вопросов не задавать.

Не обсуждая доклада, делегаты приняли два постановления – одобрили положения доклада и рекомендовали разослать его партийным организациям, но в открытой печати не публиковать. Политика, типичная для СССР, где очень многое реальное как бы не существовало (та же «теневая экономика»), а официально существующее оставалось только на бумаге (построение коммунизма хотя бы). Так и этот доклад: он был опубликован только в 1989 году[27]. В материалах ХХ съезда о нем – ни слова[28].

До 1989 года официально доклада Хрущева как бы и не было, а фактически он очень даже был и являлся важным фактором политики. В 1956 году был подготовлен «смягченный» вариант доклада… Он был обнародован в качестве Постановления ЦК КПСС от 30 июня 1956 года под названием «О преодолении культа личности и его последствий». Этим документом задавались рамки допустимой в СССР критики сталинизма. Это постановление разослали руководителям коммунистических и рабочих партий мира. О его стиле можно судить хотя бы по такому месту: «Во главе органов государственной безопасности оказалась преступная банда агента международного империализма Берия. Были допущены серьезные нарушения советской законности и массовые репрессии. В результате происков врагов были оклеветаны и невинно пострадали многие честные коммунисты и беспартийные советские люди»[29].

Доклад привлек огромное внимание во всем мире; появились его переводы на различные языки. Разворачивались прямо-таки шпионские истории.

В Польше копию одного из экземпляров текста сотрудница ЦК ПОРП передала своему интимному другу Виктору Граевскому, который с помощью израильского посольства переправил копию в руки начальника израильской контрразведки ШАБАК Амоса Манора, а оттуда она попала на Запад.

В июне 1956 года доклад впервые появился в печати в США сначала на английском, а затем на русском языке.

В СССР же этот доклад одновременно был и его не было.

Когда доклад распространен в партячейках всей страны, на ряде предприятий к его обсуждению привлекали и беспартийных, когда доклад частенько обсуждается в ячейках ВЛКСМ, когда в библиотеках можно взять и прочитать Постановление Президиума ЦК КПСС от 30 июня 1956 года, сама «закрытость» доклада становится очень условной. Но «зато» можно, в зависимости от обстоятельств, то отрицать, то признавать его существование.

Хрущев ввел понятие «неоправданные репрессии» – то есть репрессии Советского государства против «своих». Во всей его «критике сталинизма» не было сказано ни слова о преступлениях коллективизации, о Голодоморе, о системе заложников, вообще о преступлениях Гражданской войны. В ней шла речь, как выразился один глубоко советский писатель, исключительно о людях, «готовых капля за каплей отдать кровь за советскую власть»[30].

Казалось бы, Хрущев дал аппарату понять, что к таким репрессиям возврата не будет. Началась реабилитация «неоправданно репрессированных», включая жертв 1937 года. А сам 1937-й становился мрачным символом сталинизма.

Но ведь на закрытом заседании не полагалось даже вопросы задавать, не говоря уже об обсуждении. Хрущев избавлялся от сталинского наследия, но вел себя так же, как Сталин. Велело первое лицо – и исполняй. А у первого лица к тому же – заполошный, вздорный характер. К тому же вечная увлеченность сомнительными делами типа легендарной кукурузы. И мало ли чем в следующий раз первое лицо увлечется и что именно оно назавтра прикажет…

Иногда партийные документы правдивее, чем кажется. Хрущева отстранили от власти за «волюнтаризм» и «субъективизм». Лично от Хрущева хотели предсказуемости. От его правления – коллегиальности. Хрущев не дал аппарату ни того, ни другого…

А Брежнев то и другое номенклатуре смог предложить. И номенклатура ему поверила. И даже когда Брежнев стал генеральным секретарем, фактически встал над аппаратом, сохранялась хотя бы видимость коллегиальности. По крайней мере, допущенности к механизму принятия решений. Сам же Брежнев был добродушен и не склонен к любым авантюрам.

В нем видели как раз тот тип руководителя, какой хотели.

Высшая партийная элита видела свой политический идеал в «ленинских нормах» коллективного руководства. Никогда Ленин не руководил «коллективно», а коллективный способ управления предельно неэффективен. Бюрократия Сталина стала выходом из вакханалии пустопорожней партийной болтовни, красиво названной «дискуссиями». Эта бюрократия стала вполне эффективным способом управления в СССР. Сталин построил государство, которое воспитало и Хрущева, и Брежнева, и всех руководителей их поколения. Партийно-государственная бюрократия – это было что-то знакомое. И надежное.

Реально при Брежневе быстро была воссоздана «вертикаль власти» времен Сталина. То она заколебалась, размылась… А теперь восстановилась во всей красе.

Вся власть концентрировалась в руках исполнительных органов: высшего, постоянно функционирующего органа государственной власти – Президиума Верховного Совета и высшего исполнительного органа – Совета Министров СССР, а на местах – исполкомов Советов.

Верховному Совету СССР, состоящему из Совета Союза и Совета Национальностей, подчинялись Верховные Советы союзных и автономных республик, Советы областей, городов и районов

Важную роль играл личный секретариат Л.И. Брежнева.

В середине 1960-х восстановили прежнюю дохрущевскую структуру партийных, комсомольских и профсоюзных органов. В том числе восстановили региональные, областные и районные комитеты партии.

Параллельно с ними действовали крупные государственные комитеты (Госкомцен, Госснаб, Госкомитет по науке и технике) и ведомства. Министерства и ведомства имели свои подчиненные организации на местах. А вот партийные организации были устроены по территориальному принципу. Они отвечали за все, что делают на территории области, района или края любые учреждения с любым подчинением.

Партия окончательно стала «главнее» Советов. Даже в официально принятой (в 1977-м) Конституции была закреплена «руководящая роль партии», то есть контроль КПСС над государственными органами.

Невозможно сказать, что при Брежневе создали традиции и нормы аппаратной работы. Они уже были, оставалось приспособить их к требованиям момента.

Возникла громоздкая, неповоротливая система управления. Она практически не умела реагировать на происходящее и подчинялась в основном импульсам «сверху».

После смещения Н. Хрущева, в октябре 1964-го, на Пленуме ЦК КПСС генеральным секретарем ЦК стал Л. Брежнев: председателем Совета Министров СССР – А. Косыгин; членом Президиума, ответственным за идеологическую сферу, – М. Суслов.

Все они сидели на своих местах до самой смерти. Ведь негласно был провозглашен «принцип несменяемости кадров». Не надо понимать его как «никого никогда не снимают». Разумеется, в крайних случаях чиновников снимали, даже предавали суду. Некоторые категории чиновников регулярно перемещали по стране. Например, начальник районного отделения милиции мог сидеть на своем месте только 5 лет. Через 5 лет он совершенно необязательно шел на повышение, но и понизить его нельзя было. Высокопоставленного «мента» переводили в другое отделение милиции – тоже районное и тоже начальником, но совсем в другом регионе страны. Такой способ борьбы с коррупцией… Как в Московской Руси не мог дольше двух лет сидеть воевода на «кормлении». И действовало ведь!